«Забирает ее ключи, документы, карточку». Зачем мужчина лишил жену гражданских прав?

Соль на ране

В редакцию позвонил читатель: беда – дочь признали недееспособной. Сам отец, близкие и друзья этот факт не признают и ищут правды. Тяжбу затеял супруг. Заявил, что его тридцатипятилетняя жена, мать троих детей, не способна понимать значение своих действий и руководить ими.

фото kazanreporter.ru

Но что такое лишить дееспособности? По-простому, убить в человеке гражданина, отобрать у него право воспитывать детей, работать, совершать сделки, решать, с кем и как жить, где лечиться, за кого голосовать. При этом даже могут не вызвать в суд. Как правило, тот, кто инициирует лишение дееспособности, назначается опекуном недееспособного, а значит, хозяином его судьбы, рассудка и имущества.

Когда происходит убийство, обычно задумываются: кому выгодно? Почему же Геннадий решил лишить Наталью гражданских прав? В данном случае клубок беды наматывался постепенно. Третьи роды, почти сразу диагноз — рак щитовидки, нервное истощение, госпитализация в психиатрическую клинику. Потом еще одна и еще. Муж отрезает жену от подруг и родных: его дом – его крепость. Отец Натальи Александр Петрович недоумевает: зачем забор городить? Не хочешь жить с больной — разводись. Но тогда и имуществом делись. Но муж побуждает Наташу переписать на старшего сына квартиру ее покойной матери.  После лечения опухоли отвозит Наталью на юг. Причем отдыхают «дикарями». Южное солнце на рак — соль на рану.

Девиз зятя, говорит тесть, человек человеку волк. Поэтому муж-хищник уверенно преследует добычу. Например, оговаривает в клинике семью жены. Забирает у Наташи ключи, документы, банковскую карточку. Репетирует роль опекуна. Зимние вещи Наталья возвращает с боем. На нее, подруг и дядю Геннадий вызывает милицию. Группа поддержки тоже звонит на 02. Словом, наряд на наряд. Не обходится и без медиков — самой впечатлительной подруге становится плохо.

Истец же не вызывает вопросов ни у суда, ни у врачей. Ведь пациент тот, кого привозят, а не тот, кто привозит. Наташе выставляют психиатрический диагноз, несовместимый с дееспособностью, на основании слов мужа и заключения экспертов, которое тоже во многом строится на рассказах Геннадия. Психологи и психиатры, обследовавшие Наташу после суда, не находят у нее отклонений. Но находят противоречия в экспертизе. Интересно, что симптомы у «больной» проявляются лишь в присутствии мужа. Но никого это почему-то не настораживает.

Современная диагностика головного мозга показывает, что только у половины пациентов стандартное расположение центров, отвечающих за речь, движение, зрение, – настолько уникален каждый из нас. Нейрохирурги очень осторожны, совершая радикальные действия. А вот психиатры, опираясь на шаткие критерии, разом отрезают человека от общества.

И это проблема не одной Натальи. Вот еще подобный случай. Двое душевнобольных полюбили друг друга. Расписались. Женщина забеременела. Узнав об этом, ее мать (опекун) добилась для дочери развода и аборта. Это уже не просто удар по гражданской идентичности, а еще и убийство плода. Кому же в этом случае впору надевать смирительную рубашку, когда недееспособность одного настолько развязывает руки другому?

За рубежом, кстати, уходят от такой односторонней практики. По положению Всемирной психиатрической ассоциации люди с психиатрическими заболеваниями должны пользоваться всеми правами. Согласно Резолюции ООН о принципах защиты психически больных лиц и улучшения психиатрической помощи семейный конфликт, сведения о лечении или госпитализации в качестве пациента в прошлом не могут сами по себе определять диагноз. У нас же заболевание – клеймо на всю жизнь. Юрист Олег Грабовский говорит, что потерять дееспособность легко, восстановить – практически невозможно.

В конце 2013 года Конституционный Суд засвидетельствовал, что в законодательном регулировании общественных отношений, связанных с признанием гражданина недееспособным, есть конституционно-правовой пробел. Устранить его, думается, поможет опыт других стран. Например, в России еще в 2015 году приняли поправки к Гражданскому кодексу об ограничении дееспособности. И сейчас россияне в спорных ситуациях могут обратиться в Независимую психиатрическую ассоциацию. У нас же заключение судебно-медицинской экспертизы оспорить очень сложно. Ведь повторное обследование проводят в основном те же эксперты, что ставили первичный диагноз. Вот такой замкнутый круг.

Словом, сейчас Наташа мне напоминает героиню фильма «Бангкок Хилтон», которую в таиландской тюрьме приговорили к высшей мере за подброшенные наркотики. Доказать обратное было невозможно. Героиню фильма спас побег. А как сбежать Наталье из заточения бесспорного статуса при спорном диагнозе? Она не сдается, ищет ответ на вопрос, кто может доказать ее дееспособность. А вы, уважаемые читатели, что ей посоветуете?

drug-olya@yandex.ru
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter