Следственный комитет появился всего два с половиной года назад, положив начало масштабной реформе правоохранительной системы. Однако созданный практически с нуля, он уже занял свое место. Компетентно и четко следователи изобличают даже самых коварных преступников, больно бьют по рукам коррупционеров. С первых дней СК успешно сотрудничает с КГБ, МВД, Генпрокуратурой, госконтролем.
Чем сегодня живет ведомство и кто те люди, которые выводят злоумышленников на чистую воду? Редакция «СБ» начинает серию публикаций, в которых расскажет о лучших белорусских следователях и покажет их работу такой, какова она есть в действительности. Читатели узнают не только о громких преступлениях, но также о том, кто и как эти преступления раскрывает.
Час с полковником Волковым
Алексей Волков, как и положено гостеприимному хозяину, встречает с улыбкой и горячим чаем. А я и соглашаюсь, шутка ли — угощает первый заместитель председателя Следственного комитета. Интереснейший человек, профессионал, распутывавший сложнейшие уголовные дела. За долгие годы службы у полковника юстиции немало наград, но больше всего он дорожит почетной грамотой из рук еще первого руководителя СК.
К тому же это еще и отличная возможность в непринужденной обстановке поговорить про особенности самого комитета.
— Не могу не спросить. После недавнего интервью Валентина Шаева нашей газете осталась легкая недосказанность. Председатель говорил, что становление комитета как нового госоргана состоялось, однако есть некоторые штрихи.
— Все верно, но система и должна быть динамичной. Как правило, штрихи и шлифовка больше зависят от требований, предъявляемых временем. Да и преступность постоянно выискивает новые формы, лазейки, поэтому совершенствуемся и мы.
— Можно ли сказать, что теперь следователям стало проще работать? Ведь в СК служат не новички, а уже опытные специалисты, которые пришли из прокуратуры, департамента финансовых расследований, МВД, где были свои особенности.
— Благодаря чему и у нового ведомства спектр расследований очень широк. При этом с созданием Следственного комитета специалисты занимаются исключительно расследованием, а не как раньше — еще и охраной общественного порядка, прочими несвойственными им функциями. А по поводу проще — не проще, это еще как посмотреть. Помню, какой была нагрузка, когда я молодым следователем пришел в прокуратуру Центрального района Минска. Для примера: если сейчас у сотрудника в производстве находятся максимум два уголовных дела по умышленным убийствам, то в 1998–м у старшего лейтенанта Волкова их было 12.
Теперь же свои особенности, например, более жесткие требования к сбору доказательств, к срокам расследований. Большое внимание уделяется профилактике. Если, скажем, мы видим, что управленческие решения стали условием для преступления, то реагируем и на это. К примеру, после трагедии на озере Белом СК внес представление местным властям о наведении порядка на водоемах и недопущении гибели людей, которое было исполнено.
Собеседник рассказал много интересного о следственной работе в прежние годы и теперь, о непростых уголовных делах, которые сам направил в суд. Сейчас полковник юстиции непосредственно курирует, пожалуй, самые приоритетные подразделения СК. Они раскрывают преступления против личности, информационной безопасности и интеллектуальной собственности, преступления в финансово–кредитной сфере, в сфере экономики; ведут наиболее громкие коррупционные дела, а также дела в отношении сотрудников комитета.
— Алексей Александрович, когда 15 лет назад в переходе на Немиге случилась трагедия, вы ведь тоже туда выезжали?
— Да, вместе со всеми выносил тела погибших, проводил опознания. Все службы работали больше суток не сменяясь, и никто не уходил. Было страшно: столько молодых людей, горе родственников...
А теперь не могу не ужасаться, глядя на молодежь, которая сама себя убивает, развлекаясь наркотиками, спиртным. Сейчас в производстве находится дело по психотропам. Так вот, в изъятой партии готовых к употреблению «марок» доза в сто раз превышала смертельную. Это прямой билет на тот свет. А на последствия, поверьте, насмотрелся.
— В работе следователя всякого хватает...
— Однако он всегда должен помнить, что за каждым уголовным делом — чья–то судьба. Да, мы наделены определенным правом, а уверенность укрепляют собранные доказательства...
— Даже когда расследуете дело об убийстве и чувствуете, что суд может вынести решение об исключительной мере наказания?
