Судный день для предателей, а не самосуд периода оккупации Беларуси германскими нацистами
В последние годы то и дело вспыхивают споры о том, что партизанское движение во время Великой Отечественной войны отличалось многочисленными самосудами, не имевшими ничего общего с принципами справедливости и законности. «Перевертышей» военных событий немало, в погоне за дешевой популярностью они возводят отдельные факты и события в ранг массовых явлений, присущих периоду оккупации. Однако не следует забывать: история войны неоднозначна — она запечатлела как примеры массового героизма и мужества, так и многочисленные предательства, дезертирство, пособничество, а то и откровенную поддержку оккупантов. Рассказать об истинных принципах, по которым вершилось партизанское правосудие над предателями и пособниками нацистов, мы попросили известного военного историка профессора Анатолия ШАРКОВА (на снимке). Накануне Дня Победы над фашистской Германией увидит свет его новая книга «НКВД Беларуси на защите Отечества в годы суровых испытаний. 1941—1945 гг.», в ней одна из глав посвящена этой исторически значимой проблеме.
— Анатолий Васильевич, во время гитлеровской оккупации Беларуси основными органами возмездия стали партизанские суды и военные трибуналы. На чьи же головы должен был обрушиться меч военного правосудия?
— Самое парадоксальное в том, что Положение о трибуналах в районах боевых действий и находившихся на военном положении Президиум Верховного Совета СССР утвердил в первый день войны — 22 июня 1941 года.
Архивные документы свидетельствуют: военно-судебная машина правоохранительных органов интенсивно заработала на территории Беларуси с самого начала войны. В докладной записке заместителя наркома госбезопасности БССР Сергея Духовича секретарю ЦК КП(б)Б Григорию Эйдинову относительно борьбы с пораженческими настроениями и контрреволюционной деятельностью говорится: определенная социальная прослойка сеет пораженческие настроения, восхваляет гитлеровскую клику, призывает к открытому террору в отношении работников партийных органов, сельских Советов, а также интеллигенции.
За первую половину июля 1941 года в Гомельской области по статье «Контрреволюционная деятельность» было арестовано 135 человек, 52 из них приговорили к высшей мере наказания. На Гомельщине также были задержаны и направлены в 3-й отдел 21-й армии 30 человек военнослужащих, побывавших в плену у немцев. Репрессии в отношении красноармейцев, дезертировавших из своих частей, и пособников врага из числа советских граждан, причастных к нацистским злодеяниям, — особая примета начального этапа войны. Координировало разоблачительную работу командование партизанских отрядов и спецгрупп НКВД, направленных в тыл для организации движения и разведывательно-диверсионной деятельности. Так, в рапорте вышестоящему руководству сотрудники НКВД БССР М. Головкин и Я. Гуткин указывают: «В итоге 3-месячной работы оперчекистской группы в Петриковском районе изъято и уничтожено до 40 человек антисоветчиков-профашистов и из них 3 агента немецкой разведки, пробравшихся в партизанский отряд».
В докладной записке начальника спецгруппы НКВД БССР и ЦК КП(б)Б Крымова от 25 сентября 1941 года есть сведения о том, что партизаны из Туровского и Лельчицкого края расстреляли семь дезертиров, а также уничтожили здесь сельских старост, назначенных немцами.
Партизанские формирования и спецгруппы НКВД выступали в роли чрезвычайных карательных органов, которые руководствовались целесообразностью защиты интересов Отечества.
— Верно ли, что граждан, подозреваемых в пособничестве германским оккупантам, расстреливали без суда и следствия? Были ли перегибы в этом деле?
— Несомненно, были. Однако не надо забывать, что решения принимались в соответствии с военными реалиями, когда на кону стоял вопрос: жить в нацистском рабстве или изгнать со своей земли гитлеровских оккупантов? Рассуждать в такой обстановке о правосудии и судебных разбирательствах нередко было излишним — возмездие настигало всех, кто вызывал малейшее подозрение, а также на кого доносило местное население. По мере формирования партизанского движения в отрядах и бригадах были созданы правоохранительные органы — товарищеские суды и суды командирской чести, особые отделы.
Командование партизанских отрядов контролировало деятельность партизанских судов и следственных органов, утверждало приговоры, рассматривало жалобы на них, а также санкционировало аресты. Например, из Зембинского гарнизона Бегомльской партизанской зоны в отряд пришла группа военнопленных, среди которых, как установили работники особого отдела, находился немецкий резидент по кличке Петрович. Командование дало санкцию на арест всей группы. По делу фашистских лазутчиков-диверсантов во главе с Петровичем и Михаилом Тюком провели обстоятельное расследование, в итоге была обезврежена хорошо законспирированная агентурная сеть германского абвера на территории Беларуси.
