Соотечественников надо знать

На этот раз позвольте поворчать на... самого себя. Тем более есть веские основания: своевременно не оценил полученную с автографом книгу, не сообщил о ней другим. И делаю это теперь с опозданием примерно на полгода.

Книгу «Русская нива» прислал из Гомеля писатель, лауреат премии «Лучшие перья России» Григорий Андреевец (кстати, автор сборника очерков о знаменитых белорусах в России, который я рецензировал в прошлом году). С цветной обложки не на меня, а куда–то вдаль смотрел мужчина крепкого телосложения, стоящий посреди колосящейся нивы. «Не иначе руководитель фермерского хозяйства», — промелькнула мысль. Аннотация свидетельствовала, что это Федор Иванович Клюка. Признаюсь, фамилия мне ничего не говорила. «Интересно, есть ли он в картотеке наших соотечественников, собранной для второго, дополненного издания энциклопедического справочника «Беларусы i ўраджэнцы Беларусi ў памежных краiнах»? Однако такой карточки там не нашлось. Не было ее и в досье с соответствующими вырезками из различных белорусских и зарубежных изданий.

Но первые страницы, где подробно описывалось нелегкое послевоенное детство героя в деревне Плющево у Припяти, невдалеке от Пинска, показались мне скучноватыми, перегруженными необязательными деталями, и я отложил книгу. Через несколько месяцев вновь принялся за чтение. И, добравшись до середины, начал, как говорится, кусать себя за локти. Ибо оказалось, Федор Клюка — личность, которой мы, белорусы, можем и должны гордиться. И разделы, поначалу выглядевшие необязательными — «Рыбное поле» или «Хлебные нивки», теперь приобрели новый смысл: в детстве герой радовался каждому кусочку хлеба, получаемому со скудных «нивок» в пойме Припяти. А нынче хозяйствует на огромной черноземной ниве, охватывающей три русские области: Белгородскую, Воронежскую и Тамбовскую.

Федор Клюка родился 18 июня 1942 года как раз на «хлебной нивке», среди колосящегося жита. А через год с лишним каратели сожгли родное Плющево. Семье удалось спастись лишь потому, что спрятались среди болот. Учился и работал Федор Клюка в России и Казахстане. Стал человеком известным: действительным членом Академии горных наук, президентом Ассоциации горнопромышленников России, удостоился высоких правительственных наград. Казалось бы: чего еще? Но достигнутого Федору Клюке показалось мало. Он круто повернул свой жизненный путь и из промышленности перешагнул в сельское хозяйство, где за несколько лет превратился в «создателя инвестиционного капитализма в России в послеколхозной деревне» — фигуру знаковую, чей сельскохозяйственный авторитет признан в мировой практике.

Читатель, естественно, спросит: а помнит ли Федор Клюка родное Полесье? Да, приезжает в Плющево, где похоронены предки, огородил там за свои деньги кладбище, выкупил и раздал землякам все, что оказалось на тот момент в местном магазинчике, устроив для всех празднество. Передал деньги на возведение памятника пинским партизанам.

...И все–таки недостаточно целеустремленно мы выискиваем соотечественников–реформаторов во всем мире. Спросил у нескольких лиц, занимающихся диаспорой по долгу службы, знают ли они Федора Клюку, а заодно и его земляка, лауреата Нобелевской премии Симона Кузнеца, уроженца Пинска, у которого учились многие бизнесмены США, а теперь учатся реформаторы из Южной Америки. Нет, не знают. Как и довольно многочисленных уроженцев белорусской земли, реформировавших хозяйство Израиля. Признаюсь, когда услышал отрицательные ответы — не знаем, не слыхивали, — меня охватила «подленькая», как говаривал покойный Янка Брыль, радость: оказывается, фамилии Клюка и Кузнец — открытие не только для меня... Но такая радость неуместна.

В заключение хочу уже абсолютно не ворчливо поблагодарить Григория Андреевца за книгу. На ее основании написана статья для нашего энциклопедического справочника. С соответствующей ссылкой, естественно.