– Архитекторами становятся единицы выпускников – те, кто еще в студенчестве горел работой и к чему-то стремилсяНа берегу озера стоял черный-черный дом, вокруг него был черный-черный каменный забор, и все стены тоже были черными-черными… Нет, это не строчки из детской страшилки, а реальный проект 34-летнего архитектора Евгения Дайнеко. Необычный коттедж возвели на берегу Вячи: минималистичный дизайн, панорамные окна, стеклянные двери и нетипичный для наших широт черный цвет фасада. Пока интернет-пользователи спорят, хотели бы они там жить, профессионалы оценили постройку по достоинству. Евгений получил за проект первую премию на Международном биеннале молодых архитекторов «Леонардо-2017».
– Евгений, в чем уникальность этого дома, кроме того, что он черный?
– А я не считаю его уникальным: похожие дома давно строят в Швейцарии, США, Скандинавии. Хотя для нашей страны он действительно нетипичный, ведь белорусы больше тяготеют к традиционной архитектуре: высокое крыльцо, скатная крыша… Архитектура должна быть современной – мы же с вами тоже не в карете ездим.
– Зачем вам, известному в профессиональных кругах архитектору, участвовать в конкурсах, на которые подают заявки вчерашние выпускники?
– На такие форумы обычно приходит много профессионалов, чтобы сравнить, что делают коллеги – и что делаешь ты. Я разговаривал с жюри, и они были довольны уровнем белорусских работ: наше молодое поколение архитекторов очень талантливое, предлагают много интересных проектов.
– Вы окончили архитектурный факультет БНТУ. Как вам кажется: этих знаний достаточно, чтобы полноценно работать?
– В мире нет архитектурного вуза, который бы выпускал готовых специалистов. Главная задача образования – научить, где искать знания и как их применять. С этим БНТУ справился. А вообще, архитектора делает опыт: в нашей сфере нужна определенная смелость, чтобы принимать решения. Ведь мы проектируем среду, в которой будут жить люди, – то, что нас окружает, влияет и на быт, и на здоровье, и на психику.
– Сколько из ваших одногруппников работают по специальности?
– Мало, процентов 20. Такого и не бывает, чтобы в группе учились 30 человек – и из всех получились архитекторы. Ими становятся единицы – как правило, те, кто еще в студенчестве горел своей работой и к чему-то стремился.
– Современную белорусскую архитектуру принято ругать. А был ли у нас в истории период, когда строили хорошо и интересно?
– В XVII – XVIII веках мы шли нога в ногу с итальянцами, а Фарный костел в Несвиже был одним из первых произведений барокко в Европе. Мы развивались очень активно, но из-за войн и переделов земель культура пришла в упадок – и архитектура вместе с ней. Есть такая закономерность: чем тяжелее время – тем хуже строят. Посмотрите на панельные коробки, которые возводили в начале 1990-х, – даже советская архитектура 1970 – 1980-х была на уровень выше. В Минске есть микрорайон Зеленый Луг, который как раз застраивался в то время. Видно, что люди не просто возводили дома, но работали с ландшафтом, рельефом – и в итоге смогли создать достаточно симпатичный район, который даже сейчас выглядит неплохо. В советское время в строительстве не было коммерческой составляющей, поэтому мои коллеги могли позволить себе архитектурные вольности. Сейчас застройщики хотят сделать все максимально дешево – тут уже не до изысков.
– Какие минские здания вы бы показали архитектору из другой страны, а какие – ни за что?
– Мне нравится выставочный комплекс «БелЭкспо», который в народе называют «ромашка», здание Комаровского рынка. Люблю дома-«кукурузы» на улице Веры Хоружей – пять необычных шестнадцатиэтажек складываются в стильный ансамбль. Из провальных решений могу назвать большой торговый центр, который недавно открыли в районе станции метро «Восток». Предполагаю, что архитекторы просто нарисовали фасад, но не учли, как здание смотрится сбоку. В результате турист, который въезжает в Минск, вместо необычной современной постройки видит скучную и ничем не примечательную офисную часть здания с пластиковыми окнами. А еще – и вы имеете полное право не согласиться – мне не вполне нравится наш главный проспект. Для небольшого Минска он слишком масштабный. Спроектирован так, что из-за него непонятно, где у нас центр города. Октябрьская площадь? Немига? Ратуша? У меня нет ответа на этот вопрос.
– Многие жалуются, что в новых районах совсем нет скверов и парков. В Каменной Горке молодые мамы катают коляски по школьному стадиону – больше негде.
– Главная проблема в том, что все хотят жить в Минске. А застройщики просто пользуются ситуацией: зачем разбивать парк, если на этом месте можно поставить дом, квартиры в котором моментально продадутся? Если хотите парки, Минск нужно разгрузить – развивать города-спутники, давать льготы областным или районным центрам, чтобы, например, в Могилеве стало жить выгоднее, чем в Минске. Я бы и сам с удовольствием жил и работал в городе поменьше – например, в том же Кировске, откуда родом. Здесь ты замечаешь смену пор года, а если сядешь на велосипед, 20 минут – и уже на рыбалке. Но я понимаю, что минские клиенты вряд ли будут ездить ко мне за 170 километров.
КСТАТИ
Среди победителей Международного биеннале молодых архитекторов «Леонардо-2017» были и другие белорусы. Катерина Ковалева и Кирилл Скорынин получили премию за лучший проект многоэтажного дома. А трио молодых архитекторов (Дмитрий Крыжевич, Алексей Тихончук и Вячеслав Лопато) – за жилой комплекс «Аквамарин», который уже построен в Минске на улице Филимонова.
krupenk@sb.by
