Гроза началась ближе к полуночи. За окнами старенькой хаты громыхало так, что, казалось, небо готово расколоться на части. Поминутно вспыхивали молнии, высвечивая все вокруг до мельчайших деталей. А потом на землю обрушилась стена дождя, и темень стала еще плотнее...
Перед грозой Нина Васильевна всегда испытывала страх. Он когтями впился в нее с тех пор, когда ей было всего девять лет отроду.
Нина в семье была старшая. Ей доверяли пасти корову. Едва солнце садилось за лес, она гнала ее домой. И всегда у калитки их встречала бабушка. «Пастушенька ты моя дорогая! Во как напасла коровку! Всем молочка хватит...» От ласковых слов бабушки радостно вздрагивало сердце, будто от неожиданного подарка.
В тот день никто не встретил их у калитки. Во дворе была соседка: «Загоняй, Нина, корову в хлев. Я подою». «А почему не мама? А бабушка где?» Соседка промолчала. Нина зашла в хату. На широкой скамейке что–то лежало под простыней. Отвернув ее край, Нина закричала от ужаса. Это была ее бабушка. Черная, как головешка...
А случилось вот что. Мама с бабушкой жали на поле. От грозы спрятались в «бабке». Серпы же воткнули в сноп. Вот и ударила молния. Она убила бабушку. А у мамы сердце билось. Ее закопали в глину. Земля вытянула из ее тела заряд электричества. Но долго еще мама лежала без движений. А потом начала потихоньку ходить...
Шум дождя все глуше. И вот лишь капли барабанят по оконным стеклам. Умолкли раскаты грома. И молнии не полосуют небо. Но вспыхнет что–то в глазах Нины Васильевны, и одна картинка за другой выплывают из мрака...
Вот их семья за столом. Вокруг одни беленькие детские головки. Семь девочек и два мальчика... Самого маленького отец держит на коленях. Положит на стол перед малышом еду, и тот набирает ее своей ручонкой. На столе огромный чугун с бульбой. А в миске — рассол из–под селедки. В лавке за пару яиц его наливали из бочки. Макают дети картошку в рассол — вкусно! Лакомства они видели на столе только по праздникам. Сварит мама пиво. Напечет булочек с маком, блинов. И каждому раздаст по кусочку...
Нина — первая мамина помощница. Работы на нее наваливали столько, что, казалось, она придавила ее. Мешала расти. Младшие сестрички, которых она совсем недавно колыхала, вскоре обогнали ее. Но никаких обид и нареканий не было в ее сердце. И радостно, доверчиво смотрели на мир и людей васильковые глаза Нины...
В родной деревне Турец была школа — шестилетка. Отец хотел, чтобы старшая дочь, окончив ее, училась дальше. Но за учебу надо платить. Он продал корову. На один год денег хватило. А потом продавать уже было нечего. И с этим смирилась Нина. Но это была не просто покорность судьбе. С самых юных лет в ее душе пустили корни крестьянские добродетели — трудолюбие, терпение, любовь к земле и своим родителям. А еще она поняла, что счастье рождается только из добра. Оно же существует для того, чтобы людям было легче жить. Вот и стало для нее самой главной заповедью жизни — делать людям добро...
Жила в ней веселая сила. Нина прекрасно пела. Отлично танцевала. Охотно исполняла роли в любительских спектаклях. Все это приносило ей настоящую радость. Веселье побеждало бедность. Она не чувствовала себя ущербной. Хотелось иметь туфельки — нанималась жать хлеб. За труд от зари до зари получала злотый или два. Жала и пела. Пела и жала. «Раз поешь — значит, живешь», — так считала Нина...
Ей было 20, когда она вышла замуж за Алексея из деревни Синявская Слобода. Родился сынок. Но прожил первенец всего две недели. В 1935 году на свет появилась дочь Таиса.
Алексей был членом Компартии Западной Белоруссии. За активную деятельность польские власти посадили его в тюрьму в Белостоке. Тюрьма подточила здоровье молодого сильного парня. Чтобы спасти его, отец под залог земли и всего имущества дал обещание властям, что сын не будет заниматься подпольной работой. Алексея выпустили...
Крестьянская работа была ему не по силам. Отец Алексея умер. И легли на плечи турчанки Нины (так называли ее в Синявской Слободе) и мужские заботы, и женские. Муж оставался с ребенком. А Нина Васильевна запрягала коня и пахала землю. Косила. Жала. И никто никогда не видел ее слез. Не слышал жалоб на горькую долю. Из какого же человеческого материала созданы эти люди? Что за стержень у них внутри, не позволяющий согнуться, впасть в отчаяние? Откуда черпают они силы духовные, чтобы остаться людьми? А жизнь вновь и вновь брала Нину Васильевну на смертельный излом... В 1938 году Алексея Балабановича арестовали вновь. Его ждала участь политического узника в концлагере в Картуз–Березе. А жену и дочь — выселение в другой район. Хозяйство конфисковывалось... Но пришли Советы, а с ними — и новая жизнь. Не успели крестьяне понять, что к чему, — грянула Великая Отечественная война... Днем в их селе — полицаи. Ночью — партизаны. Страх жил под крышей каждого дома. В июле 1942 года на Синявскую Слободу вороньем налетели немцы. Всех выгнали из домов. Заставили лечь на землю лицом вниз. Пятимесячного ребенка Нина Васильевна выхватила из колыбели в одной пеленке. Ползает малыш по ней, а у Нины Васильевны одна мысль: когда станут их убивать, только бы успеть прикрыть ребенка собою. Может, дитя будет жить... В тот роковой день произошло чудо: немцы их не расстреляли. А осенью, на Покрова, они сожгли село. Что собрала Нина Васильевна с поля, что заготовила на целый год — все пошло с огнем и дымом. Ни еды, ни одежды, ни крыши над головой, а лютая зима уже не за горами. Они вернулись в Турец. И нашли приют у сестры Алексея Натальи. И хоть дом у нее был небольшой и у самой пятеро детей, не бросила их в беде эта добрая женщина.
Но вот и конец немецкой оккупации. Мужа взяли в действующую армию. Алексей Васильевич Балабанович погиб в Берлине 29 апреля 1945 года. До Победы оставались уже считанные дни. Когда Нине Васильевне принесли казенный конверт, у нее подкосились ноги. Но... «без вести пропавший» может быть живым. Вернувшиеся с фронта земляки Алексея не оставили никакой надежды. На их глазах осколок снаряда разворотил солдату живот. Из кромешного ада они не смогли его вытащить...
И этот излом жизни выдержала Нина Васильевна. Когда в Турце создали колхоз имени Черняховского, она первая вступила в него и попросила назначить ее свинаркой. Четыре года ухаживала за стадом почти в 100 голов. И успехов добилась впечатляющих. 18 лет была дояркой. Уставала так, что, когда поздно вечером садилась за стол перекусить, не было сил донести кусок хлеба до рта. Рухнет головой на стол и мгновенно засыпает. А рука так и держит кусочек хлеба...
Ее дети — достойные люди. У 97–летней бабушки Нины Васильевны Балабанович 3 внука и 7 правнуков. Чаша ее жизни полна с краями. А ночью на небе светят те же звезды, что и в молодости. И так же заливается соловей. И тот же голос у кукушки. А когда взойдет солнце, величественный Свято–Покровский соборный храм будто возносится над Божьим миром. Кто любит жизнь всей душою — она всегда прекрасна.
Фото автора.
