Наперегонки со временем
На собственную свадьбу мой дед сделал мебель: кровать, две деревянные скамьи с резными спинками, два стола, два стула и столько же табуретов. Было то еще до революции. Мебель пережила хозяина.
На сегодняшний день чудом остался только один стул. Второй дед отдал на свадьбу единственной дочери. Его судьба мне неизвестна. Мой отец забрал из дедовского дома тот стул и перевез в городскую квартиру. Раньше он был покрашен красно–коричневой масляной краской, такой, как и широкие половицы. Краска местами поотлущивалась, стерлась, и отец перекрасил самодельный стул под цвет кухни. Сделал синим.
Удобный стул, хотя и тяжелый, еле подвинешь. По–своему даже красивый. С высокой резной спинкой, на чуть изогнутых передних ножках, с бруском–подставкой, чтобы можно опереться каблуками. Отец любил этот стул, подолгу сидел на нем. Я заберу его и перевезу в Минск, но пускай это будет не скоро, ведь и мама часто сидит на нем и смотрит в окно.
* * *
Я пробую нарисовать портрет отца словами. Захожу с разных сторон. Через вещи, какие ему нравились, либо какие он не любил. Через пейзажи, в каких его видел, какие ему нравились, через его скверные и хорошие привычки... Но не получается. Его образ уходит, течет, как вода, летит, как тополиный пух... Я злюсь на себя за неумелость, за то, что недостает нужных слов, что сделанное — какая–то полуправда... Злюсь, что слова остаются словами...
Перебираю в памяти картины настоящих художников, перебираю имена и фамилии.
Рассуждаю: а кому бы из художников я заказал портрет своего отца? И нахожу ответ. Невозможный, но единственный. Я согласен заплатить. Столько, сколько тот художник попросит.
Ведь знаю, что в отличие от меня, он не ошибется, не соврет, а сделает то, что надо. Я познакомил бы голландца Винсента Ван Гога со своим отцом. И Винсент написал бы на шероховатом холсте «Портрет мужчины». Отец бы сидел на синем стуле, который сделал мой дед себе на свадьбу. И смотрел на меня ярко–голубыми глазами, и дымок бы от его папиросы закручивался...
* * *
Кто из нас хотя бы раз не бегал с отцом наперегонки?
Когда мне было восемь, то отец мне уступал и позволял на несколько шагов опередить себя. Позже казался сильно утомленным и запыхавшимся. Вытирал лоб, причесывал мягкие волосы, хвалил мой быстрый бег, довольно смеялся...
Лет в двенадцать я бежал из последних сил, а отца так и не сумел обогнать. Правда, перед этим он отказывался, бежать не хотел, хотя я настойчиво упрашивал. Бежали мы с ним от ворот до столба. Расстояние там — метров cто. Отец опередил меня на пару шагов.
А через два года я его победил. Он посмотрел на меня удивленно, словно не верил, словно первый раз увидел. Следующим утром он сам предложил бежать наперегонки. Но тут я заупрямился. Он поставил на тропинку корзину (мы собирались за грибами), сбросил плащ, вытащил их кармана складной ножик, снял сапоги, а потом и кепку. Отказаться я не мог. Стали мы плечо в плечо. Он нервно взмахнул рукой, и мы полетели. Молча, беззвучно.
Опять я опередил его шагов на пять.
Бывает, когда вспоминаю тот стремительный бег, то жалею, что не поддался, не уступил, не позволил ему еще пару лет ощущать себя молодым и крепким.
