Об эгоизме

Негромкий звонок в дверь в полдесятого вечера сразу отрывал меня от выполнения домашнего задания. Бежал в прихожую нашей тесной брежневки встречать маму, вернувшуюся домой после второй смены. Открывал дверь, подпрыгивал, вис у нее на шее, целуя в холодную с мороза щеку. В тот момент, наверное, не было на свете человека, счастливее меня. Это воспоминание детства из глубин памяти всплыло вовсе не случайно. Раз за разом убеждаюсь: к сожалению, не всем доводится узнать, что такое материнская ласка. Моя недавняя собеседница — из их числа.

В разговоре с этой женщиной, назовем ее Анной, сразу отчетливо осознаешь, что ее точку зрения никому не удастся изменить. Эта жизненная позиция выстрадана в течение многих лет и буквально забетонирована в сознании. Только так, как она считает, и все тут. Да, предельно категорично, но в глубине души я понимаю: Анна имеет моральное право на такой взгляд. Ситуация необычная, но достаточно простая. Единственная дочь напрочь отказывается общаться с родной матерью, ограничиваясь лишь нечастыми финансовыми подачками. Пожилая женщина требует большего — прежде всего общения и добрых, полных внутреннего тепла родственных взаимоотношений, которых, кстати сказать, между матерью и дочерью никогда не было. И, как мне, человеку совершенно постороннему, кажется, уже никогда не будет. Они же по взмаху волшебной палочки не возникают. Мать Анны тем временем переполняет возмущение. Как же так? Она не бомж и не алкоголик. У нее много почетных грамот и даже звание «Ветеран труда». И какая на этом фоне черная неблагодарность со стороны единственного ребенка! Вот мать и делает все подробности внутрисемейных взаимоотношений достоянием широкой общественности. Все требует, требует... Как будто с помощью разгневанного письма в районную администрацию с просьбой принять адекватные меры в отношении родной дочки в ее ситуации можно изменить всю прожитую жизнь.

Рано оставшись без отца, Анна так никогда и не дождалась родительского тепла, которое каждому из нас так нужно в детстве. Не было в ее семье ласковых взглядов, полных нежности прикосновений, поцелуев. Всего того, что именуется материнской любовью. Того, что есть даже у диких животных. Наоборот, девочка только мешала своей внешне эффектной матери строить личную жизнь. Брызги шампанского той казались бриллиантовыми. На деньги очередного ухажера девочку после окончания школы даже отправили учиться за границу. Нет, отнюдь не из–за стремления к качественному образованию. Просто мать убрала дочь с глаз долой, чтобы не мешала ей жить радостно. Точнее сказать, развлекаться и в праздники, и в будни. Общение с матерью за время учебы, говорит Анна, было сведено к редким и сухим телефонным звонкам. Она перестала приезжать в родной дом на каникулы. Вообще, было много такого, о чем ей сегодня не хочется вспоминать. Была зависть к сверстникам, которые делились со своими родителями почти всеми секретами и искренне радовались на первый взгляд заурядным семейным событиям. Было чувство одиночества, которое, наверное, больнее всего колет в юности. Настоящих подруг у Анны так и не появилось. Было множество бессонных ночей и очень часто подушка, мокрая от слез. Был шок после того, как мать не поздравила ее с очередным днем рождения. Потом Анна к этому привыкла...

Прошло время, которое не всегда лечит. Анна получила профессию, вернулась на родину, пыталась устроить свою личную жизнь. Однако все как–то не складывалось. Тем временем к матери незаметно подкралась старость. И женщина, которая всегда была в центре внимания, неожиданно оказалась одинокой и никому не нужной. Даже собственной дочери. И она никак не может ничего понять, разобраться в собственной жизни, выяснить, откуда взялись шрамы в ее судьбе. Как так получилось, что единственной дочери оказалась не нужна не только она сама, но даже ее квартира в престижном районе Минска? И драгоценности, подаренные в разное время многочисленными ухажерами?

А дочь, уверенная в том, что есть в жизни нечто большее, нежели драгоценные стекляшки и стены, заклеенные импортными обоями, упорствует в своем нежелании признавать родную мать. Понимаю, что название всего произошедшего в ее судьбе — эгоизм. Не знаю, может быть, мать Анны и была счастлива в своей разухабистой и веселой жизни. А может быть, это теперь кажется ей иллюзией счастья... Проблема в том, что раны, оставленные чужим эгоизмом, редко затягиваются. Теперь это предстоит узнать и матери.

Я ни разу не спросил, была ли когда–нибудь счастлива Анна. Потому что ответ известен. Но не хочется верить, что это навсегда.

vkt09@mail.ru