В расположении 1-й Гомельской партизанской бригады был задержан подозрительный гражданин. При его обыске в воротнике истрепанного пиджака нашли немецкие продуктовые карточки и удостоверение. Задержанный признался, что служит в охране городской водокачки, а в отряд его заслали, чтобы получить уточненные данные о расположении партизанских отрядов. В лагере один из партизан узнал его и рассказал, как этот старик в форме полицейского расстрелял в деревне Буда ни в чем не повинную семью. Собрание бригады единогласно вынесло приговор: расстрелять.
Когда преступление не представляло общественной опасности, было административным правонарушением, командир передавал материалы на виновного в партизанский товарищеский суд или суд командирской чести либо ограничивался дисциплинарным взысканием.
— Можно ли утверждать, что благодаря принципиальности партизанского правосудия, его организованности отдельные территории были полностью очищены от врага задолго до освобождения Беларуси?
— К весне 1942 года партизаны в Беларуси — не разрозненная, а реальная сила, включавшая 1255 отрядов, бригад, соединений. Если первоначально упор делали на диверсионной работе, боевых действиях из засад и разведке, то в дальнейшем перед партизанами были поставлены более масштабные задачи. Возможно, многие удивятся: в то время, когда на фронте шли жестокие бои, было сформировано около 20 партизанских зон, куда фашисты и их ставленники из местного населения боялись сунуть нос, это более половины территории Беларуси. В партизанских зонах была де-факто восстановлена советская власть, хотя она и функционировала в чрезвычайных условиях. К примеру, согласно постановлению Кличевского подпольного райкома партии и райисполкома, в районе была объявлена советская власть, как и до войны, она сосредотачивалась в руках ее районных и местных активистов.
— Тем не менее во время оккупации отмечены случаи, когда партизаны за неповиновение расстреливали гражданское население.
— Если говорить о проблеме самоуправства среди партизан, жестокого отношения к сельским жителям, то среди первых их защитников выступили работники милиции. К июлю 1943 года на Могилевщине в тылу врага функционировало 11 райотделов НКВД — они расследовали случаи нарушений дисциплины среди партизан, мародерства и рукоприкладства по отношению к гражданскому населению. 28 июня 1943 года райотдел Кличевского НКВД расследовал материалы на спекулянтов из деревни Колбча и партизан-мародеров, связанных с ними. После этого при участии жителей деревни был проведен показательный судебный процесс по делу партизан-мародеров и потворствующих им спекулятивных элементов.
В начале 1943 года были созданы военно-полевые трибуналы, которые расследовали самовольные расправы партизан над мирными жителями, к примеру, за отказ отдать им продукты питания. Были случаи, когда по пути на задание партизанские группы сворачивали с маршрута в населенные пункты, чтобы вытрясти у крестьян что-нибудь съестное — время, как известно, было не сытное.
В постановлении Кличевского райкома партии от 9 марта 1943 года говорится: «Предварительной проверкой установлено, что 24 февраля 1943 года группа бойцов 537-го партизанского отряда, возглавляемая политруком разведки этого отряда М., по указанию помощника командира отряда О. расстреляла жителей дер. Пересодня Кличевского района…
Такие беззаконные действия группы партизан ни больше ни меньше как террористический акт над мирным, невинным населением, свойственный только немецкому фашизму. Данные поступки партизан вызвали законное возмущение среди жителей дер. Пересодня и окружающих деревень и дали в руки полиции средства агитации среди населения против красных партизан.
РК КП(б)Б расценивает данные факты как враждебные, идущие вразрез с директивами нашей партии и правительства.
«РК КП(б)Б ПОСТАНОВЛЯЕТ:
1. Поручить начальнику райотдела НКВД т. Лебедеву произвести следствие по этому вопросу и следственные материалы передать Кличевскому оперативному центру для привлечения виновных к ответственности.
