В русском языке есть тенденция к смещению ударения на первый слог, как во времена Пушкина.— Ольга Игоревна, мы сейчас легко орудуем модными терминами: «триггерит», «фрустрирует»... Даже свои чувства не можем выразить простыми словами. Почему так?
— Мы стали забывать синонимы. К сожалению, это следствие цифровой революции, в которой мы живем. У нас выросло поколение не текста, то есть чего-то связного, а текстинга. Текстинг, написание сообщений, требует набора коротких символов, да еще и, что удивительно, выбирает такие слова, которые можно приложить к любой ситуации. Но эмоции ведь очень разнообразны. Мы можем злиться, быть в ярости, бояться чего-то, быть в гневе — это все разные оттенки чувств. А можно умиляться, чему-то радоваться, ликовать от какого-то впечатления. Что делать? Нужно вспомнить, что язык намного богаче, чем клавиши, которые привыкли нажимать.
— Еще очень активно используем смайлики, даже когда хотим выразить серьезные чувства. Это профанация?
— Нет, просто удобство. Есть расхожее выражение: «Мы живем в век упрощения языка». Но на самом деле язык не упрощается и не усложняется, но может усложняться или упрощаться его грамматическая система. Поэтому, когда мне говорят: «Давайте вернемся назад, язык нельзя упрощать!», я отвечаю: «Отлично. А вы готовы учить перфект, плюсквамперфект? Склонение не только по родам, но и по числам? Выучить еще и двойственное число? И массу всяких других чудесных вещей, которые были в старославянском языке?»
И как-то сразу пафос снижается: «Ну ладно, пожалуй, не будем!» Нам вполне сейчас достаточно одного прошедшего времени. Поэтому я бы не сказала, что идет упрощение языка. Но идет упрощение обращения с языком, когда мы производим речь. Это правда.
— То есть у нас вообще речь беднеет, не только эмоции «пострадали»?
— Да, со всеми словами, не только с обозначениями эмоций, у нас беда. Например, вдруг все спортсмены, писатели, ученые стали великими. Великий — это очень сильное слово, и нужно действительно огромные заслуги иметь, чтобы тебя так назвали. А где же популярные, именитые, талантливые, выдающиеся, известные? Это уже немножечко другая... история? Вот еще одно слово, которое спешит собой все заменить. В языке, и не только в русском, все время возникают слова, которые заменяют вообще все на свете. Вот в кулинарном шоу показывают заготовленные ингредиенты: «Из всей этой истории мы сейчас приготовим борщ!» Слово заменяет все — и чего утруждаться, ведь так удобно.
— Но бороться предлагается не с универсальными словами, заменяющими все, а с заимствованиями...
— Есть заимствования, без которых ни один язык жить не может. А есть слова, которые внедряются и начинают существовать как-то странно. Вы же знаете слово «кейс»? Оно заполонило все! «Кейс», думаю, и сейчас для половины населения — чемоданчик, в котором удобно носить документы, чтобы они не мялись. И словари, даже новейшие, не включают тех значений слова «кейс», которые стали так широко распространены. Эти значения — «случай», «ситуация», «пример», «проблема»... По-русски — совершенно разные вещи, и, чтобы понять, какой именно «кейс» имеют в виду, требуется очень широкий контекст. Сейчас даже уважаемые филологи могут сказать на конференции: «В качестве примера я вам приведу такой кейс...» Однажды я набралась храбрости и спросила коллегу, а чего ему не хватило в слове «пример»? Зачем понадобился модный «кейс»? Ответ был шокирующий: «А все так теперь говорят. Это такой научный тренд». Нет, это только тренд экономических специальностей. Или вот сейчас в моде «скиллы». «У вас какие скиллы?» Я не геймер, слова «скиллы» у меня в активном поле нет. Пришлось посмотреть в интернете: «навыки», «умения». Ответила: «Простите, умею многое, но скиллов нет».
— А есть ли у вас какое-нибудь любимое словечко из новых, которое вы и сами используете?
