(Продолжение. Начало в №№ за 5, 12, 19, 26 января
Стояли последние дни марта. Вот-вот должен был нагрянуть апрель с его веселыми капризами и причудами. Здесь, за городом, на территории больницы, приближение тепла чувствовалось как-то особенно трогательно и грустно.
Главврач Фазанов укатил в столицу на какой-то семинар. Его заместитель Лакомский был загружен внутренними делами лечебницы. Я старался никому не мешать.
Совсем рядом с пищеблоком, где произошло убийство, стояла скромная беседка. Ее и облюбовал для своих наблюдений и размышлений.
Бессонная ночь, добрую часть которой я провел за разгадкой ребусов из остатков дневника Нины Свиридовой, давала о себе знать. Хотелось кофе. Часом раньше благоразумно запасся им и сейчас налил себе вторую порцию в крышку термоса. Желание встретиться со своим заказчиком пропало. Мне был малосимпатичен человек, который в свое время, пользуясь обстоятельствами, изнасиловал свою сводную сестру, а затем вновь неистово ее добивался. Сама же Нина влюбилась в серьезного мужчину, и им был, насколько понял из обрывков дневника, не кто иной, как Лакомский. Но девчонка, словно предчувствуя беду, писала о какой-то темной силе на ее дороге. Неясно было только, кого или что имела в виду. Это могли быть и он, и она…
Мне не очень-то хотелось заниматься сейчас анализом таких отношений. Никогда не был специалистом по любовным треугольникам, трагедиям и драмам. Тем более что сам в жизни наступил на банальные грабли. Моя супруга Ирина, женщина умная и чувствительная, когда возвращался из командировок, задумчиво и странно глядела на меня. «У тебя были женщины», — говорила она. Я недоуменно пожимал плечами. «Так надо было по работе», — произносила она с едва скрытой насмешкой и в ответ слышала ту же недоуменную тишину. Правды ради надо сказать, что в ряде случаев мне действительно были необходимы определенные связи с дамами. Однако и тогда ничто не заставляло меня доводить дело до постели и конкретных действий. В конце концов такая тупая игра надоела моей смышленой супруге.
Да, это верно. Я очень многое постиг в тайнах спецслужб, но мало что смыслил в таком понятии, как любовь. По большому счету, она так ни разу и не задела меня своим крылом.
Я раздумывал, выпить ли еще чашечку, когда внимание привлекла любопытная сцена. Под одним из окон пищеблока, где земля уже совсем освободилась от снега, загадочно приплясывала сорока. Она явно что-то обнаружила и хотела взять в клюв, но то ли не решалась, то ли растягивала удовольствие. Затем все же взяла… Взмахнула крыльями и, подлетев, уселась на голую ветку сирени, что росла совсем рядом с беседкой. Сорока – осторожная птица, близко не подпускает. Я долго сидел неподвижно, к тому же был прикрыт сухим лозняком, обвивавшим беседку. Чудо! Она была от меня всего метрах в трех-четырех, и я впервые мог рассмотреть эту гордую птицу-чистюлю так близко. Хитрые, смышленые глазки. Оперение, казавшееся издали черным, на самом деле было иссиня-темным, с тонким блеском. Аккуратные белые бока, нежное светлое брюшко и уверенный в своей силе и ловкости хвост. Откровенно простая и одновременно изумительная красо та! Подумалось: такое совершенство, видно, и бывает только в природе… Все художественные изыскания могут быть лишь имитацией, то есть подделкой.
Умная птица не могла долго не замечать меня. Вздрогнула, что-то выронила из клюва и отлетела метров на двадцать. Я надел очки и подошел к месту, куда должна была упасть находка веселой сороки. Не сразу, но вскоре обнаружил не то камешек, не то стеклышко. Осторожно взял в руки и внимательно рассмотрел. Когда-то нас немного учили на специальном курсе разбираться в драгоценных камнях. Теперь я уже не сомневался, что сорока отыскала небольшой бриллиант. Ровный, аккуратный. Скорее всего, из браслета. Вот так находка! Как камешек мог оказаться здесь?
Положил находку в аккуратный футлярчик из-под очков и вновь присел на скамейку. «Ну что, Быстров, после такого подарка уже будет стыдно не разгадать тайну зловещего убийства в тихой психиатрической клинике», — сказал я себе. Но легко сказать… Если бы был сентиментальным мистиком, то решил бы, что покойная Нина Свиридова, перевоплотившись в птицу, сама принесла мне весточку, способную пролить свет на тайну ее гибели. Но я реалист, а вокруг никакой мистики. Есть конкретный, живой убийца, нож, которым он нанес несколько ударов.