2. Считать необходимым провести судебный показательный процесс над преступниками на месте совершенного преступления с привлечением виновников к ответственности по законам военного времени…»
Нет сомнений, что этот случай получил среди партизан должную оценку и виновные понесли суровое наказание. После этого прецедента командирам и комиссарам партизанских отрядов приказали не допускать внесудебных расправ, дискредитирующих партизанское движение в глазах местного населения. Командирам партизанских отрядов запретили расстреливать кого бы то ни было из населения и даже бургомистров, старост, полицейских и других служащих немецких органов власти, если те при задержании не оказывали вооруженного сопротивления.
— Из истории войны известны случаи, когда под видом партизан по лесам и деревням бродили вооруженные банды уголовников.
— Я убежден, что именно такие банды, которые грабили, вершили насилие над местными жителями, дискредитировали партизанское освободительное движение.
В частности, из протокола заседания № 56 от 22 июня 1943 года Кличевского подпольного РК КП(б)Б следует, что райотдел НКВД установил, что в деревне Михалово орудует вооруженная банда. В нее входили местные жители, а организатором и вдохновителем выступил дезертировавший из Красной армии некто Мамедов. Начиная с 1941 года преимущественно под покровом ночи она грабила жителей окрестных деревень, отнимала у них одежду, продукты питания и домашнюю живность. Более того, руководители этой банды были тесно связаны с полицией и немецким гестапо, выполняли их провокационные задания, чтобы настроить сельчан против советской власти и красных партизан.
Начальнику РО НКВД Силину было поручено закончить следствие о деятельности банды, считай ликвидации, и привлечь ее членов к ответственности по законам военного времени. После чего деревни посетили специальные агитаторы, которые рассказали о ликвидации банды, долгое время терроризировавшей жителей окрестных деревень. Такие бандформирования активно поддерживали германские оккупационные структуры с целью подорвать доверие к партизанам как освободителям Отечества, выставить их насильниками и грабителями.
— Осень 1943 года. Фронт неумолимо приближается к восточным границам Беларуси. Налицо активизация завербованных фашистами шпионов, которые пытаются выуживать ценные сведения любой ценой. Готовы ли были органы белорусского НКВД к такому повороту событий?
— Уже в декабре 1943 года начальник УНКВД Полесской области Шваяков перебрасывает через линию фронта опергруппу из 10 человек под руководством Нескромного и Барышева. Их задача — арестовать предателей-полицейских и переправить через линию фронта для привлечения к уголовной ответственности. В результате операции работники НКВД задержали 78 предателей, разоружили их, переправили на освобожденную территорию и сдали в Паричский райотдел НКВД.
В тылу врага вместе с партизанами действовало более 200 разведывательно-диверсионных групп, которые насчитывали в своих рядах свыше 6 тыс. человек. К сожалению, случались в их работе и досадные осечки: член одной из диверсионно-разведывательных групп Д. Соловьев в разговоре со своей девушкой разгласил секретные сведения о предстоящей операции. По возвращении домой она поделилась новостью со своими родными. Один из ее родственников, тесно связанный с полицией, донес полученную информацию предателям. При переходе через железную дорогу партизаны были встречены интенсивным огнем противника, пришлось возвращаться обратно, не выполнив задания. Расследование по этому делу провел командир группы, но проступок партизана в итоге оценивал товарищеский суд.
Важная деталь: работники особых отделов, НКВД, дознаватели партизанских соединений исполняли функции органов следствия и одновременно участвовали в боях с немецко-фашистскими оккупантами.
Значительное количество военных преступлений было раскрыто после освобождения Беларуси, виновные понесли заслуженное наказание. Нередко следствие заходило в тупик, из-за недостатка улик о виновности подозреваемого, как правило, его отправляли в тыл для детального расследования дела. Тогда получило широкую огласку следствие по делу Ирмы Лейзер, которая выдала гитлеровским оккупантам важные сведения о Минском подполье. Подпольщики передали лазутчицу в руки партизанского правосудия, но в отряде со столь ценной «птицей» решили не разбираться «по-походному» и направили ее через линию фронта. Подобным образом поступило командование партизанского отряда со своим коллегой Чавриковым, который в плену был завербован германской разведкой. После переброски обратно он обо всем рассказал командованию партизанского отряда. Учитывая особую ценность сведений, которыми располагал новоявленный агент абвера, было принято решение отправить его в центр, в Москву.
С освобождением Беларуси от немецко-фашистских оккупантов партизанские суды и военные трибуналы, как и сами партизанские подразделения, были расформированы. За время вооруженной борьбы в тылу врага по приговору партизанских судов были казнены 2345 предателей Родины.
На снимке: заседание партизанского товарищеского суда в Брянском лесу.
Фото: архив
