Иногда получается как в старой юмореске: если от Маврикиевны с утра тайком уходил священник, это не значит, что она умерла. А если от Никитичны ретировался полковник — что началась война. И если в Законе «О валютном регулировании и валютном контроле» (вступает в силу с 9 июля этого года) есть положения о возможном введении валютного регулирования, это далеко не значит, что к таковому готовятся. Предпосылок для этого сейчас и близко нет. Как бы этого ни хотелось пылким сторонникам «демократизации через развал». Но закон на то и закон, чтобы в нем были прописаны разные возможные ситуации. В том числе и негативные. Тогда, действительно, валютное регулирование может вводиться как один из инструментов обеспечения экономической безопасности. Кстати, его применение прописано более четко, чем раньше. Поэтому если объективно смотреть на обновленный Закон «О валютном регулировании и валютном контроле», то он и близко не ограничительный, а разрешительный. Впрочем, логика работы действующего Правления Национального банка всегда была направлена на снижение ограничений. Естественно, в пределах разумного, без последствий для финансовой и экономической стабильности.
И тот факт, что такой закон вступает в силу, свидетельствует в целом о стабильной ситуации на валютном рынке. Первый заместитель Председателя Правления Национального банка Сергей Калечиц не видит рисков оттока валюты от смягчения законодательства. Он отметил, что и ранее операции за рубежом были доступны для белорусов. Поэтому массового бегства вкладчиков в импортные банки не предвидится. К тому же, по словам Сергея Калечица, ставки по вкладам (особенно рублевым) в Беларуси выше, чем во многих других странах. А защита — выше: возврат гарантируется государством в полном объеме. В соседних странах действуют определенные лимиты.
Что касается введения возможных мер валютных ограничений. В законе четко прописаны ситуации, при которых они могут вводиться, и такой же четкий перечень этих ограничений. Причем происходить это будет в соответствии с коллегиальным решением Национального банка и Правительства (что учитывает интересы всех «пользователей» валюты). И сроком не более, чем на один год. Другими словами, ограничения являются не инструментами регулирования, а антикризисной политикой. Поэтому могут быть только временными.
Что касается вероятности их применения. Предпосылок для этого и близко нет. В середине апреля Председатель Правления Павел Каллаур оценил ситуацию на финансовом рынке как стабильную. Да, в прошлом году наблюдался отток вкладов из банков. Но в этом году рублевые сбережения уже показывают небольшой, но плюс. Снижение валютных существенно замедлилось с позитивным прогнозом выхода на положительную динамику. Другой вопрос, как отметил Павел Каллаур, «восстановление сберегательной способности — длительный процесс». Но тренды удалось переломить в нашу пользу. Золотовалютные резервы тоже находятся на приемлемом уровне и к концу года однозначно, по убеждению руководства Нацбанка, будут находиться на целевом уровне 6 миллиардов долларов. Конечно, при хронических неопределенностях в мировой экономике (а самое главное — геополитике) любые случайности могут произойти. Но для введения каких-то чрезвычайных регуляторных мер необходим уж очень серьезный форс-мажор.
volchkov@sb.by
