«Оставь меня, старушка, я в печали», — так сказал я Полине Смоловой, с фотографии глядящей на меня из недр ноутбука. «Мне бы твою кручину», — добавил я, обогащаясь информацией об очередном сорванном по причине слабой продажи билетов концерте популярной в некотором роде певицы. И ведь это не просто концерт должен был быть, а целый мюзикл с балетом, костюмами, живым вокалом и аналогичными шоу. Какая-то черная полоса у Полины пошла... Может, всему свое время и артистические часы исполнительницы, прокуковав памятным «Евровидением», пустились в обратный ход. И настал момент, когда следует отгородиться от противного зрителя, от коллег–завистников и пораскинуть талантом — ну за что? Ну почему я все для них, а они только на Каррераса ходят? И чем я, собственно, хуже Хосе? Глядишь, Полина, и найдется у тебя (ничего, что я на «ты»?) ответ, и проведешь работу над собой и репертуаром своим, а там уже посмотришь в окно, а по улицам толпы людей несутся к кассам дворцов культуры за контрамарками на концерт Смоловой. Я верю в тебя, в твое вновь скорое и опять блистательное наступающее! В кого ж мне еще верить, не в Венеру же какую–нибудь!
А у меня проблемы так проблемы. Лысый черт дернул на пару минут переключиться со странички о трагедии Полины Смоловой на что–нибудь более остренькое в том же интернете, да и ночью еще это все было. Перчинки захотелось, такого, чтоб хотя бы на мгновение забыть про горе соотечественницы, вышибить пробку тоски осиновым колом: душа в пятки, а я — в дальний угол кроватки. И одеялом укрыться, и дрожать, а потом пусть бы мальчики кровавые меня сначала в 3 ночи, затем в 4 утра будили хоровым пением. И криком вопить, и майку потную выжимать. А в 6 вырубиться окончательно и проснуться к часу дня. На сетевом концерте Мэрлина Мэнсона я побывал. Это, я вам скажу, — не «перец» залетный, а тыква тыкв! 
Поднабрался впечатлений и ощущений. И все сбылось, как мечталось, вот только не совсем то мальчики были, но как бы еще и девочки. Андрогины. А в два я уже задумался. А где наш Мэрлин Мэнсон? Такой, чтоб одни к нему ненавистью классовой пылали, а другие пороги концертных залов обивали. Скажете, фантастика? Мэнсонофилы вы мои, я же про условного нашего кумира говорю. Пусть это будет не Мэнсон, пусть Элис Купер какой, я даже пойду на сделку с совестью — Оззи Осборн пусть и полоумные его ближайшие родственники. Лишь бы оно было — шокирующее, трэшевидное и всегда доброе. Доброго у нас в «Утренней почте» — посылки, бандероли и заказные письма, с трэш–эстрадой все удовлетворительно. А шокирующего — к Смоловой на выступления не ходить.
Шоу душа просит. Родного. Согласен на аутентичное, с язычеством и всполохами пламени, как у Drum Ecstasy. Глобального и масштабного. Когда по сцене с десяток питов павловых скачут. А из одежды только гитара. Или когда Лявон Вольский в образе Джека Воробья. И пираты кругом — мертвые и живые. И осьминожьи лица, не при покойном Пауле будь написано. Про группу «Кассиопея» не забыть — в каких угодно дурацких прикидах. В женском ли винтажном, в мужском ли монтажном. Массовый хэппенинг мне подавай, снос Эйфелевой башни. Экраны на зависть 3D–индустрии, стробоскопы, лазеры, фейерверки. Воображение мне много чего подсказывает, разум, правда, отказывается верить в то, что такое кто–то способен у нас реализовать. Даже не на уровне финансов, а в качестве сценплана, даже просто заикнуться в телефонном звонке в профилирующее заведение, отвечающее за этот сценический шабаш.
Хорошо. Не хотите экстрима — не будет вам его. Не будет Джека–Потрошителя и Золушки–Оборотня. Ну не знаю. Давайте тогда что–нибудь более близкое нашей самоидентификации и толерантности. Тракторы уже были? МАЗы давайте. Пятьдесят доильщиц и столько же дрессированных на сцене коров. Газонокосильщиков, что во время кульминационной развязки, когда вокалист берет верхнее «фа», вламываются со своими орудиями возмездия и прерывают песню на самом интересном. А в соло гитариста, облаченного в костюм системного администратора, вдруг врывается с неотложной работой некто с перфоратором. Ужас. «Этот талончик дважды прокомпостирован!» — жду такой арии. В общем, Нина Хаген с ним, с загнивающим на Западе угаром, готов обменяться на отечественные реалии шоу–бизнеса каждого дня. Устал я от статики и ботфортов Ланской. Развлеките меня так, чтоб мне и в голову не пришло ждать приезда давно обрыдшей всему человечеству группы Metallica. «Финансы», — промычите вы. «Таланты», — засомневается кто–то еще. И пойдем мы все втроем в интернет. За спичками, которыми гражданин, отдаленно похожий на Мэрлина Мэнсона, сейчас подожжет красно солнышко.
И кончилась ночь, и на развалинах собственных мыслей мне, как прежде, поплохело. Кто эти артисты, кто эти спонсоры, постановщики и организаторы, что всколыхнут наш суровый к инновациям музыкальный мир? Не хочу чужого — свое мне подавай! В КЗМ и сегодня! Нарядного, вечно праздничного и разррррррывающего в клочья интеллект! О, где же все это? Сестра, Полина, ты тут? Собирай песни и строй балет — к тебе мы идем...
