В оперном спектакле хор – действующее лицо, полноценный участник событий на сцене (Дж. Верди, «Аида»).После концерта корреспондент «Р» заглянула за кулисы к народной артистке Беларуси, главному хормейстеру Большого театра Нине Ломанович.
— Нина Иосифовна, судя по тому, как горячо аплодировала публика, такие хоровые концерты для нее — событие долгожданное.
— Приятно, что это так. Для нас они долгожданны тоже. К слову, сольные концерты хора мы делаем с конца 1990-х, это уже традиция. Правда, балуем зрителя нечасто, к сожалению, — большая загруженность у коллектива. Хор практически каждый вечер на сцене, оперные спектакли, где он постоянно задействован, идут почти ежедневно. Такова специфика, ведь мы работаем в театре, а не в филармонии.
Нина Ломанович.— Хором Большого театра вы руководите больше 40 лет. Менялись поколения певцов, а изменился ли хор?
— Он стал более профессиональным. Когда я пришла в 1976-м, в хоре было много просто голосистых певцов, зачастую без специального образования. Сейчас это исключено. Не говорю, что голоса были хуже, без голоса в оперном театре делать нечего. Подготовка сейчас совсем другая. В основном — все с высшим академическим вокальным образованием, и это чувствуется по уровню певческого мастерства. Практически все — после нашей Академии музыки, много талантливых молодых людей. Наш хор небольшой, но очень звучный, выразительный, артистичный. А танцуют иногда так, что зрители не понимают, балет это или хор на сцене. В оперных театрах такое нечасто встречается, этим можно гордиться.
— А как же расхожее мнение, будто хор — это что-то статичное и скучное?
— Уверяю, к нашему театру это не имеет никакого отношения. В опере хор — действующее лицо, полноценный участник событий на сцене или их комментатор в более статичных постановках. Мы даже говорим: не хористы, а артисты хора. А в странах Западной Европы часто и названия «хор» в театре нет, есть артисты хорового ансамбля.
— Развенчайте еще один миф о том, что в хоре петь несложно, мол, если сам ноту недотянешь, сосед поможет.
— С одной стороны, вроде и так, а на самом деле есть свои трудности. Петь в ансамбле очень сложно, потому что надо слышать других, уметь не выделяться среди коллег, оставаясь с ними в единой краске, когда поют многие, а кажется, что один. Когда ты выходишь солистом, ни к кому не надо прислушиваться, но и ответственность вся на тебе, ты наедине с публикой. Вообще, солисту требуются особые психологические качества и стрессоустойчивость. В хоре часто поют вокалисты, которые обладают голосами не менее прекрасными, чем солисты. Но по каким-то причинам психологическим они не могут петь соло, а в коллективе работают замечательно. Я всегда говорю: лучше быть первым в хоре, чем последним среди солистов.
— А случается, что из хора уходят в солисты?
— Да сплошь и рядом. Я недавно подсчитала: среди солистов нашей оперы — 14 бывших артистов хора. То есть настолько они вырастают, ведь музыкальный материал в хоре огромный, мощный, голос на нем крепнет.
— Легко отпускаете из коллектива в сольную карьеру?
— Признаюсь, отпускаю скрепя сердце, но дорогу еще никому не перешла, и если такая карьера складывается удачно, только радуюсь. А в хор растим замену.
— Что для вас главное в отборе артистов?
— Мое мнение: главное достоинство голоса — это тембр. Я, например, не беру в хор колоратурных сопрано, даже не слушаю их — очень специфический голос. Как бы ни старалась певица, она все равно будет «торчать», это как флейта-пикколо — перепищит весь симфонический оркестр. Кстати, все отмечают — наш хор отличается именно красивыми, интересными тембрами голосов.
Хоровая сцена из оперы «Кармен» Ж. Бизе.— У солистов оперы есть поклонники, а у хора?
— Знаю, что многие зрители, выбирая спектакль, спрашивают в кассе, покупая билет, много ли в постановке хора, и если да, то идут. А один московский критик, впервые услышав наш коллектив, сказал, что оперный хор — самый большой бриллиант в короне нашего театра. Это приятно. Наш хор действительно поющий и звучащий. Иногда поют так, что я даже забываю о профессиональной привычке искать какие-то недостатки и просто наслаждаюсь пением. Такие моменты — самое дорогое для меня.
— Особенность театрального хора — на сцене им не управляет хормейстер, спектакль ведет симфонический дирижер.
— Это «трагедия» моей профессии. На сцене они для меня уже недосягаемы, не остановишь, не исправишь... Там уже все зависит от дирижера оркестра, который стоит за пультом. Как говорит маэстро Александр Анисимов, который сейчас работает в нашем театре, дирижер — это тот, кто может все в спектакле убить, а может и все улучшить. Поэтому с дирижерами надо дружить. У нас в театре — замечательные дирижеры, удается находить общий язык. А как иначе? Мы же делаем одну работу. Опера — творчество коллективное, и чтобы в спектакле все сложилось, нужны усилия всех.
— А что делаете вы, пока хор на сцене?
— Как правило, наворачиваю круги по всему театру. Слушаю из зала, потом из-за кулис — то с одной стороны, то с другой, сцена у нас огромная. Чтобы спектакль оставался в хорошем состоянии, не «оседал», слушать каждый раз надо обязательно, и если что не так, после в работе подчищать. Это как генеральная уборка для свежего взгляда на музыкальный материал.
— Ученые доказали, что хоровое пение благоприятно влияет на здоровье и даже лечит. Что думаете на этот счет?
— Это правда. Вокальное дыхание — та же оздоровительная дыхательная гимнастика. Плюс — наполнение положительной энергией от хорошей музыки и пения. Ни один музыкальный инструмент не может передать те эмоции, которые способен передать человеческий голос, его живое звучание. Пение — высшее воплощение эмоций. Человек запел тогда, когда не мог сказать словами то, что чувствует. Не случайно в хорошем настроении мы что-то напеваем. Словом, эффект есть: хоровое творчество объединяет, дает силы и даже омолаживает, ведь при пении активно работают и мимические мышцы.
isvirko@sb.by
