Фото носит иллюстративный характер
Вот один из «обозревателей», начиная с покаянного «критика в адрес Алексиевич» (это по поводу ее недавнего, мол, дайте в Беларусь оружие, и католики начнут убивать православных) «формально обоснована», тут же заявляет: «это была метафора»! И, нащупав под ногами привычную почву, начинает сыпать: «экзистенциальный страх», «носители разных культурных кодов», «конфликт между культурными типами». Пытаясь быстро завалить вдруг открывшийся ров словами-обманками, умозрительными конструктами и фашинами терминов, договаривается до того, что «в качестве кличек «католики» и «православные» — не хуже и не лучше любых других». Это, на всякий случай продублирую, цитата: «в качестве кличек»!То есть, в итоге не важно, что конкретно ты делаешь (а для писателя или политика, «нобелевского лауреата» или «символа возрождения» говорить – это и есть делать), - всегда найдутся адепты, которые, случись что, объяснят, что же именно ты имел в виду. Какая разница, скажут они, «фашисты» или «коммунисты», «партизаны» или «полицаи», «подпольщики» или «предатели», «католики» или «протестанты», - это же просто клички, метки, символы! И простой мужик столбом замирает в недоумении, как у того же Шукшина: «Как это какая … разница?» Есть разница. И она существенная.
Другой «демократ-защитник» говорит: «Может, Алексиевич не совсем верно выразилась, но выразиться так ей подсказала генетическая, а может, и историческая память». Дескать, помнит, помнит наш лауреат о многих «польских грехах», потому вот и вырвалось. И тут же наваливает кучу разно-исторических «грехов», причем уже и не только польских: вот, мол, есть же, что поминать! То есть «пепел Клааса стучит в мое сердце», и никак не иначе. Что опять же простому мужику не понять ни сразу, ни даже после вдумчивого обсуждения: почему это «католики убивать православных» в современной Беларуси должны потому, что у кого-то слишком хорошая память. Генетическая. А может, и историческая.
И возникает вопрос: а вот эти «демократические» кумиры, они вообще свой народ понимают? На одной земле с ним живут или в разных измерениях? Потому что всерьез предлагать людям (нам) некую, скажем, программу, назвав ее «праект новае Беларусi», где в качестве первоочередных мер нужно расчертить воеводства и поветы, выбрать магистраты и бурмистров и ввести, наконец, талер! – предлагать такое означает либо совсем своих земляков не понимать, либо не уважать их до степени «зъядуць, што дадуць». Так же, как нужно ну совсем не знать свою страну, чтобы сейчас сказать: «католики будут убивать православных или кого угодно». Значит, господа, у вас свои ценности, у нас – другие, нас тут немного больше, и мы тут работаем – уймитесь, пожалуйста, хоть не мешайте.
Нет же, хором кричат «защитники», «означает ли все сказанное, что Алексиевич просто жизни не знает и не понимает свою страну и свой народ? А вот и нет»! Отчего же - нет? Потому что, оказывается, «речь идет об общем ощущении острой конфликтности белорусского общества», отсюда родом и все метафоры, и все программы. Вот в чем дело. Хочется, очень хочется некоторым этой самой «острой конфликтности» (да еще и всего общества), даже примеры приводят: «опыт Югославии», «борьба между Москвой (Санкт-Петербургом) и Варшавой», «я знаю, как сильно в Украине не любят «москалей». Это огромная энергия, помогшая сделать революцию»… Но это им - хочется, а нам – нет. Поэтому «защитникам» надо вдолбить в головы, провозгласить лозунгом, навязать как данность, что «многие белорусы ощущают, что им нечем дышать в своей стране». Такой нехитрый гипноз: «Тебе нечем дышать! Чувствуешь? А сейчас?!» На самом-то деле – немногие «ощущают». Очень немногие. Да и из них – кто давно уехал, а кто заезжает домой только передохнуть перед мировыми лекциями.
Но им хочется, им нужно верить, что они не одни, что таких – много. Потому что только тогда «я буду участвовать в политической жизни Беларуси, если, конечно, ситуация будет требовать моего участия». А так, хоть «я и остаюсь до сегодняшнего дня руководителем партии…, политику не бросал и политиком являюсь», выступать арбитром в мелких склоках диаспор – это, конечно, не уровень. Для политика. А мечту для писателя четко сформулировал Маяковский: «Я хочу быть понят своей страной». Но чтобы быть понятым, нужно же и самому страну свою понимать, народ свой любить – и не умозрительный, не их книжек, а - вот этот, какой есть.
Пока же получается, повторяя ленинские слова, «страшно далеки они от народа». Говоря про события четвертьвековой уже давности, сама Светлана Алексиевич признавалась: «Я отношу себя к той либеральной интеллигенции, которая десятки лет сидела на кухнях и мечтала о новом будущем. Но, как выяснилось потом, мы не знали собственного народа». Время идет, и мало что в этом смысле меняется. А жаль.
