В конце июня 1672 года в Московском Кремле происходила церемония крещения недавно рожденного сына царя Алексея Михайловича по прозвищу Тишайший — царевича Петра. В числе приглашенных был и наш земляк — ближайший советник царя, крупнейший поэт, писатель и просветитель того времени Симеон Полоцкий. Как всегда в особо торжественных случаях, он должен был выступить со своими поздравительными виршами. На этот раз он зачитал стихотворение–гороскоп, специально составленный им для новорожденного царского сына. Петр — шестой сын царя, на момент его рождения были живы два его старших брата — приоритетные наследники престола, но Полоцкий в своем гороскопе утверждал, что присутствующие являются свидетелями крещения одного из самых великих в будущем российских государей...
Несбывшаяся мечта
Время рождения будущего преобразователя России стало звездным часом нашего земляка — именно в то время Симеон Полоцкий был в фаворе у московского властителя. Увы, через несколько лет покровитель неожиданно умирает. На царском престоле оказывается его сын Федор Алексеевич — человек довольно слабохарактерный, в результате в Кремле начинают заправлять бояре из близкого окружения и все больший вес набирают идейные противники Полоцкого — духовные ортодоксы. Нашего знаменитого земляка постепенно отодвигают от престола. Как результат в течение нескольких лет Полоцкого — одного из самых плодовитых писателей того времени — практически лишают возможности печатать свои книги. Полоцкий, несмотря на сильное противодействие, добивается личного приема у царя Федора. В общем–то надежд на успех было мало — новый государь не любил брать на себя ответственность за принятие каких–то решений, особенно в сфере духовной. Но вопреки сомнениям поэта Федор тепло принял его. И что было уж совсем удивительно, без колебаний ответил согласием на его просьбу — открыть новую типографию, где бы наш земляк мог печатать свои произведения.
Но когда мечту уже можно было едва ли не потрогать руками, Полоцкий умирает. Большую часть состояния он завещал православным монастырям, находившимся на территории другого государства — Великого княжества Литовского. На тот момент эти монастыри оставались защитниками родной культуры на белорусских землях. Это была последняя дань Полоцкого своей родине.
Враги Полоцкого, для которых он был неуязвим при жизни, яростно набросились на него после его смерти. Тут же остановилась работа его типографии. Но самый коварный удар нанесен через несколько лет — на Московском Соборе 1690 года. Выступающий там патриарх назвал большинство трудов Полоцкого еретическими, и они были преданы анафеме.
На качелях времени
Будущий просветитель уже с детских лет проявил блестящие способности к учению. Он с отличием закончил Полоцкий иезуитский коллегиум, и родители отвезли его в заведение более высокого ранга — Киево–Могилянскую православную школу. С тех времен сохранились первые поэтические опыты Симеона Полоцкого (тогда Самуила Петровского).
Но останавливаться на этом он не собирался и поступил на философский факультет Виленской иезуитской академии. Почему православного Самуила в иезуитскую академию принимают без проблем? Во–первых, он демонстрирует феноменальную эрудицию. А во–вторых, и сам к тому времени все больше начинает склоняться к униатству, которое заметно укреплялось тогда в Белоруссии. Вскоре после поступления в академию он становится членом монашеского ордена базилиан, одного из самых активных проводников униатства в Белоруссии.
Но буквально через несколько лет маятник судьбы молодого полочанина качнулся в другую сторону. После принятия Переяславской Радой в Украине решения о присоединении Украины к России началась жестокая война между Россией и Речью Посполитой. В течение ее первых нескольких лет белорусская территория была захвачена русскими войсками. Город, где учился Самуил — Вильно — разграблен, его костелы и монастыри — сильно разрушены. Юный студент покидает Вильно и с огромным трудом добирается на родину — в Полоцк.
Военный «потоп» 1650 — 1660–х годов в Речи Посполитой, грозящий самому ее существованию, пошатнул веру Петровского в стабильность и перспективы этого государства. И он возвращается в православие.
Судьбоносный панегирик
Вскоре Самуил Петровский решает покончить со своей светской жизнью, постригшись в 27 лет в монахи православного монастыря под именем Симеон. А здесь подоспело важное событие: в его родной город с визитом должен был прибыть московский царь Алексей Михайлович. В то время Россия готовилась к еще одной войне — со Швецией за Балтийское побережье, и царь решил проинспектировать готовность своих войск. В Полоцке были запланированы остановка царского поезда и, разумеется, торжественная встреча.
Встречать царя должны были по самому высокому рангу. Ритуал включал и торжественную декламацию специально написанных к приезду гостя стихов. К их сочинению привлекли весь полоцкий поэтический ресурс. Но результат коллективного творчества оказался плачевным — стихи получились явно не отвечающие уровню одного из могущественнейших монархов Европы.