— Даже тогда. Конечно, все мы люди и бывает непросто. Особенно когда приходит уведомление о том, что приговор приведен в исполнение... Все равно это пропускаешь через себя, но надо помнить, что есть семья, дети. Что за стенами комитета ходят люди, улыбаются, а кто–то, возможно, благодаря и нашей работе.
— Как вы, кстати, оцениваете успехи молодых коллег? Им, как говорится, и карты в руки.
— И они ими пользуются. Сейчас, как и раньше, работаем на результат. Возьмем «убойный отдел» СК, у него нагрузка всегда была больше, чем у других, но при этом раскрываемость по тяжким телесным, убийствам — 99 процентов. Вот как трудятся люди. Или достаточно вспомнить резонансные преступления, которыми занимался комитет. Первое произошло в первую же ночь работы ведомства: 1 января 2012 года в Столинском районе пропала 13–летняя школьница. Спустя две недели ее нашли мертвой недалеко от дома. Многие помнят убийство минчанки Татьяны Слонимской, смерть пациентки «Экомедсервиса», заказное убийство минского бизнесмена, ограбление банка в Любани. СК расследовал также коррупционные дела заместителя министра внутренних дел, первого зампредседателя Мингорисполкома, бывшего председателя Гомельского горисполкома, заместителя председателя «Белнефтехима», дело строительной пирамиды «Облик» и прочие.
— Успешно ли раскрываются преступления в сфере высоких технологий?
— Абсолютно. В управлении по расследованию преступлений против информационной безопасности и интеллектуальной собственности работают мегапрофессионалы, самородки, которых мы искали по всей стране. Специалисты не только блокируют различные угрозы, но и расследуют дела. Например, в 2012 году в Борисове с поличным удалось поймать группу кардеров. До этого они два месяца устанавливали на банкоматах приспособления, считывающие информацию с пластиковых карт, а потом изготавливали дубликаты и спокойно снимали деньги. Следователи доказали 250 эпизодов преступной деятельности.
У подразделения есть отдельный доступ ко всем информресурсам, благодаря чему наши парни могут быть везде. Так вычислили 23–летнего жителя Слуцка, который взломал систему защиты сайтов минской коммерческой организации и удалил около 140 тысяч файлов. Затем 21–летнего минчанина, заполучившего личную переписку, пароли, фото более 400 человек. Порой «народные умельцы» взламывают даже сайты госорганов. В этом году мы направили в суд уголовные дела по сайтам Минздрава, Национального пресс–центра, БГУ и других. Ваш портал, кстати, тоже был взломан.
— Не переманиваете таких гениев?
— Конечно, нет. Авантюристам здесь не место. Кстати, для борьбы с ними мы предложили создать еще и киберцентр в одном из учебных заведений. Нам вообще грех жаловаться, в СК огромные возможности.
— Взять хотя бы кримлаборатории на колесах.
— Знаете, когда я... уже и не вспомню в каком году, еще лейтенантом, деревянными от мороза пальцами в подъезде дома карандашом писал осмотр места убийства, даже и мечтать не мог о подобной технике. А карандашом писал потому, что в ручке чернила замерзали. В передвижном мобильном комплексе не замерзнешь и есть все: световые пушки, металлоискатели, компьютер, детектор подлинности валют, сканер отпечатков пальцев. Есть экспресс–тесты, плюс — 220 вольт. Скоро мы даже сможем проводить некоторые экспертизы прямо на месте осмотра.
— Понятно, почему в Следственном комитете укомплектованность 95 процентов и все специалисты с высшим юридическим образованием, — престижная профессия.
— И молодежь, которая к нам приходит, это понимает, старается соответствовать.
— И все же, Алексей Александрович, признайтесь, не думается порой: было бы все это раньше, мы бы тогда...
— Еще бы, конечно! Появись эта техника и прочее у следователей раньше, меньше бы тратили времени и сил.
— Вы рассказывали, что сутками пропадали на работе...
— Да, а жена (еще во времена службы в прокуратуре) обеды носила в перерывах между судебными заседаниями. Бывало, что я ей. Тогда мы оба были лейтенанты, я — следователь, супруга — помощник прокурора. Обвинения, к слову, поддерживала не по моим делам.
— Сейчас, наверное, так не засиживаетесь и раскладушку за шкафом не прячете.
— Пойдемте, — собеседник, улыбнувшись, повернул ручку двери в соседнюю комнату. — Вот.
Неужели раскладушка?! Ну не раскладушка — диван.
