О психиатрической клинике — «либо очень плохо, либо ничего». Этого неписаного правила народная молва придерживается упорно. Жуткие легенды об английском Бедламе со временем дополнили «страшилки» из «Полета над гнездом кукушки», позже масла в огонь подлили истории о «карательной» советской психиатрии. И вот результат: при одном слове «Новинки» мы начинаем трепетать. Чтобы положить конец домыслам, главный врач Республиканской клинической психиатрической больницы Владимир Склема предложил устроить для корреспондента «СБ» «день открытых дверей».Ключ от всех дверей
Легко сказать — обойти все закоулки легендарных «Новинок». Это ж 22 гектара! Самая большая психиатрическая клиника в Европе. Целый микрорайон со своим подсобным хозяйством. Одних лечебных отделений — 35. В них одномоментно под присмотром полутора тысяч (!) медиков могут проходить лечение почти 2 полка больных. Шесть часов путешествовали мы с Павлом Саладухой, заместителем главного врача по медицинской части, по этим, кажется, бесконечным коридорам. И сразу «разочарую» публику: ни электрошокеров, ни смирительных рубашек, ни «плюшевых» комнат обнаружить так и не удалось. В музейные экспонаты превратились изоляторы с «окошками» и запорами на дверях. Сегодня в палатах дверные проемы и вовсе принципиально пустуют. На всю больницу одна–единственная решетка — возле кассы, где «до востребования» хранятся деньги пациентов. Зато бросаются в глаза цветы и замысловатые витражи. Их, кстати говоря, выполнили по эскизам одного из бывших пациентов–художников...
В руках у Павла Иосифовича «ключ от всех дверей» — универсальная ручка, которая дает вход в любое отделение. Такая есть у каждого сотрудника — на тот пожарный случай, если больной в душевном порыве решит выбежать из здания. Попросит врачей — сами выпустят. С этим проблем нет. Хотя на улице не лето, некоторые морозостойкие пациенты уже отправились на Долгиновский рынок: прикупить лакомств, каких–то бытовых мелочей. Табу одно — поездки в Минск. «Город может соблазнить человека, — объясняет Владимир Склема. — Но это не значит, что их права ущемляются. Библиотека выписывает все возможные газеты и журналы, из автоматов можно позвонить в абсолютно любую точку земного шара, телевизор в каждом отделении: смотри не хочу. А навещать больных можно с восьми утра до восьми вечера». И вообще, никому не возбраняется в любой момент написать заявление главврачу и уйти домой недолечившись. Так что «побегами» время от времени случающиеся инциденты назвать сложно. Не так давно, возомнив себя путешественниками, ушла в неизвестном направлении группа подростков. Их быстро нашли, пожурили... Порицанием отделался и Н. Третий раз он поступил в больницу — и третий раз в припадке разбил телевизор. И каждый ведь раз клянется–божится, что все осознал! Запретить смотреть передачи ему не имеют права — остается приобретать новый телевизор и надеяться, что четвертый покупать не придется.
Что поделать, контингент специфический. Такому прощается многое. Есть среди подопечных психиатров и потенциальные самоубийцы (их, перестраховываясь, не размещают выше второго этажа). И две сотни преступников, которые оказались на принудительном лечении по решению суда и которые «рассеяны» по разным отделениям. Кто подрался, кто смошенничал, кто своровал что–то в магазине — в общем, те, кому определен «общий режим». Маньяки и убийцы, признанные невменяемыми, отправляются по другому адресу — в специализированную клинику «Гайтюнишки».
Без вести живущие
В день накануне нашей экскурсии через приемное отделение РКПБ прошли 108 человек, и это, по словам его заведующей Светланы Делендик, — не рекорд. Сейчас затишье. Даже в наблюдательной палате никого нет. Сюда иногда помещают тех, кто несет угрозу для себя и окружающих. В соответствии с международными нормами мягкими жгутами фиксируют запястья и лодыжки ног, вводят лекарства. Час, два — и в отделение...
Санитары несут в санпропускник носилки с бабушкой. Зрелище душераздирающее. Прикрыта каким–то тряпьем, из–под него выглядывает голое колено. На госпитализации настаивают родственники, живут они далеко, а психбольница, по их мнению, — идеальное решение проблемы. Это, увы, головная боль для всей клиники. Таких покинутых бабушек и дедушек — несколько десятков. Даже из отделения для инвалидов Великой Отечественной войны троих глубоких стариков близкие ни под каким видом не хотят забирать уже более года. Условий, дескать, нет. А больница все стерпит. Вот и бродят ни в чем не повинные «старые дети» по отделениям, сестрички заботливо кладут им в карман записки с номером палаты, чтобы не заблудились. Некоторых потом провожают отсюда в последний путь... Видимо, такая же судьба постигнет и старожилов «Новинок» — Эдика Неизвестного, Николая Бесфамильного. Кто они, откуда — за 10 лет так и не удалось выяснить.
Кто там, на «белом коне»?
