Посетив расположенный под Минском музей народной архитектуры и быта, Владимир Зданович впечатлился. И как председатель Постоянной комиссии Палаты представителей по образованию, культуре, науке и научно–техническому прогрессу предложил депутатам поддержать развитие скансена специальным законодательным актом. В общем–то давно пора. С советских времен музей под открытым небом, где еще теплится дух исконной белорусской деревни, заморожен. Идея создать здесь панораму сельской жизни прошлых веков осуществилась лишь на четверть. Тем временем в Пинском районе под угрозой исчезновения находится деревня Кудричи. Здесь дворы стоят на островах, хаты кроют камышом–«чаротом», в быту пользуются самодельной утварью. Живая этнография! Увы, вымирающая.
Камышовые крыши
Современная цивилизация на Полесье пришла в эпоху мелиорации. Алексей Дубровский в свое время ездил по региону в поисках новых земель для осушения и приспособления под сельское хозяйство.
— В 70–е годы я работал начальником изыскательской партии в проектном институте мелиорации. Как–то зимой отправился на вездеходе в экспедицию — нужно было определить место под новый совхоз. Однажды в поездке по междуречью Припяти и Ясельды на горизонте я приметил камышовые крыши. Деревня, верно, там, подумал, но сворачивать не стал. Вернулся сюда только спустя много лет.
Это были Кудричи. Сюда так и не пришли мелиораторы. Что–то уберегло старинное село от вторжения новых порядков. В 1991 году на этих землях создали заказник «Низовья Ясельды». Но о том, что посреди природного заповедника существует человеческий, никто не подозревал. Кроме Алексея Николаевича. Занявшись краеведением, он стал рассказывать о необычном месте на конференциях, а вскоре повез в Кудричи туристов из Западной Европы.
— Правда, не так уж много их сюда наведывается, — и этому Дубровский не удивляется: — Меня еще как–то бывший районный начальник упрекнул: «Чего ты возишь всех сюда, страну позоришь?»
Вскоре в деревню пришло указание сменить камышовые крыши на шиферные. Мол, «даешь случку села с городом» — был такой лозунг в эпоху коллективизации и индустриализации.
Вода подступает
Фотограф Сергей Плыткевич следит за судьбой Кудричей, из года в год фиксируя изменения, происходящие здесь, на фотокамеру. Недавно он снова побывал в селе и вернулся удрученным: «Если срочно не объявить деревню памятником и не придать ей статус охраняемого объекта, погибнет уникальная культура. Где еще вы увидите старые колоды–борти, в которые белорусы собирали мед еще со времен королевы Боны. Но многих самобытных черт, которые я заснял пять лет назад, уже не осталось».
Все дело даже в том, что чиновник приказал ввести в местную культуру столь прогрессивный элемент, как шифер. Само время расставляет точки над «i» в судьбе Кудричей.
— Из Пинска сюда прямой дороги нет, — о сложных схемах проезда к некогда вообще недоступному селению рассказала Татьяна Хвагина, председатель пинского отделения Белорусской ассоциации экскурсоводов и гидов–переводчиков: — Первый вариант: нужно спуститься 30 километров на катере или теплоходе до гидроузла Кочановичи, а оттуда до деревни доставит гужевой транспорт, или, как здесь говорят, «калёсы». Второй вариант: заказать экскурсионный автобус. Дорога на нем займет 14 километров по дамбе. Но дорога появилась совсем недавно. А когда весной реки разливаются, Кудричи превращаются в Венецию. Центральная часть стоит на возвышенности и называется Сэло, а другие «кварталы», поменьше, — зовутся Островок и Дубок. Их вода заливает сильнее всего.
Где–нибудь в Юго–Восточной Азии люди специально для туристов имитируют жизнь в первобытных жилищах на сваях, но в Беларуси обитатели курных хат — еще не «экспонаты». «Их бы обучить туристическому делу и сохранить этот островок первозданного крестьянского быта», — призывают Плыткевич и Хвагина.