— Так что традициям верны. Следователь всегда остается следователем и работает, пока не доведет дело до конца.
УЧЕБА
Практику будущий юрист–международник Алексей Волков проходил в прокуратуре Октябрьского района Минска, в следственном подразделении. А через две недели решил, что именно этим делом будет заниматься. Родители удивились, поскольку в роду Волковых не было ни милиционеров, ни следователей, ни прокуроров.
Это были 1990–е, следователи сутками, а то и неделями дома не показывались, и практикант тоже. Стажер, к слову, подразделению попался ответственный, толковый. Алексей под присмотром наставника проводил проверки по фактам смертей, опрашивал свидетелей, словом, делал все, что надлежит. После окончания вуза Волков был распределен в прокуратуру Центрального района: «Вот вам готовый специалист». В 9 утра он был на собеседовании у прокурора района, в два дня — у прокурора города, а в четыре уже осваивался на рабочем месте.
ПЕРВОЕ ДЕЛО
1996 год. Первое дело, которое поручили вести молодому следователю Волкову, — доведение до самоубийства. Что доказать очень сложно. Подобные преступления и сейчас в судебной практике встречаются редко, а тогда оно было единственным в стране.
В минском магазине работала уборщицей мать–одиночка, которую директор однажды обвинила в воровстве, высказываясь в адрес Татьяны при работниках и посетителях. Таня плакала и клялась, что ничего не брала, но руководителя не убедила. А вскоре та с мужем вломилась в квартиру «воровки», перевернули все вверх дном, выкрикивая, что такая работница им не нужна. Хлопнули дверью и ушли. А ночью пятилетний сынишка Татьяны нашел ее висящей в петле. На крики и плач мальчика прибежали соседи, вызвали милицию.
Единственный свидетель, который мог хоть что–то прояснить, — сын погибшей, но у ребенка и без того была сильнейшая психологическая травма. Волков это прекрасно понимал и действовал осторожно. С мальчиком разговаривал вместе с детским психологом и врачом–психиатром. Беседу записывали на видео, чтобы потом показания изучили эксперты: нужно было понять, говорит ли он правду, способен ли объективно воспринимать обстоятельства.
Четыре месяца следователь пытался доказать причастность к трагедии директрисы и ее мужа. Они не отрицали, что были у Тани в тот вечер, но якобы без ругани и обвинений. Работники магазина сначала тоже молчали, боясь потерять хорошее место, а потом начали говорить. В итоге дело дошло до суда, виновные (супруги) за доведение человека до самоубийства и незаконный обыск были осуждены. Мальчика усыновила его тетя.
Призвание
Штрихи к профессиональному портрету
Максим Тетерюков признан лучшим в этом году следователем Минска. А ведь служит он меньше года. Сотрудник Центрального райотдела СК с первых дней расследует экономические преступления: мошенничества, хищения путем злоупотребления служебными полномочиями, незаконную предпринимательскую деятельность. Напарнику Максима Дмитрию Желобковичу в их кабинете что–то с жаром рассказывала посетительница, поэтому Тетерюков предложил для интервью пройти в другой, сказав: допрос свидетеля.
Другой был напротив. И только я облюбовала удобное местечко, как...
— На место следователя не садятся.
— Примета такая?
— Не положено.
Разместились, разговорились. Признаться, постепенно перестаешь обращать внимание на молодость собеседника, очень уж серьезно и обстоятельно говорит.
— Почему выбрал именно экономическое направление? Оно мне еще в Академии МВД приглянулось. А романтики, которую в фильмах показывают, нет ни у нас, ни в расследовании убийств, краж, разбоев... Это тяжелый труд, иногда нудный, но важный для общества и государства.
Первое дело Тетерюкова было многоэпизодным. Главбух частного предприятия через систему электронных платежей «Клиент–банк» воровала у организации деньги. И так до тех пор, пока директор фирмы не заподозрил обман. В итоге оказалось, что мадам прикарманила более 100 миллионов рублей... Максим рассказал, как сначала изучал материалы, собранные милицией, намечал план работы, разрабатывал версии:
— Конечно, первое время особенно часто обращался за помощью и советами к опытным коллегам, руководителям. Учеба — это одно, а здесь совершенно другое: на тебе лежит огромная ответственность, ты принимаешь решение заключать человека под стражу или нет.