До приезда царя оставались сутки, ситуация становилась критической. Вот как раз в этот момент настоятель одного из местных монастырей вспомнил о своем молодом монахе под именем Симеон, который, как ему доложили, сочиняет хорошие стихи. Инока срочно нашли и в лоб озадачили: в течение одной ночи сотворить достойное царя произведение. К утру стихи были готовы...
Во время встречи царя Симеон как никогда волновался. Но уже после первых строчек его панегирика, звонкими голосами зачитанного двенадцатью подростками, на лице высокого гостя засияла довольная улыбка — царь Алексей, человек образованный, знал толк в поэзии. А потом случилось то, о чем молодой монах не мог и мечтать: он был лично представлен могущественному восточному властелину и тот, расчувствовавшись, совсем не по–протокольному обнял и расцеловал поэта-монаха.
Окончательный выбор
Через несколько лет после триумфального приезда русского самодержца в Полоцк политическая ситуация опять радикально изменилась. У России не хватило сил удержать завоеванные территории, и Полоцк был возвращен бывшим хозяевам. Теперь полочане с той же помпезностью встречали у ворот города своего нового владыку — князя Сапегу. Для православия в Полоцке опять наступала черная полоса. Ничего хорошего не мог ожидать для себя и Симеон — автор великолепной оды главному врагу Речи Посполитой. Так и произошло. Вскоре за мелкую провинность Симеона отправили работать на монастырский скотный двор. И это было только начало. По ложному доносу его арестовали и посадили в тюрьму. Но буквально за несколько дней до казни произошло чудо — принес свою повинную голову реальный преступник!.. Симеона освободили, но деликатно намекнули, что для избавления от репутации певца вражьего царя необходимо выступить с публичным покаянием в своих «политических грехах». Но это уже было выше его сил. Однажды ночью молодой монах тайком убежал из обители и отправился в Москву...
Кремлевская карьера
По тем временам это был отчаянно смелый шаг. Одно дело, когда в Москву стремились в поисках заработка ремесленники, не имеющие никакого отношения к делам духовным. А тут в Третий Рим направлялся человек высоких творческих способностей, к тому же бывший униат. В тогдашней Москве его вместо гостевой скамьи могли запросто посадить на кол. Но Симеон рискнул, причем по самому большому счету, явившись сразу же по прибытии в город к царскому двору. Там удалось каким–то чудом добиться аудиенции у государя. Обладавший хорошей памятью царь узнал автора поразившего его когда–то панегирика и долго беседовал с ним. Быстро уяснив феноменальную образованность гостя, самодержец назначает его своим советником по духовным вопросам, а по совместительству — придворным переводчиком и редактором.
Новый советник, заметно выделяясь из остального окружения царя, очень быстро завоевал его расположение. Росло и его влияние при дворе. Особенно усилилось оно, когда наш земляк был назначен воспитателем и наставником царских детей.
Царь делает Полоцкого руководителем открытой при одном из монастырей единственной в Кремле (да и во всей России!) школы для подготовки служащих Тайного приказа — тогдашнего МИДа. Там Симеон преподавал богословие, иностранные языки, филологию. Авторитет его еще больше возрос после участия в Великом церковном соборе, созванном осудить религиозное течение раскольников, где Полоцкий неожиданно стал главным действующим лицом. Он был приставлен переводчиком к главному обвинителю — византийскому патриарху, специально для этой цели приглашенному в Москву. Но повторилась полоцкая история: подготовленный византийцем текст обвинения не удовлетворил организаторов. И обвинение против диссидентов попросили составить Полоцкого. Он пишет великолепный трактат, в котором не оставляет от оппонентов камня на камне...
Неуязвимый поэт
Поле деятельности Полоцкого в Москве было невероятно многогранным. Он был и крупным политическим и религиозным деятелем, и выдающимся педагогом, и основателем русского театра, и первым русским профессиональным писателем, причем чрезвычайно плодовитым!..
Творчество Полоцкого сыграло исключительную роль в становлении российской поэзии, по существу наш земляк был ее основателем. Вокруг него группируется ряд видных вельмож, ориентирующихся на западноевропейские культурные ценности и традиции. Разумеется, появление фигуры такого масштаба при царском дворе не могло не навлечь на себя множество врагов в среде религиозных ортодоксов. Конфликт нашего земляка с ортодоксами временами приобретал даже трагические черты. После одного из наиболее ярких выступлений Полоцкого при дворе был демонстративно жестоко убит его родной брат. Самого Полоцкого в тот вечер спасло только личное вмешательство монарха. Именно благосклонность царя делала его неуязвимым для врагов при жизни...
Но месть врагов Полоцкого после его смерти оказалась в результате бессильной перед судом истории. Правда, его заслуги были оценены далеко не сразу, ведь он обогнал современников практически на целое столетие...