Дубровский рад бы поддержать коллег, но не скрывает скепсиса: «Я 40 лет проработал на Полесье, видел, как умирали многие деревни. У нас еще довольно долго продержалась архаическая культура. А на Западе уже 200 лет назад под нажимом урбанизации исчезли провинциальные особенности быта, языка. Нас ждет то же». Алексей Николаевич не перестает возить случайных туристов, прослышавших о Кудричах, в живой скансен. Но он–то видит: местное население давно перешагнуло пенсионный возраст, молодежь еще в советские времена выехала в Пинск, Минск.
Кто же сохранит самобытность в этом первобытном уголке?
«Хай дывлятся»
Оставшиеся аборигены за свой быт стоят горой.
— Нам здесь хорошо живется, хотя помощи от властей никаких. Но главное, чтобы здоровье было, — в остальном староста Кудричей Моисей Махновец полагается на своего коня: — Если б лошадки не было, то хочешь не хочешь — не протянул бы.
А еще, говорит Моисей Елисеевич, зря городские ругают «чарот», которым крыши кроют, за непрактичность. Он прочнее шифера. Сто лет продержится. Зимой хату греет, а летом служит как вентилятор: пропускает в дом прохладу. Только сил уже нет у стариков лазить на крышу и следить за сохранностью настила. 25 человек осталось в селе. И всем по 70 — 90 лет от роду.
Жена старосты Ольга Николаевна благ цивилизации не ждет. Раньше, признается, «мучались всяк», но привыкли: «Уже я тут уросла. Буду тут дожываты».
Крестьянский фатализм чужд дочери Ольги и Моисея Жанне: «Родилась я здесь еще в те времена, когда дороги не было до Пинска, а в соседние деревни только на лодке добирались. Ходили еще катера «Ракета», «Зарница» по Припяти и Ясельде — вот и вся связь с внешним миром».
Жанна Моисеевна в деревню наведывается часто и надеется, что Кудричи не вымрут: «Много разговоров было о том, чтобы сделать здесь туристический центр. Пока все это слова. А я вот думаю, как бабушкин дом превратить в музей: надо его подбелить, подкрасить. Маму прошу научить меня работать на ткацком станке, но надо его еще достать из чулана, восстановить. Если все получится, и мне будет выгода, и стране».
Ольга Николаевна уже привыкла к бывающим в ее дворе путешественникам. Даже не обращает на них внимания. Смотрит на них, наверное, как на своих кур — обычное явление: «Хай дывлятся, як мы жывэм». Но предпринимательство, видно, не в крови у полесских крестьян: «А грошы я стыдаюся з людэй браты, я скорее свои отдам».
Теплоход в прошлое
Если в Пинском райисполкоме еще недавно косо посматривали на Кудричи как на «неудобную» деревню, то многолетние призывы городских энтузиастов обратить внимание на музей под открытым небом, видимо, возымели действие на умы провинциального начальства.
Я не ожидал, что Юрий Кисель, начальник отдела физической культуры, спорта и туризма Пинского райисполкома, порадует благой вестью: «Решением райисполкома выделен участок в 2 гектара для строительства туристического комплекса в деревне Кочановичи с гостиницей на 17 комнат. У деревни Площево определена территория в 2,5 гектара для агроэкотуристической базы Полесского государственного университета».
Все это окрестности Кудричей. А это значит, что для будущих путешественников готовится инфраструктура. В самой уникальной деревне, по словам Юрия Павловича, «несколько старинных хат будут благоустроены, чтобы показать, как жили наши предки». К селу проложат экологическую тропу. Все это, видимо, скоро станет реальностью, ведь финансировать работы, по предварительной информации, должен Национальный банк. Так что была права Татьяна Хвагина, когда говорила, что все призывы краеведов возымеют действие, когда за патриотической риторикой последует материальная подпитка. Живой скансен еще рано хоронить.