Сейчас в производстве у лейтенанта юстиции Тетерюкова три уголовных дела по мошенничеству. По первому главным фигурантом проходит молодой человек, предлагавший знакомым за вознаграждение брать для него в рассрочку телефоны. Так он обманул более 150 человек. Вторая и третья история схожи: предприниматели обещали людям изготовить и установить мебель, брали предоплату, а работу не выполнили. Молодой сотрудник СК говорит, что задача следователей как раз в том и состоит, чтобы доказать вину или невиновность человека:
— За этим и пропадаем на работе допоздна. Понятно, что жены, родные не в восторге, но такая профессия. Так было и так будет.
Максим открывает свой ежедневник, почти исписанный всего–то за месяц:
— Всегда составляю план работы, правда, придерживаться его удается редко. Чаще «импровизируем». Планируешь одно, но вдруг появляется информация, которая может перевернуть весь ход расследования... Или, допустим, выясняется, что свидетельница — дама в положении, поэтому откладываешь намеченное и едешь к ней сам.
В день нашего знакомства следователь Тетерюков дежурил в следственно–оперативной группе и мог в любой момент помчаться по вызову. Благо было тихо. Не то что в его предыдущие «сутки», когда в райотделе Максим появился лишь дважды: когда заступал на дежурство и когда с него снимался. Сначала было странное падение рабочего на стройке и четырехчасовой осмотр места происшествия, затем — труп в заброшенном частном доме, выезд на кражу, обнаружение поддельной банкноты...
Тетерюков искренне говорит, что любит свою работу и очень старается. Вероятно, поэтому руководство его уже дважды поощряло, объявляло благодарность. К слову, Максим — автор четырех научных работ и десятка статей правовой тематики. Играет в волейбол, помогает воспитанникам детских домов. И, как он признался, упорно готовится к магистратуре.
Месть черного ангела
Возле подъезда дома в Гродно металась пожилая женщина. Говорила прохожим, будто на четвертом этаже — черный ангел и там явно произошло что–то страшное. Никто ей не поверил: мало ли какие фантазии приходят в голову выжившей из ума пьянчужке. А тем временем в одной из квартир облаченный в черные одежды незнакомец вершил чудовищные злодеяния.
Августовским утром 2012 года участковый инспектор Ленинского райотдела присутствовал при вскрытии дверей — хозяева пожаловались на испорченный замок. Когда вошли внутрь, ужаснулись: на диване под покрывалом лежала мертвая подруга их сына. Ей был 21 год. На шее резаная рана, еще 15 ножевых ранений на теле, на груди — большой крест. Картину дополняли два черепа, выставленные на спинке дивана. Все это походило на ритуал с жертвоприношением.
На месте происшествия тогда работали наиболее опытные следователи, сыщики и эксперты–криминалисты области. Убитая — Валентина Сладкова — была замужем, жила и училась в Гомеле. В Гродно приехала к своему другу — 23–летнему Валерию Полозкову. Парень увлекался тяжелой музыкой, собирал атрибуты загробного мира. Чтобы не мешать молодежи, родители Валеры уехали на дачу. А вернулись потому, что сын перестал отвечать на звонки. И куда теперь пропал, не знали.
В квартире все было чисто и аккуратно, никаких следов борьбы. При таком раскладе закономерно выглядело предположение, что жестокое убийство — дело рук Полозкова–младшего. А тут еще и информация о том, что ранним утром «скорая» забрала на остановке неподалеку парня в черной одежде с обмотанной полиэтиленовым пакетом рукой. Медикам он сказал, что стал жертвой хулиганов, а оформляясь в регистратуре, предъявил паспорт Валерия Полозкова.
Параллельно следователи опрашивали жильцов. Оказалось, соседский мальчишка в то самое утро встретил выходившего из подъезда незнакомца с окровавленной, обмотанной целлофаном рукой. В другой у него был пакет, который неизвестный выбросил в мусорный контейнер и снова вошел в подъезд. Того же человека видели еще двое жильцов, и они уверяли, что это был не Полозков. Незнакомец даже просил их помочь открыть дверь: мол, захлопнулась, а он взял не те ключи. Соседи помочь отказались. Пришлось ему вызывать специалиста, представившись квартиросъемщиком.
...Благо мусор городские службы увезти не успели, поэтому найти нужные пакеты труда не составило. В них находились части человеческого тела, все, кроме головы. По ним–то, точнее, по татуировкам семья Полозковых и опознала сына. Кто же тогда убийца?
