— Мне выпал захват радио и телевидения. А сил — всего один взвод и БМП. Прикинул — сложно будет. Улочки настолько узкие, что боевой машине не развернуться. Атаковать запретили со стороны стадиона и американского посольства, чтобы дипломаты не пострадали. Я набросал себе схемку в блокноте. Решил, когда в город пробьемся, технику оставить, взять у гражданских легковушки и на них дальше проводить операцию.
Тогда Хафизулла Амин спутал планы нашему спецназу, неожиданно уехав из города. Перед второй решающей операцией “Шторм-333” “мусбатовцев” удалось ввести в состав президентской бригады охраны. Не случись этого, операция была бы обречена на провал, говорит Владимир Салимович: “Когда мы ехали через город, чтобы приступить к охране новой резиденции Амина, нас афганские посты останавливали раз пятнадцать. Подумалось: тогда, 14 декабря, пожалуй, далее танкового батальона, что на окраине Кабула, никто бы не прошел...”
Фактически подготовка сложнейшей операции началась с создания в апреле 1979 года 154-го отдельного отряда специального назначения, “мусбата”, численностью 531 человек. В него подбирались ребята преимущественно из среднеазиатских республик. В Афганистане как раз много было узбеков, туркменов, таджиков. Секретное подразделение было создано на базе 15-й отдельной бригады специального назначения Туркестанского военного округа. Программа подготовки была уникальной. Учились оборонять и штурмовать здания с применением техники и вооружения: БТРов (броневых транспортеров), БМД (боевых машин десанта), АГС-17 (автоматических гранатометов), ЗСУ 23х4 “Шилка” (зенитных самоходных установок).
В начале декабря их посадили в самолеты и без объяснения, куда летят, доставили на афганский аэродром Баграм.
В день “Ч”, 27 декабря 1979 года, бойцы “мусбата” должны были оцепить дворец Тадж-Бек, который стоял на возвышенности. “Альфа” и “Зенит” были готовы работать внутри дворца. Все понимали: в случае провала операции советское руководство может отказаться от них и обвинить в самовольных действиях.
Возглавил операцию полковник спецназа ГРУ Василий Колесник. Задача была получена в полдень. Когда в 19 часов начался штурм, перед входом во дворец многие бойцы “Альфы” были ранены или убиты. В живых осталось около семи человек — недостаточно для захвата дворца изнутри. Тогда на помощь и пришел “мусульманский батальон”.
Войска Амина насчитывали около 6—7 тысяч человек — непосредственно охрана дворца и подразделения (зенитные, мотострелковые и танковые), которые располагались неподалеку, по периметру возвышенности. Советский же “мусбат” вместе с “Альфой” и “Зенитом” насчитывал менее 600 человек.
По всем законам военного искусства наступающих, а тем более осаждающих, должно быть в пять раз больше, чем тех, кто обороняется. То есть теоретически это было самоубийство. Если бы не эффект внезапности...
Первым делом “мусбат” убрал командиров подразделений, оцепил казармы, не допустил личный состав к технике. Самого Амина никто не убивал. В него попал осколок снаряда, разворотивший плечо. Стреляли по дворцу из пушек, зенитных установок, гранатометов, говорит Владимир Салимович:
— Поскольку я был командиром штурмовой группы, ко мне после ожесточенного боя подошел сотрудник КГБ и сказал, что Амин мертв. Чтобы убедиться, я поднялся на второй этаж и увидел его лежащим в трусах и майке за барной стойкой. Я пошел в боевую машину пехоты, чтобы оттуда доложить о выполнении задачи. Когда полез за радиостанцией, снова почувствовал боль в ноге от ранения — заканчивалось действие промедола. Взял шлемофон и задумался, как доложить, ведь сообщение нужно было передать не по телефону, а в эфир. Кстати, когда мы начали операцию, то связь пропала по непонятным причинам и таким же чудесным образом потом восстановилась.