Я заставил свою память работать. Вспомнил все встречи, беседы с персоналом клиники. Браслет был только на руке старшей медсестры. Но это еще мало о чем говорит. Вряд ли бы, обнаружив потерю, она продолжала носить его на руке. Такие женщины щепетильны и осторожны. Впрочем…
Я направился к своему «рено» и поехал в город. Уже во второй из ювелирных мастерских меня встретила удача.
— Откуда у вас этот камушек, молодой человек? – старый еврей с бородкой, каких нередко показывают в довоенных фильмах, прищурил глазки.
— А в чем дело, почтенный?
— Перед Новым годом, дня за три, ко мне обратилась одна женщина с просьбой подобрать ей похожий камушек для браслета. Ну я и организовал ей стеклышко. Удачное такое. Не отличишь от настоящего. Ну не класть же браслет на полку?
— Фамилия, адрес…
Лазарь Моисеевич замялся.
— Понятно. Не оформили заказ. Ну так протокол придется оформить…
— Ну что вы, молодой человек. Скажите, что вас интересует, и Лазарь вам все расскажет.
— Как выглядела женщина?
— Красивая. Блондинка, ну, может, крашеная. Я, знаете ли, в нынешних макияжах мало что смыслю. Вот в мое время…
— На что еще вы обратили внимание, Лазарь Моисеевич? – перебил я старого ювелира.
— Ну, за тридцать ей. Ближе к сорока. Правда, хороша еще. Это точно. На левой щеке между виском и глазом родинка такая веселая.
Я и сам тут же повеселел. Подошел к старому ювелиру и обнял его за плечи.
— Спасибо, отец…
Мне показалось, что «рено» веселее, чем час назад, бежит в сторону клиники. Но, не проехав и половину дороги, затормозил. Надо ли сейчас туда торопиться?
Я развернул машину в город и набрал номер мобильника капитана Семашко. Виктор ждал меня в своем кабинете и быстро поднялся навстречу.
— Никак великий сыщик Быстров напал на след, — заулыбался приятель.
— Не прикалывайся, мой юный друг, — в тон ему ответил я. – Нужна твоя помощь, справился бы и сам, но время дорого. Подключи людей, нужно отработать все связи Полины Басковой.
— Этой старшей медсестры из клиники? – удивился капитан.
— Вот именно. Родственники, друзья, приятели, с кем общалась наиболее активно в ноябре. Ну, не мне тебя учить. В первую очередь беритесь за сомнительных личностей. Меня, скажем, интересует невысокий кряжистый мужчина средних лет со своеобразной походкой.
— Понятно, товарищ полковник, сейчас же подключу пару своих орлов! А как насчет пообедать вместе?
— Не возражаю, майор Семашко.
Виктор смущенно зарделся. Он понял подоплеку шутки. Если это дело будет раскрыто и получит огласку, а в милицейских кругах такое обязательно произойдет, то начальника Виктора, ведшего это дело, по головке не погладят, и моему приятелю открывается очередная служебная вершина.
Ближе к вечеру начала «капать» первая информация. Пока, как мне казалось, мимо. Но вот позвонил один из сотрудников Семашко и продиктовал:
«Сёмгин Аркадий Юрьевич. 39 лет. Был на квартире Басковой по адресу Берзина, 16, 20 ноября. Двоюродный брат по матери. Год назад был освобожден. Судимость за грабеж и разбойное нападение. В настоящее время отбывает срок за участие в пьяной драке».
Стоп! Похоже, то, что надо. Если подтвердятся еще и приметы…
Утром мне предстояло преодолеть сто тридцать километров до соседнего городка, где в колонии сейчас пребывал Сёмгин. Не долго он побыл на свободе. И при чем здесь пьяная драка? Но даже если все мои предположения верны, предстоит сделать самую рутинную работу: добиться признания. Понимаю следователей. Чаще всего у них нет сомнений в каких-то своих выводах и умозаключениях. Наяву кажется, что с преступником все ясно. Бери и сажай. Но всегда приходится выполнять еще столько мелких заморочек… Не вычистишь, не доведешь дело до конца — и вот он, брак. Некачественная работа, как с любым изделием на производстве. Мне хотелось оставить следствию, которое пойдет по второму кругу, чистую работу. Надо уважать коллег.
Начальник колонии, толстый добродушный подполковник, встретил меня приветливо и стал еще разговорчивее, когда я вручил ему красивую упаковку из четырех кубинских сигар. Пока пили кофе, он дал все необходимые распоряжения. Нам нашли удобную для беседы комнату. Хозяин, как здесь величают начальника зоны, подтвердил:
— Да, он несколько раскидывает ступни ног в сторону, но это заметно только, когда ходит быстро.