— Мы с коллегой Оксаной Пашиной, с которой вели совместные видеоинтервью в рамках проекта «Говорим по-русски!», обратили внимание на слово «помакронить», которое означает «вести телефонные разговоры долго и ни о чем». И какое-то время и сами его использовали: «Помакроним про новые слова?» Уже не новость слово «погуглить» в значении «искать ответ на вопрос», причем необязательно в интернете.
— А у какой ошибки наибольшие шансы со временем стать нормой?
— Сейчас практически перестали различать глаголы «одеть» и «надеть», не спасает школьная присказка «Надень одежду, одень Надежду». Даже я раз-два за год ловила себя на том, что сказала неправильно. А ведь как определяют, что слово становится новой нормой? Когда так начинает говорить большинство образованных людей. Ужасно режет слух, когда говорят: «Ты мне позвОнишь?» Хотя у меня есть очень образованная подруга с прекрасным чувством языка, которая так говорит! Да, есть в русском языке тенденция к смещению ударения на первый слог. Например, во времена Пушкина ведь было не «мУзыка», а музЫка», не «вАрит», а «варИт». Так что, вполне вероятно, для наших внуков «звОнит» или «вклЮчит» могут стать нормой.
Слово становится нормой, когда его начинает употреблять большинство образованных людейВ обиход вошло словечко «касаемо». Причем люди, которые его употребляют, делают это с такой «аристократичной» интонацией: «Касаемо моих планов я могу сказать, что...» А это — просторечный вариант. Если посмотреть классическую литературу, то увидим, например, приказчика, который умничает: «Об эфтим мы ничего сказать не можем! Касаемо эфтого мы ничего не понимаем!» Поэтому не надо думать, что «касаемо» — это такой изысканный лингвистический «винтаж». Правда, слово сейчас встречается так часто, что, боюсь, может в итоге стать нормой — но мы, языковеды, будем бороться до последнего бастиона!
— Вы как-то сказали, что русский язык непредсказуем. Относилась эта реплика к исконному значению некоторых... ругательств. А какое крепкое словечко вам показалось самым неожиданным?
— Больше всего удивило слово «идиот», которое когда-то означало... выдающегося человека, уникальную личность. Как-то в отпуске я гуляла по улочкам греческого городка и на каждой калитке читала таблички «идиотикос хорос!», что означало не «край непуганых идиотов», а «частное владение», то есть что-то индивидуальное. «Индивидуальность» и «человек, который ничего не понимает» — невероятным образом разошедшиеся значения!
История «ругательных» слов очень интересна. Кто же знает, что наша «халтура» — это список имен, которые нужно было упомянуть в молитве. Или что слово «сволочь», такое обидное, когда-то означало буквально тех, кто что-то волочет — как бурлаки на Волге, например. Или вот «гад». Так именовали живность, которая не являлась ни зверем, ни птицей, ни насекомым... Слово «негодяй» стало употребляться в нынешнем значении примерно 250 лет назад. А до того так называли мужчин, которые не подлежали призыву, были негодными к службе. Прилагательное «бесшабашный» пришло в русский язык из еврейских местечек. Бесшабашной там неодобрительно называли молодежь, которая не соблюдала шабат. Словечко «обормот» пришло из немецкого языка, где означало шалуна, забияку. А вот «озорниками» на Руси называли грабителей с большой дороги. Но если сегодня назвать ребенка «обормотом», его родители точно обидятся, а вот «озорник» как раз стало гораздо более мягким и необидным словом. Многие крепкие словечки вошли в наш язык с войной 1812 года. Например, «шаромыжник», которое сейчас означает ловкача и жулика. Оно произошло от французского cher ami, «дорогой друг» — так обращались к крестьянам, прося о пропитании, разбитые на голову французы, бредущие по нашим заснеженным дорогам. На портале adme.ru. можно увидеть целый словарик таких слов. Кстати, ни одно из них не имеет отметку «бранное».
Екатерина Пряхина
pryakhina@rg.ru