У фотографа проблема — далеко не каждый пациент РКПБ хочет попасть в кадр. «И не удивительно, — говорит Владимир Склема. — У нас ведь до сих пор относятся к психически больным настороженно. До принятия Закона «О психиатрической помощи» для них даже выезд за границу был ограничен. С инфарктом миокарда — можно, а с психиатрическим диагнозом — нет. А чем он хуже? Точно так же, как и сердечник, как и язвенник, наш больной просто раз или два в год приезжает подлечиться. В остальном он — такой же (если не лучше) работник, семьянин, коллега. Среди наших подопечных есть прекрасные учителя, врачи, артисты, медики. А знаете ли вы, что, по статистике ВОЗ, в помощи психиатра нуждается каждый пятый человек, а психотерапевта — 70 процентов населения?!»
В детском отделении с готовностью позируют лишь воспитанники детских домов и интернатов. С утра они причастились — РКПБ давно сотрудничает со Свято–Елисаветинским монастырем, а сейчас с упоением раскрашивают картинки. 13–летний Митя, похоже, и рад бы присоединиться, но что скажут родители? Митя — пациент в своем роде уникальный, первый и единственный из подростков, кто попал сюда по решению суда лечиться от токсикомании. В 35–м женском наркологическом отделении фотокамеру вообще доставать не имеет смысла. К чему «светиться», скажем, матери 14 детей, которая борется с алкоголизмом? «О, у нас тут все индивидуальности, — подчеркивает заведующая Оксана Колбасова. — Из более чем 1.000 пролечившихся за прошлый год единицы были бомжами. Остальные — люди работающие, обеспеченные, им есть что терять. Лечатся и иностранцы — из Украины, России, Германии, Латвии». Половина из них попадает в отделение в карете скорой помощи — со всеми признаками белой горячки...
Зато в 37–м наркологическом отделении для наркоманов народ собрался общительный, молодой — почти все до 30 лет. Но, как сетует заведующий Дмитрий Статкевич, ужас своей болезни редко кто осознает. Легкие наркотики проблемой вообще не считаются, повод обратиться за помощью — лишь тогда, когда «подсел» на героин, криминальный метадон или так называемые семечки, кустарным способом изготовленные зернышки мака. Многие из этих улыбчивых юношей носят в себе гепатит С или ВИЧ–инфекцию. Большинство уйдет из отделения раньше отмеренного врачами срока. Но все они первые дни здесь проводили одинаково — с единственным желанием только спать и спать. Интерес к газетам, телевизионным новостям просыпается только к 3 — 4 неделе, когда воспоминания о наркотиках перестают затмевать все на свете.
Взять все проблемы бы да сжечь!
Лет 150 назад, когда психиатрия только карала, душевнобольные были обречены на чудовищные пытки: устройства для принудительного стояния, приспособления для обливания головы ледяной водой, особые «груши», которыми затыкали рот. Так врачи за неимением лекарств расписывались в собственном бессилии. Ведь о психике тогда не знали практически ничего. Но и сегодня, по словам Владимира Склемы, эта область недостаточно изученная, но и самая занимательная, по которой, как по планете, можно путешествовать всю жизнь и все равно не посетить всех интересных уголков. Что есть душа, где она находится, как появляется, куда исчезает? Пока ученые ломают голову, психиатры–практики помогают людям и словом, и делом. Диапазон — от сеансов в гипнотарии до суперсовременных препаратов и хирургических вмешательств. Заведующий нейрохирургическим отделением РКПБ Федор Хлебоказов проводит ежегодно 76 уникальных операций — образно выражаясь, выжигая патологические очаги в воспаленном мозге эпилептика. В отделении реанимации реабилитирована электроимпульсная терапия. Это не то, что вы подумали, — не процедура, которой усмиряли Макмерфи в «Полете над гнездом кукушки», а мягкий метод, который, как показывает мировой опыт, помогает и в 109 лет. 12 тысяч сеансов — и ни одного осложнения. И уж совсем роскошь — полежать в барокамере, которую доставили прямиком из московского космического центра. За 3 — 4 процедуры и к тощим, как смерть, девочкам, страдающим нервной анорексией, возвращается вкус к жизни. Невротики, алкоголики, наркоманы — чьи только психические проблемы не сжигаются в этой «кислородной печке»!
Когда сил «инспектировать» РКПБ уже почти совсем не осталось, меня привели в «зеркальную комнату». Вроде той, в которой оказалась жена тайного агента в «Правдивой лжи». Только, в отличие от героини Джейми Ли Кертис, пациентов об эффекте затемненной стены предупреждают заранее. Так проходят занятия на кафедре психотерапии БелМАПО. По одну сторону — студенты, по другую — преподаватель, проводящий «показательный урок» общения с больным. Честно говоря, поучиться этикету нам всем не помешает. Чтобы не склоняли слово «психбольной» с издевкой и чувством превосходства. Не сочиняли небылицы о смирительных рубашках. Кто знает, может, именно из–за наших с вами средневековых предрассудков и остановку в Новинках объявляют как–то стыдливо — «Республиканская больница», опуская слово «психиатрическая». А ведь даже «ключ от всех дверей», как считают в РКПБ, в будущем не понадобится. «Порывы» больных будут гасить психологи, которые с прошлого года несут вахту в каждом отделении...
