Хотя год только начался, референдум по отделению Южного Судана — это, несомненно, заявка на главное событие 2011–го. Пока ООН готовится к приему нового члена под номером 193, в Африке решается сразу несколько ключевых вопросов для всех современных международных отношений.
Во–первых, Африка показывает пример того, как может решаться проблема самоопределения. В последние годы эта тема вышла на первый план в международной повестке дня. Легко и просто независимость никто не получает. Ни в Косово, где был вариант самопровозглашения, непризнанного Сербией. Ни в Южной Осетии и Абхазии, которые оказались в эпицентре военного конфликта. Да что говорить, если благополучная Бельгия уже сколько месяцев живет без полноценного правительства: оно оказалось заложником противостояния между фламандцами и валлонами.
На этом фоне референдум в отсталом Судане на первый взгляд выглядит верхом политической культуры. «У региона юга нет ресурсов, чтобы создать стабильное государство и выполнять обязательства перед гражданами», — замечает президент Судана Омар аль–Башир, но при этом он готов поехать в столицу южан Джубу, чтобы поздравить их с днем независимости. Картинка рисуется идиллическая, если не знать, что за десятилетия гражданской войны между севером и югом в Судане погибли по самым скромным подсчетам 2 миллиона человек! А президента аль–Башира Гаагский трибунал обвиняет в геноциде в Дарфуре. Собственно, дарфурская резня стала последней каплей крови, в 2005 году юг и север договорились о проведении референдума.
Второй важный вопрос, который решается в Судане, — это принципы сосуществования христиан и мусульман. Времена крестовых походов, конкисты, реконкисты и прочих религиозных войн, говорят, остались в далеком прошлом. Однако что тогда объявила «Аль–Каида» 11 сентября 2001 года западному миру, если не религиозную войну? И что происходило недавно на улицах Каира и Александрии в соседнем с Суданом Египте?
До Первой мировой войны христиане составляли практически пятую часть населения стран, расположенных между Средиземноморьем и Междуречьем. Сегодня их доля колеблется между 3 и 5 процентами. Немецкая газета «Зюддойче цайтунг» между тем подмечает одну странность: нигде представителям христианских конфессий не было так хорошо, как в Ираке — до вторжения американцев. В Багдаде христиан больше нет вообще...
Гражданская война в крупнейшем государстве Африки (после распада Судана это звание отойдет к Алжиру) имеет под собой глубокие религиозные корни. На севере компактно проживают мусульмане–арабы, а юг заселен негроидными племенами, исповедующими в основном христианство, хотя кое–где встречаются еще и язычники. Юг восставал всякий раз, когда Хартум пытался навязать им нормы шариата или другие ценности ислама.
Вообще Северный и Южный Судан выглядят настолько разными, что по–хорошему претензии за годы войны в стране нужно адресовать еще к колониальным державам, которые рисовали границы в Африке. Кроме тонкой ниточки на карте — Нила, — неясно, что связывает пустыню на севере с тропическими лесами на юге.
Хартум по моим впечатлениям — типичный североафриканский город–миллионник без излишеств, но и бедность не бросается в глаза. А в Южном Судане более 90 процентов населения живут на 1 доллар в сутки. В Африке есть государства и победнее, но не такие крупные (по размерам примерно как Франция). Одна слабенькая надежда, что ему удастся грамотно распорядиться своими несметными нефтяными богатствами.
Отсюда проистекает третья важная составляющая суданского референдума. Там идет «холодная война» за нефть.
Почему мир пристально следит за волеизъявлением полуграмотных племен (в избирательных бюллетенях нарисованы ладонь как символ отделения и рукопожатие как обозначение сохранения единства страны)? Потому что запасы нефти в Судане составляют оценочно 7 миллиардов баррелей и большей частью они расположены на юге.
До сих пор суданскую нефть контролировали в основном китайцы. Они единственные рискнули вложить в нестабильную страну 15 миллиардов долларов, построили нефтепровод, дороги и т.п. Суданские дети, завидев любого иностранца, кричат не «хэллоу», а «ни хао». Однако судя по активности американских эмиссаров (за референдумом следит внушительная группа во главе с экс–кандидатом в президенты Джоном Керри и актером Джорджем Клуни), Соединенные Штаты твердо намерены вернуться в Африку...
Несмотря на то что исход голосования на референдуме, похоже, известен заранее, ничего определенного о дальнейшей судьбе нового государства и его жителей пока сказать точно нельзя.