Афганская война, как бы кто ни говорил о ее бессмысленности, имела четкие глобальные причины. США и Советский Союз сократили количество ракет дальнего действия по договору ОСВ-2. В Вашингтоне скоро осознали, что СССР в случае вооруженного конфликта сможет достать их ракетами средней дальности, через Калининград и со стороны Аляски, а их бомбардировщики не смогут “прострелить” полосу Уральских гор. Чтобы уравнять шансы и обойти “мертвую зону”, американцы стали вести переговоры с Амином — они пытались разместить на территории его государства ракетную базу. Москву это, конечно, устроить не могло.
В первые месяцы войны в Афганистане советским войскам пришлось нелегко: они попадали в засады и несли большие потери. Не все бойцы успевали пройти специальную горную подготовку на юге СССР. Гораздо позже появились брошюры опытных офицеров для служебного пользования, в которых описывалось, как выжить в боях.
На высотах, в ущельях душманам было легко замаскироваться. Наши солдаты, которые на технике преследовали их по узкой дороге, были очень удобной мишенью. “Духи” старались подорвать первую и последнюю машины в колонне, а потом принимались с гор обстреливать выживших.
Чтобы не попадать в ловушки, перед колонной по горам, по обе стороны ущелья, стали посылать разведку. Такой марш получался очень медленным. И некоторые особо нетерпеливые командиры пробовали проскочить ущелье на ура и теряли людей.
В должности командира десантно-штурмового батальона 66-й бригады Владимиру Шарипову пришлось поучаствовать не в одной военной операции. Самая громкая — это взятие укрепрайона моджахедов Тора-Бора, который был расположен в горах на высоте четыре тысячи метров.
До перевалочной базы добирались под обстрелами. Пришли, а там сплошные слоистые скалы. Нашли пару домиков, в одном из которых был госпиталь. Обнаружили там потайные комнаты с оружием и минами. А потом одна из собачек, наученная на тол, стала лаять на скалу. А скалу-то, как оказалось, можно было подвинуть. Это было как чудо. Но не меньшей неожиданностью было то, что увидели внутри: открылся настоящий проспект. Он уходил вглубь почти на километр. И там было полно всего: боеприпасов, продуктов. Нашли и американские грузовые парашюты. Всего обнаружили более 20 складов.
— Мы часто в операциях использовали афганские войска, — продолжает он. — Они сами прочесывали территорию, лазили по домам и приводили к нам все мужское население.
А советские солдаты стояли в оцеплении и в стороне от деревни, у дороги. Там, в БТРе, сидел афганский активист из здешней деревни и наблюдал за происходящим в триплекс. Когда мужчин по одному подводили к боевой машине, активист хлопал солдата по левой ноге, если это был душман, и по правой — если это мирный житель.
Приказы высшего командования иногда были непонятны боевым командирам. Например, я дохожу до той деревни, где были душманы, но они успели уйти вперед на три километра. Немного пройти — и я их мог всех уничтожить. Но мне поступает приказ: стоп, дальше идти нельзя. Почему? Непонятно.
После Афганистана Владимир Шарипов служил в ГДР, Прибалтике, в отставку ушел в 1994 году, будучи заместителем командира механизированной 11-й бригады в Слониме.
Не менее интересно и героически сложилась судьба его товарищей по “мусбату”, откуда Владимир вынужден был уйти из-за ранения в ногу.
“Мусбат” воевал в Афганистане вплоть до вывода советских войск из этой страны. Спецназовцы провели множество успешных операций. В частности, взяли душманов в Джар-Кудуке, уничтожили базы в Дарзабе, Мармольском ущелье, две банды в Кули-Ишане, сняли блокаду в Санчараке. “Мусбат” наносил серьезный урон исламской оппозиции. По данным советского Генштаба, было уничтожено 17 тысяч душманов, 990 караванов и 332 склада, захвачено 825 пленных. Сам отряд потерял в Афганистане 186 человек. В 1994 году он был переименован в 28-й отдельный разведбат вооруженных сил Министерства обороны Узбекистана, а в двухтысячном году расформирован.
Бойцы не знали, для выполнения каких задач их готовят. Афганская форма, в которую они переодевались на полигонах, была им незнакома. Только догадывались, что их собираются перебросить за границу. Но куда? Тогда ведь было неспокойно и в Иране
