Такая биография
Емельян Барыкин родился 2 августа 1902 года в деревне Тростной Брянской области. Окончил начальную школу, был рабочим железнодорожного депо. С 1925 по 1927 год служил в армии, а с 1937 года перешел на партийную работу. С 1941-го — секретарь Гомельского горкома партии.
Емельян Барыкин.
В годы Великой Отечественной войны он был в числе руководителей обороны Гомеля, создавал полк народного ополчения, занимался организацией подполья и партизанского движения. После оккупации областного центра ушел в лес, став комиссаром партизанского отряда «Большевик», но оставаясь одновременно и членом Гомельского подпольного обкома, секретарем Гомельского подпольного горкома ВКП(б). С ноября 1942 года — начальник штаба Гомельского партизанского соединения.
Семья Барыкина — жена Клавдия и дочка Лиля — пережила войну в Брянске. Так произошло потому, что до последнего момента он не хотел подавать людям пример паникерства и отправлять родных в эвакуацию. И сделал это только тогда, когда немцы были уже на окраинах Гомеля. Но далеко уехать не получилось — вражеский десант перерезал дорогу на Смоленск. К счастью, все остались живы и воссоединились после войны. А в 1946 году родилась младшая дочь — Елена.
Емельян Барыкин с дочерью Еленой.В январе 1944-го Емельян Барыкин был удостоен звания Героя Советского Союза. После освобождения Гомеля он как глава горкома восстанавливал разрушенный город из руин. Причем в буквальном смысле — вместе со всеми орудуя ломом и лопатой, с утра до позднего вечера разгребая завалы. Да и когда все наладилось, график работы не сильно изменился, вспоминает его дочь Елена Емельяновна Горелышева:
— Отец всегда был занят, дома его практически невозможно было застать. Кстати, тогда мы уже жили на улице, которая в 1957 году была переименована в его честь, а до этого носила имя Буденного. Сейчас тут много высоток, а раньше стояли частные домики. В одном из них — небольшом, но уютном, с чудным садом — и жила наша семья. К сожалению, он не сохранился.
Товарищ Борода
Весной 2020 года на одной из многоэтажек улицы Барыкина появился 40-метровый мурал, основой для которого послужила фотография, где партизанский командир запечатлен на фоне сосен с колоритной длинной бородой.— Мы специально приезжали посмотреть, нам очень понравилось, — говорит Елена Емельяновна. — Точно такая же фотография стоит у нас дома в рамке.
Кстати, у бороды — своя история. Когда Емельян Игнатьевич вынужден был уйти в лес, он дал себе зарок не бриться, пока последний гитлеровец не будет изгнан с родной земли. И слово свое сдержал. Впрочем, наличие густой растительности на лице преследовало и практическую цель. Барыкин, как и многие партийные работники, вынужден был изменить внешность — в целях конспирации. И борода в данном случае — оптимальный вариант маскировки. О том, насколько она преобразила молодого мужчину (а в начале войны ему было всего 39 лет), свидетельствуют воспоминания одного из партизан: «Бывало, едет Батя на лошади через деревню, борода развевается, а сельчане восклицают: «Ой, якi стары... А як бадзёра едзе!»
— Несмотря на то что отец играл огромную роль в партизанском движении и осознавал его важность, он очень хотел воевать в действующей армии, — рассказывает Елена Емельяновна. — Регулярно писал рапорты, в которых требовал отправить его на фронт. Но безуспешно.
Эхо войны
Во время одной из партизанских боевых операций Емельян Барыкин неудачно упал с лошади и сильно поранил ногу. Эта вроде бы пустяковая по меркам военного времени травма впоследствии стала причиной образования злокачественной опухоли — саркомы.— Врачей он не любил, да и времени на них у него никогда не было, — поясняет Елена Емельяновна. — Как говорится, «это не горе — если болит нога». Тем более на месте давнего ушиба — эка невидаль! Терпел до последнего. А когда мама в 1948 году наконец заставила его обратиться к врачу, было уже поздно.
С болезнью, как с врагом, он боролся мужественно, стараясь не травмировать хотя бы дочерей. Жена постоянно была с ним, поддерживая во время лечения, которое проходило в лучших клиниках Москвы. Увы, не помогло. После девятой по счету операции выяснилось, что опухоль уже дошла до позвоночника. В марте 1951 года легендарного командира не стало. Проводить его в последний путь пришли тысячи людей — боевых товарищей, друзей, простых гомельчан. Он был и остался настоящим народным героем.
— Мне было всего 5 лет — мало, чтобы помнить все отчетливо, — уточняет Елена Емельяновна. — Но ощущение его тепла и заботы осталось со мной навсегда. Из любой командировки он всегда привозил нам с сестрой Лилей подарки. Ей повезло больше — они были очень близки, много общались. Огромной трагедией стала его смерть для мамы. Они были очень красивой парой, любили друг друга горячо и искренне. Получилось так, что она дождалась его с войны, но та все равно, как будто в насмешку, отняла у нее дорогого человека.
В 1958 году Барыкины переехали в Минск. В Гомель выбираются нечасто, но с определенной целью — посетить могилу Емельяна Игнатьевича. Рядом с памятной табличкой с именем героя практически всегда можно увидеть живые цветы — люди его помнят.
Будучи человеком деятельным и целеустремленным, комиссар партизанского отряда «Большевик» Емельян Барыкин не только лично разрабатывал планы боевых операций, но и сам в них участвовал. На счету созданной им диверсионной группы 58 эшелонов с живой силой и техникой врага.
Строки из дневника
В музее Гомельского дворцово-паркового ансамбля хранится копия дневника, который Емельян Игнатьевич вел во время войны. В нем — переживания о семье, хроника боевых операций и даже толика юмора. Например, на оккупированной территории гитлеровцы упорно пытались привлечь местных жителей на свою сторону. Читаем в дневнике: «...обещают дать по 100 га земли за партизана. Это слишком дорого. Партизан так много и не плохих, что Гитлеру, если бы пришлось рассчитаться, нужно было бы отдать последние коричневые штаны...».Немало строк в дневнике пронизано болью и гневом: «Немцами сожжена деревня Молодушье Хойникского района в 300 дворов за связь с партизанами. Забросали бомбами с самолетов. Есть сведения о расстрелах большого количества крестьян, собранных в сарай якобы на собрание...», «Сведения о сожженных деревнях Юровичи, Алексичи, Безуев, Ровное, Ровенская Слобода, Молодушье полностью подтвердились. Зверства с населением в этих селах, убийство детей (на штык и в огонь, головой об стену.) Что же можно сказать. Немцы зверствуют с холодной рассчитанностью профессиональных убийц — дегенератов. Подобных существ не рождал еще мир. Это какой-то выкидыш, урод, который не должен и не может долго существовать…».
bebenina@sb.by
