Если вы следите за международными новостями, то наверняка заметили, что в последнее время правительства разных стран все чаще обращаются к игнорируемой ранее (кроме выборов, конечно) прямой демократии — референдумам. И если в Швейцарии эта система консультации с народом доведена почти до совершенства, в других странах она часто дает неожиданные результаты. Неожиданные в том смысле, что они оказываются совсем не такими, как ожидали их инициаторы, в роли которых чаще всего выступают правительства, нуждающиеся в народном одобрении для продолжения или изменения своей политики.
Самый яркий пример — июньский референдум в Великобритании о выходе страны из ЕС. А выходные подбросили пищи для размышлений еще. Колумбийцы отвергли перемирие с ФАРК, которое должно было положить конец самой длительной гражданской войне в Латинской Америке. Поддержали тренд и в Венгрии. Там референдум, который был призван дать властям дополнительный козырь в непростых переговорах с ЕС о мигрантах, признали из–за низкой явки недействительным.
Инициировавший референдум о выходе Британии из ЕС премьер Дэвид Кэмерон агитировал за то, чтобы в Евросоюзе остаться. Зачем тогда выносил этот вопрос на всенародное обсуждение, спросите? Потому что этого требовала внутрипартийная обстановка: Кэмерону нужна была поддержка народа для укрепления позиции внутри собственной партии. Он рискнул — и проиграл: 52% проголосовали за то, чтобы Евросоюз покинуть. Для Кэмерона это стало большой неожиданностью. Справедливости ради — не только для него: весь ЕС до сих пор не оправился от шока. А брекситом теперь занимаются новая премьер–министр Тереза Мэй, голосовавшая за то, чтобы в ЕС остаться, и министр иностранных дел Борис Джонсон, лицо кампании, призывавшей ЕС покинуть. Так что всенародный референдум — штука рискованная, и взывать к гласу народа нужно с большой осторожностью.
Трудно поверить, но это правда: колумбийцы на прошедшем в воскресенье общенародном референдуме отвергли перемирие с ФАРК, которое должно было положить конец самой длительной гражданской войне в Латинской Америке. Она продолжалась 52 года, унесла жизни 260 тысяч человек, а 7 млн сделала беженцами в собственной стране. Вы думаете, люди в Колумбии не хотят мира? Еще как хотят! Вопрос в цене. Готовы ли колумбийцы простить повстанцам (и притаившимся среди них убийцам) все и начать жить с ними рядом как будто ничего не случилось? Оказалось — нет, не могут и не хотят. «Не забудем, не простим». Перемирие, о котором договаривались четыре года и текст которого занимает 297 страниц (!), может вступить в силу только в случае, если народ на референдуме скажет «да». 50,2% проголосовавших сказали «нет». Шок. Но — глас народа, который невозможно проигнорировать. А ведь социологические опросы предрекали победу сторонникам перемирия в соотношении 2:1. Повстанцам, между прочим, обещали не только освобождение от преследования, но и десять депутатских мандатов в обмен на то, что они в течение шести месяцев сложат оружие. Неудивительно, что за то, чтобы граждане Колумбии сказали на референдуме «да», агитировал даже солист группы U2 Боно: и он сам, и группа родом из Ирландии. Ирландская республиканская армия (ИРА) многие годы вела вооруженную борьбу за независимость Северной Ирландии. Но уже более 10 лет ведет только политические баталии: партия Шинн Фейн представлена в британском парламенте. Хороший мог получиться пример для Колумбии. Теперь неизвестно, получится ли. Но — глас народа.
Не совсем ожидаемым получился и результат прошедшего в это воскресенье референдума в Венгрии. Премьер–министр Виктор Орбан, которого все чаще называют лидером евроскептиков, вынес на всенародное голосование вопрос: «Хотите ли вы, чтобы Европейский союз мог отдавать приказы об обязательном расселении неграждан Венгрии в Венгрии без одобрения Национальной ассамблеи?» Отвечая на этот вопрос, на самом деле венгры высказывали мнение не только относительно мигрантов, но и относительно наднациональных органов ЕС. Виктор Орбан выступает за содружество национальных государств, а не за федерацию (это еще называют «все более тесный политический союз»), за то, чтобы государства имели больше прав в принятии решений, их непосредственно касающихся.
С одной стороны, Орбан, безусловно, победил: более 98% проголосовавших высказались против распределения беженцев внутри ЕС. С другой — проиграл: референдум признан недействительным из–за низкой явки: на участки пришли около 45% (по закону нужно не менее 50%) имеющих право голоса. Это может означать, что большинству населения проблема мигрантов уже не кажется такой острой. Как сказано на плакате активно выступающей против Орбана «Партии двухвостой собаки»: «На протяжении своей жизни венгр видит больше НЛО, чем мигрантов». В этом году по квотам Венгрия должна была принять 1.294 беженца — капля для страны с населением почти 10 млн человек.
Самое любопытное, что этот референдум в любом случае не имел бы никаких юридических последствий. Как бы ни высказался народ Венгрии, у страны есть юридические обязательства перед ЕС, которые она должна выполнять. Но Виктор Орбан выполнять их не планировал в любом случае. Так что на самом деле этот референдум — дорогостоящий (правительство потратило на агитацию около 40 млн евро) опрос общественного мнения. Которое и так было известно.
Виктор Орбан считает себя победившим.
Теперь ждем назначенный на 4 декабря в Италии референдум по внесению изменений в Конституцию. От его результата зависит судьба премьер–министра Маттео Ренци и его правительства. Сюрпризы вполне возможны. Ренци страхуется, заявляя, что не уйдет со своего поста, даже если народ его не поддержит. Рисковое это все–таки дело — советоваться с народом.
sbchina@mail.ru
Советская Белоруссия № 190 (25072). Вторник, 4 октября 2016