«Ну что ж, — подумал я, — тогда он тоже торопился. Сходится…»
Как и ожидал, Сёмгин Аркадий Юрьевич оказался малоприятным собеседником. Высокий лоб, широкие скулы, мясистый нос и неожиданно тонкие для крупного лица губы. Карие глаза сверлят буравчиком, но взгляд их при этом любопытный и самоуверенный одновременно. Я молчал, продолжая изучать этого человека.
— Кто вы и зачем я вам? — не выдержал Сёмгин.
— Не догадываетесь, Аркадий Юрьевич? – выдержав еще одну паузу, спросил я. – Привет вам принес от сестрички.
Глаза зэка вспыхнули и тут же злобно и мрачно ушли в сторону. Такие люди догадливы. И теперь, пока собеседник не замкнулся, мне предстояло во многом, как здесь говорят, брать его на понт. Врать, шантажировать, что угодно… Другого он не заслуживал.
— Сдала вас сестричка, раскололась, не выдержала…
Сёмгин молчал. Это был правильный и ожидаемый с его стороны ход. Он хотел знать, что известно и остается ли у него шанс уйти от ответственности. В таком случае нужно говорить мне. Но тоже осторожно и немного.
— Вам казалось, что никто не видел, когда вы, убив Нину Свиридову, торопились к своему «фольксвагену» за забором. Есть свидетель. Конкретный. Иначе как бы Полину вашу опера раскололи…
Я продолжал внимательно изучать собеседника и понял, что надо уйти от неприятной ему темы и заговорить о том, что ближе, что всегда главным образом волнует таких людей.
— Если честно, Аркадий Юрьевич, ни вы, ни судьба ваша меня не волнуют. Пусть этим занимаются психологи, психиатры… Как адвоката вашей сестры, меня интересуют некоторые детали, мы с ней их еще обсудим, но хотелось бы знать и вашу версию.
— Ну, сука рыжая, нашла деньги и на адвоката, а мне все парила – последнее отдала…
Я ждал такой реакции и не ошибся.
— Да она всегда стервой рыжей была, с детства. Это сейчас она блондинка, мадам в браслете и серьгах. Я хоть и на два года старше, она меня всегда Аркашкой-дурачком называла. Вот и тогда! Пять штук — и все. Больше нет. Да за пять сейчас только шмаль голодная на мокруху пойдет. Долго торговался. Уже уходить собрался.
— Полина Дементьевна заявила, что отдала вам десять, — пытался я рискнуть в познаниях и поощрить тем самым Сёмгина к продолжению его главной тирады. И вновь не ошибся.
— Вот сука! Восемь. Только восемь. Я сказал, что если не найдет еще семь, заберу барахлом с камешками. Его у нее от богатого хахаля осталось немало.
— А зачем вам такие деньги, Аркадий Юрьевич?
Сёмгин долго молчал и насмешливо изучал меня. Наконец заговорил:
— Ну, откинулся я. Смотрю, все кругом богатенькие. Пьют, жрут. И где только деньги берут! Я туда-сюда по адресочкам старым. Все голяк. Пришел к сестричке любимой одолжить. Вовремя. У нее как раз эта матрешка кухонная в голове торчала. Ну, так и так. Вроде все надежно было.
— Но вы же не мокрушник, Сёмгин…
— Э... — он злобно сверкнул глазами. – Тогда бы делиться с кем-то надо было. Что бы мне досталось? Через месяц-другой опять голяк.
— А что за драка в ресторане?
— Ну, деньги у меня теперь были. Можно и оторваться. Да какие-то фраера мелкие потянули на меня в кабаке. Позвонил корешу синему, тот в баре соседнем гулял. Подплыли к ним. Череп не я проломил, так только три года подсобачили. Через год вышел бы, сейчас амнистии чаще стали. Да и дело на кухне той в больнице совсем заглохло бы. Ан нет. Эх, сука рыжая…
Я понял, что разговор дальше не пойдет. Сёмгин вдруг насторожился. Видно, я где-то чуточку переборщил в своей игре.
— Так адвокат, говоришь…
Я уже укладывал блокнот с ручкой в карман. Диктофон в мобильнике решил пока не выключать.
Как и обещал толстяку начальнику, заглянул в его кабинет. Он ни о чем не спрашивал. Поговорили о погоде и выпили по чашечке кофе.
Ехал спокойно, обгонял только тяжелые фуры и грузовики. Работа делалась. Сегодня мог позволить себе и отдохнуть оставшуюся часть дня. Заодно и лучше подготовиться к последней встрече в клинике. В той клинике, где, как выяснилось, некоторые здоровые гораздо опаснее самых больных психов.
(Окончание в следующем субботнем номере)
