50 лет назад взрыв советского атомного ракетоносца мог привести к непредсказуемым последствиям для Европы и всего мира.
Что нынешнее поколение знает о далеком 1961 годе? Для многих молодых людей – это, в основном, год полета в космос Юрия Гагарина. Но мало кто знает, что чуть более 50 лет назад мир, возможно, висел на волоске, зависел от ряда чрезвычайных обстоятельств. Тогда эта информация на тридцать лет была засекречена. Сейчас же доподлинно известно, что спасли планету от глобального бедствия не супермены, а обыкновенные мальчишки в матросских форменках.
Но обо всем по порядку. В 1961 году «холодная война» была в самом разгаре. Две мировые сверхдержавы – США и СССР – усиленно вооружались.
В это время Северный флот СССР в обстановке строжайшей секретности проводил в Норвежском море крупномасштабные учения «Полярный круг». На них отрабатывались варианты перехвата американских атомных подводных лодок с ядерным оружием на борту.
Советскому атомному ракетоносцу «К-19» под командованием капитана 1-го ранга Н. В. Затеева в этих учениях как раз отводилась роль «вероятного противника».
4 июля 1961 года «К-19» находился в Норвежском море, в сотне миль от острова Ян-Майен (на котором, кстати, располагалась база НАТО). В 4 часа 15 минут на атомоходе сработала аварийная защита реактора левого борта. Температура в реакторе, оставшемся без охлаждения, стала быстро подниматься. Возникла реальная угроза ядерного взрыва, мощность которого усилилась бы взрывом двух боевых ракет. В ядерном аду лодка со всем экипажем просто бы испарилась.
Экологическая катастрофа затронула бы десятки стран мира. К тому же ядерный взрыв неподалеку от базы НАТО мог быть истолкован американцами как акт агрессии со стороны СССР.
Одним из ответов мог быть и такой: на Москву и Ленинград полетели бы натовские ракеты. А это означало бы неконтролируемый мировой пожар!
Но самого страшного, к счастью, не случилось. Группа лейтенанта Бориса Корчилова смонтировала резервную систему охлаждения реактора, устранив угрозу взрыва. Ценою своих жизней! Позже такие системы будут установлены на всех военных и гражданских советских ядерных реакторах. Но это будет после.
А тогда положение экипажа атомохода оставалось критическим. Ракетоносец остался без хода и, самое главное, без связи с берегом – антенны вышли из строя. Однако у экипажа была надежда на то, что слабые сигналы SOS будут услышаны другими советскими лодками, принимавшими участие в учениях.
И их услышали. На помощь пришли две дизельные субмарины «С-159» и «С-270».
Житель Славгорода, главный старшина запаса Анатолий Андреевич Дудин и сейчас с волнением вспоминает о событиях, в которых он принимал самое непосредственное участие.
– В начале июля 1961 года «С-159», на которой я проходил службу в должности командира радиотехнической службы, находилась в районе Датского пролива. Поход проходил в режиме строжайшей секретности. Шли в основном в подводном положении. Всплывали только для зарядки аккумуляторных батарей и связи с командованием.
И вот во время такого всплытия, 4 июля 1961 года, радист Анатолий Бударин случайно услышал в эфире очень слабые сигналы. Он записал эту радиограмму, но некоторое время колебался – передавать ли ее шифровальщику? Боялся получить нагоняй от командира лодки. Ведь радисту в походе категорически запрещалось самостоятельно «шарить» по радиоэфиру.
Когда шифровальщик раскодировал сообщение, оно тут же было передано командиру лодки капитану 3-го ранга Г. А. Вассеру. Как потом оказалось, это была радиограмма с терпящей бедствие АПЛ «К-19». Г. А. Вассер приказал немедленно самым полным ходом следовать к ним на помощь.
Ближе к вечеру (хотя стоял полярный день и было достаточно светло) вахтенные сигнальщики заметили на горизонте ракетоносец. Размеры «К-19» поражали: на волнах покачивалась громадина в два раза длинней нашей дизельной лодки и высотой с двухэтажное здание.
Возле правого борта АПЛ уже находилась субмарина «С-270». Наша «эска» подошла к атомоходу с левого борта. Стали готовиться к эвакуации команды.
Но как снять экипаж с атомохода, да еще в штормовую погоду? Специальных трапов не было ни у нас, ни у них. Выручила флотская смекалка. На атомоходе и на нашей лодке отвалили носовые горизонтальные рули. Получился своеобразный «мостик». По нему, когда «плавники» обеих субмарин на секунду выравнивались на волне, и перебирались на наш борт моряки и офицеры «К-19». Всего мы приняли 70 человек. Последним сошел командир Н. В. Затеев. Остальная часть команды «К-19» перешла на «С-270».
Все спальные места мы отдали пострадавшим. Угощали их шоколадом и компотом. Подбадривали друг друга. Байки всякие рассказывали. А тут еще наш матрос-первогодка Лермонтов встретил своего родного старшего брата, который служил на атомоходе командиром БЧ-4. Боже, как мы радовались тогда за ребят!
Наша «эска» вместе с «С-270» дежурила около «К-19» до утра 5 июля с подготовленными для стрельбы торпедными аппаратами. Был приказ командования топить атомоход, если вдруг появятся американцы. Но все обошлось.
С приходом еще одной советской субмарины и эсминца мы передали опустевший ракетоносец под их охрану. Сами же кратчайшим маршрутом двинулись на базу в Полярный.
Переход был очень сложный: лодка была сильно перегружена (на борту находились, считай, два экипажа). Так что «эска» просто ползла на базу, зарываясь носом в воду. Но через 10–12 часов подошел эсминец, на который мы передали моряков с атомохода. Тогда уже лодка смогла прибавить ход и благополучно дойти до берега.
В Полярном «С-159» пришвартовали к дальнему пирсу, а весь экипаж направили на санобработку. Нас переодели в белые робы, а нашу морскую форму упаковали в свинцовые мешки и куда-то увезли. Под надзором военных медиков мы находились около месяца на плавбазе «Аксай»: каждый день сдавали анализы, пили какие-то таблетки и микстуры…
17 июля 1961 года весь экипаж подводной лодки «С-159» наградили грамотами командующего Северным флотом адмирала А. Т. Чабаненко «За безупречное выполнение воинского долга в сложных условиях и проявленные при этом стойкость, мужество и находчивость». Кстати, и наш радист получил награду от командующего – именные часы.
Кстати
На «К-19» служил наш земляк, уроженец деревни Петриги Мстиславского района Могилевской области Иван Петрович Кулаков. Он был в числе той команды, кто «укрощал» на ракетоносце атомный реактор. С того света 22-летнего парня вытащили военные врачи, сделав ему пересадку костного мозга.
После госпиталя Ивана Кулакова комиссовали, дали вторую группу инвалидности и небольшую пенсию. Однако друзья помогли молодому парню вновь вернуться на флот и служить сверхсрочно. До выхода на пенсию в 1980 году Кулаков прослужил начальником тренажера по подготовке подводников. Затем переехал в Минск и долгое время работал во вневедомственной охране.
18 ноября 2004 года указом президента России Владимира Путина Иван Петрович Кулаков был награжден орденом Мужества.
Сердце мичмана в отставке перестало биться 10 марта 2008 года на 70-м году жизни…
Александр МИКУЛИЧ, г. Могилев
Фото из архива А. Дудина.
Автор благодарит сотрудников славгородской районной газеты «Прысожскі край» за оказанную помощь при подготовке материала
