Троица «Жар–жар (сказка)» (11 треков)
По словам лидера группы Ивана Кирчука, этот диск был практически насильственно изъят у звукорежиссера Андрея Жукова, который хотел сделать его еще более концептуальным. Насколько мне известно, работа над диском действительно велась долго. Сам Андрей Жуков показывал мне «Ведьму» года два назад. Уже тогда, далеко не в окончательном варианте, музыка производила впечатление чего–то небывалого. По крайней мере, такую «Троицу» я еще не слышал никогда. В любом случае так никогда не звучала группа, основу творчества которой составляет белорусский фольклор. Тогда казалось, что сама суть черных языческих сил получила вполне достойное музыкальное воплощение. По прослушивании этого диска сегодня в окончательном варианте это ощущение никуда не исчезло, а, наоборот, приобрело дополнительные оттенки и большую глубину.
Недавно мне довелось посетить большой концерт группы. Помимо замечательной игры музыкантов, обратили на себя внимание спокойствие и умение солиста Ивана Кирчука держать зал в напряжении до последней минуты пребывания группы на сцене. В течение концерта он пел и играл, казалось, на немыслимом количестве инструментов, причем его координация производила поистине гипнотический эффект. В ходе выступления Иван Кирчук предостерег слушателей от прослушивания композиции «Ведьма» на ночь и честно предупредил, что ее концертное исполнение кардинально мягче студийного варианта. На студийном варианте этой и других песен мы и остановимся поподробнее.
Диск открывает в меру сказочная композиция «У цёмным лесе», где музыкальная фактура, казалось бы, вырастает из звериного рыка. Во второй — «Удоль па рэчачцы» — звучит неожиданная, но уместно «тяжелая» гитара. Сыгранная с монотонным нарастанием, «Тры янгалы» закономерно подводит к последней, полной неподдельной трагедии, строчке «Только некому». «На гранной нядзелi», которая заканчивается уже подсознательно ожидаемым «утяжелением», внутренне готовит к следующему кульминационному треку «Ведьма», своим настроением вполне оправдывающим апелляцию к нечистой силе. Заглавная композиция «Жар–жар», казалось бы, напомнила слегка устаревший нынче жанр радиопостановки, если бы не подчеркнутый гротеск самой истории, в которой Кирчук показал себя неординарным рассказчиком. В общем сумрачном настроении диска выдержана и следующая неожиданно взрывная «Ой маю–маю». Потом — поначалу более размеренная с уже вполне ожидаемой кульминацией в конце «Кумэ». Кульминация продолжилась треком «Каза». Потом — напичканная сложной электроникой «Ой, рана–рана...». Завершает альбом монументальная, композиционно развернутая «Трыпцiх». Все это разнообразие объединяет неповторимый кирчуковский вокал.
Необычность и «экспериментальность» звучания, которые поначалу несколько шокируют, оказываются абсолютно оправданными. Просто до сих пор музыка группы ассоциировалась с умиротворением, светом, грустью и пронзительностью. Здесь же основным стержневым чувством является страх. Страх девственной души перед могучими и таинственными силами природы как враждебными проявлениями окружающего мира. В результате чего даже внешне незатейливая сказка про зайца приобретает несколько жутковатый оттенок.
Сегодня, когда слушаешь иной альбом, возникает ощущение плохо свинченного механизма, который собран из противоестественных друг для друга элементов. Здесь же, несмотря на внешний радикализм, музыкальная и поэтическая составляющие пронизаны внутренней логикой. Часто возникает ложное ощущение: если в основе лежит народная песня, то материал вроде бы организуется сам собой. Но этот же материал требует безупречного вкуса и чувства меры. По–настоящему удачных обработок белорусской народной музыки намного меньше, чем групп, которые ею занимаются. Почему–то, когда слушаешь трескучие пленки фольклорных экспедиций, бабушки поют душераздирающе просто, и, кажется, песня гениальная, прямо бери и пой. Поешь — все разваливается, все не то, сразу вылезают твоя внутренняя фальшь и нечуткость.
Опять же по собственному опыту скажу, что эпатаж — это вещь, которая требует удивительной концентрации и отдачи. В случае с необычным «Жар–жаром» можно говорить об эпатаже, имея в виду не столько скандал, сколько избыток мастерства.
И голос Ивана Кирчука как прямую, а не косвенную народную речь.
