Одно из древнейших мест цивилизации, которому более восьми тысяч лет и в котором на протяжении веков мирно соседствовали между собой мечети, церкви и синагоги, уже четыре года охвачено пламенем гражданской войны. За это время, по разным оценкам, погибло от 200 до 400 тысяч сирийцев, среди них 10 тысяч детей. Почти два миллиона беженцев нашли пристанище в соседних странах.
Когда же появится свет в этом длинном и ужасном тоннеле? Пока нет даже приблизительного ответа на данный вопрос. Если поначалу в сирийском конфликте все было просто и понятно (правительственным войскам противостояли вооруженные силы оппозиции, поддерживаемые извне), то теперь все настолько смешалось и перепуталось, что с ходу и не разберешь, кто за кого и за что воюет. Появление новых фигур на поле боевых действий, переплетение многочисленных интересов и, как следствие, отсутствие четкой линии фронта между противоборствующими сторонами делают еще более туманными перспективы окончания конфликта.
Спусковым крючком для гражданской войны в Сирии стал религиозный фактор. В стране более 80% населения – мусульмане. Подавляющее большинство из них – сунниты. Но правят Сирией уже не одно десятилетие алавиты, к которым принадлежит и клан Асадов. Дабы устранить эту несправедливость, противники власти объединились в Свободную сирийскую армию, которая при поддержке суннитских монархий Персидского залива и стран Запада выступила против действующей власти. Именно Запад несет всю полноту ответственности за происходящее в Сирии, убежден Чрезвычайный и Полномочный Посол Сирии в Беларуси Басам Абдуль Мажид. Гражданский конфликт был развязан извне под предлогом поддержки так называемой умеренной оппозиции. Но о какой умеренности можно говорить в отношении вооруженных до зубов оппонентов?
Финансовая, военная и информационная поддержка противников власти привела к размножению радикальных исламистских группировок в стране. Это значительно усложнило положение Башара Асада. На его стороне сейчас сирийская армия, насчитывающая 150–180 тысяч человек, отряды гвардейцев и милиции, боевики «Хезболла», шииты-добровольцы из Ирана, Ирака и других государств. Кроме того, курдское и христианское ополчения ведут самостоятельные боевые действия.
Силы оппозиции не столь монолитны. Свободная сирийская армия насчитывает от 40 до 50 тысяч бойцов. Примерно столько же штыков у «Исламского фронта». Против Асада также воюют множество самостоятельных групп радикальных исламистов численностью от 10 до 20 тысяч человек. Но самый опасный противник для власти – вооруженные формирования «Исламского государства» (ИГ). Около 80 тысяч боевиков ИГ контролируют примерно половину территории Сирии. Особой боевой выучкой они не отличаются, но на их стороне – мощная идеология, строжайшая дисциплина и опытные командиры, имеющие немалый боевой опыт.
В Сирии, как и в Ираке, ИГ ведет войну против всех. Они преследуют исключительно свои интересы, стремясь возродить исламский халифат и заставить общество жить по законам шариата. На пути к цели фанатики разрушают города, безжалостно уничтожают памятники древнейшей ассирийской цивилизации. Идет намеренное стирание исторического прошлого в памяти людей, переформатирование общественного сознания. Ведь на чистом листе бумаги можно нарисовать все что угодно, насадить любую идеологию.
Исламское государство – это большая головная боль для режиссеров ближневосточной драмы, в том числе в ее сирийском исполнении. Возникновение ИГ отодвинуло на второй план разговоры о «преступном характере сирийского режима». Перспективы свержения правительства Асада сейчас гораздо более эфемерны, чем два-три года назад. Теперь на Западе его рассматривают как возможного партнера, пусть даже временного, в противодействии Исламскому государству. Такой разворот курса фактически означает признание тотального фиаско политики Запада в Сирии. США рано или поздно придется начать диалог с Асадом. В Вашингтоне сейчас его считают едва ли не единственной фигурой, способной противостоять джихадистам. В свою очередь, Башар Асад вправе потребовать от Запада прекращения поддержки сирийской оппозиции и перехода к политике открытой дипломатии, без интриг и двойных стандартов.
В связи с этим можно ожидать укрепления позиции Асада и его победы в этой войне, считает заведующий кафедрой международных отношений Академии управления при Президенте Беларуси Сергей Кизима. Не исключен сценарий по образцу Таджикистана, когда часть наименее радикальной оппозиции согласится посредством примирения войти в правящие структуры. Что же касается непримиримых сил, они будут вытесняться за пределы страны. С радикалами и террористами разговор должен быть коротким.
Евгений КОНОНОВИЧ