Первым в списке подозреваемых стал муж Валентины Сладковой — Евгений Сулаев: 22 года, институт бросил, работал в Минске у частника. Из–за проблем с женой пытался покончить с жизнью, а пару дней назад выписался из психиатрической больницы. Оперативники парня вычислили быстро и задержали в поезде недалеко от Волковыска. При подозреваемом нашли исчезнувшие из квартиры Полозковых вещи, а в рюкзаке лежала Валерина голова.
На следствии картина прояснилась. Лет пять назад Сулаев через интернет познакомился с Полозковым, сблизила увлеченность «черными» учениями. Потом в его жизни появилась Сладкова, поженились. Но вскоре брак дал трещину, и Валентина переключила свои симпатии на Валерия, заявляя, что с мужем жить не хочет. Доведенный до отчаяния, супруг попытался покончить с собой, но выжил.
3 августа Женя выписался из психбольницы и позвонил жене. Предложил встретиться, но Валя ответила, что занята. Набрал Полозкова, тот тоже оказался весь в делах. Заподозрив измену, Сулаев поехал прямиком к бывшему другу, купив по дороге нож и молоток. Возле квартиры обнажил стальной клинок и позвонил в дверь. Представился соседом, и ему открыли.
Когда гость увидел на вешалке вещи жены, а перед собой практически раздетого Валеру, пришел в ярость и стал вонзать в него остро отточенное лезвие. При этом и сам поранился. Вступившуюся за любовника Сладкову нападавший тоже успокоил ножом. Опустил клинок только тогда, когда понял, что наказал обоих. Затем, решив, что подлец Полозков не достоин обычной смерти, расчленил труп, а голову оставил себе в качестве трофея. Периодически он отправлял sms всем, кто звонил убитым, чтобы не забили тревогу. Покидая место преступления, переоделся в чистые вещи Валеры и взял с собой все, что посчитал нужным.
Судебно–психиатрическая экспертиза показала, что Сулаев не страдает психическим заболеванием, у него имеется лишь смешанное расстройство личности, относящееся к категории «иного болезненного состояния психики». Обвиняемый может сознавать значение своих действий и руководить ими. Вердикт, который вынесли убийце судебные инстанции, — исключительная мера наказания — смертная казнь.
Сергей ШЕРШЕНЕВИЧ.
P.S: имена и фамилии изменены.
Телетайп
9 мая следователь Лидского райотдела СК Дмитрий Вакула задержал обезумевшего от водки хулигана М., который жестоко избивал пенсионеров. Буян ни с того ни с сего ударил в лицо одного старика, затем другого. А когда оба упали на землю, стал избивать их ногами. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не Вакула. Физически офицер уступал пьяному извергу, поэтому сделал ставку на профподготовку и внезапность. Обхватив хулигана, следователь выполнил бросок, заломил руки за спину. Так и передал М. подоспевшей следственно–оперативной группе, а для пострадавших вызвал «скорую». Благодаря Дмитрию травмы оказались нетяжелыми и пожилые люди вскоре вернулись домой. Что до М., то он прямиком направился в вытрезвитель. Возбуждено уголовное дело по факту хулиганских действий.
Директору частной организации, которая проводила строительные работы на участке в Орше, где в прошлом году под обрушившимся грунтом была погребена семилетняя девочка, предъявлено обвинение. Трагедия произошла в августе. Тело ребенка нашли поздно вечером в траншее для водопроводных труб, на глубине 2 метров. Малышка попросту задохнулась. Как оказалось, на стройплощадке не было ни ограждения, ни предупредительных надписей и знаков, ни сигнального освещения в темное время. Не в порядке были и документы по стройработам и прочему. Уголовное дело передано прокурору.
Новые экспонаты для музея следствия активно собирают в Витебской области. Печатную машинку Optima, фотоаппараты «Зенит», «Зоркий» и другую криминалистическую технику передали ветераны следственных подразделений региона. А заодно рассказали интересные истории, связанные с подаренными экземплярами, которые десятки лет тому назад были для следователей надежными и незаменимыми помощниками. К слову, столь ценных даров в музее уже более полусотни, самые старые из них — 1930–х годов.
Ведущая спецвыпуска Людмила Гладкая.
Советская Белоруссия №107 (24490). Вторник, 10 июня 2014 года.
