Два майора милиции — старший уполномоченный по особо важным делам УВД Миноблисполкома Сергей Крижик и его коллега — заместитель начальника ОУР Слуцкого РОВД Александр Вайтович — всего несколько раз копнули лопатами, чтобы убедиться: именно здесь находится импровизированная могила. Прибывшая по их вызову опергруппа довершила начатую эксгумацию. Обгоревшая обложка паспорта гражданина Республики Беларусь, истлевшие кусочки военного билета, 21 крошечный обугленный осколочек костей, проржавевшие одежные молния, бегунок и 8 металлических пуговиц с надписью MILIAND JEANS извлекли из буквально просеянной через сито земли и поместили в полиэтиленовые пакетики. Это было все, что осталось от человека, прах которого покоился здесь уже более трех лет.
Тоскующий наследник
30–летний Андрей Соловьев большую часть своей сознательной жизни провел за решеткой. А в редкие и непродолжительные промежутки между «ходками» воровал, пьянствовал и совершал в пьяном виде всяческие неприличия типа скандалов в общественных местах. В последний раз его судили за квартирные кражи. За хорошее поведение освободили условно–досрочно.
Домой, в деревню Гацук Слуцкого района, Соловьев прибыл погожим июньским днем. С двумя документами, подтверждающими его личность: справкой об освобождении, а также с давно просроченным, еще старого образца паспортом. И зеленой тягучей тоской. В связи с тем, что за время пребывания в местах не столь отдаленных навсегда иссяк единственный некриминальный источник его вольготного существования — ушли в мир иной престарелые родители. Вместе со своими пенсиями. Оставив непутевому наследнику двухкомнатную квартиру жилой площадью 45,5 кв. м с двумя коридорами, кухней и совмещенным санузлом, коммунальные платежи за которую не вносились уже больше года, плюс прилагавшиеся к оной сарай и погреб. Монетарных, как, впрочем, и иных сбережений у него, понятно, не водилось. Работать не привык. Поесть же, а особенно выпить, хотелось. И Соловьев решил продать наследство.
Пряным летним вечером тоскующий и до обидного трезвый Андрей поделился своей мыслью с соседом по дому трактористом УП «Ремавтодор» дядей Володей Карчмитом.
— Я б тогда на родину поехал, в Краснодарский край, откуда меня родители сопливым пацаном в Беларусь вывезли, — мечтательно вздыхал Соловьев. — Там тепло и вино дешевое. А что сироте — у меня же ни родных, ни близких не осталось — еще надо?! Только кто купит, а главное — оформит? Я ж по этой части ноль.
— Есть у меня такой человек, — немного подумав, сказал дядя Володя.
Педро Зурита из Гацука
Друг и коллега Карчмита тракторист Слуцкого филиала Старобинского торфобрикетного завода Юрий Бакота был копией Педро Зуриты в исполнении Михаила Козакова из киношедевра 60–х «Человек–амфибия». Правда, копией едва ли не вполовину старше того блистательного оригинала. Но тем не менее... Та же экстравагантная эспаньолка, те же привлекательные залысины, тот же притягательный прищур слегка раскосых глаз цвета оливок. Разменявший два года назад 6–й десяток Юрий Николаевич жил в неофициальном втором браке с местной красавицей почти вдвое младше его и растил их 4–летнюю дочь.
Но не только импозантностью выделялся Бакота. Был он образцово–показательным работником — ни одного замечания за долгие годы безупречного труда. Прекрасным семьянином — все в дом для жены и дочки. А также — абсолютно непьющим.
Когда Карчмит свел его с Соловьевым, Юрий Николаевич сразу взял быка за рога: за квартиру, сарай и погреб — 5.000 долларов. Решение всех бумажных вопросов, так же как и содержание на время, необходимое для оформления сделки, тоскующего Андрюхи, — в счет этой суммы. В платежеспособности Бакоты сомнений не было: почти за такие деньги совсем недавно он продал родительский дом в соседней деревне Белый Бор.
Деревенские диву давались, видя вместе солидного, хозяйственного, элегантного Бакоту и непутевого оборванца и пьяницу Соловьева. «Дистанция огромного размера». Но скоро удивление сменилось изумлением. Бакота свозил Андрея на своем грузопассажирском микроавтобусе «Фольксваген–Транспортер» в райцентр и купил для него все, чего желала соловьевская душа: от белоснежных носков до «навороченного» джинсового костюма. Теперь вчерашний лишенец выглядел уже не как персонаж короленковских «Детей подземелья», а будто настоящий ковбой из голливудского вестерна. Дальше — больше. Андрюха перестал напиваться до свинообразного состояния. Бакота вместе с продуктами покупал ему ровно столько горячительного, чтобы Соловьев постоянно пребывал под кайфом, но не впадал в скотское состояние.
Параллельно с очеловечиванием Андрюхи Юрий Николаевич активно занимался делами, связанными с куплей–продажей его квартиры. Помог оформить наследство, погасил все коммунальные задолженности, выправил нужные документы. В заключение купле–продажной эпопеи, растянувшейся на 4 месяца, Юрий Николаевич привез Андрея в Гацуковский сельисполком. Там специалист 2–й категории Валентина Заяц сделала в домовой книге запись за № 206 — о выписке Соловьева из его бывшей квартиры.
— Теперь — в Минск, — сказал Валентине Панфиловне, прощаясь, улыбающийся двойник дона Педро. — Куплю ему купейный. И пусть едет на родину греться на солнышке и пить вино.
Андрюха цвел, как кучерявая вишня в мае.
Кремация в скотомогильнике
Милиционеры ждали от прожженного уголовника–рецидивиста, к своим 29 годам успевшего отсидеть кучу сроков за драки, изнасилование и дерзкие кражи, явки с повинной. Для того чтобы она состоялась, была проведена тонкая оперативная работа, секреты которой мы, понятное дело, раскрывать не вправе. И эта явка последовала. В кабинете № 24 Слуцкого РОВД, в присутствии майоров Вайтовича и Крижика.
...Бакота решил убить Соловьева сразу, как только их познакомил Карчмит. Чтобы не отдавать все деньги за квартиру, которая буквально плыла ему в руки. Деревенские и не догадывались, что, несмотря на продажу родительского дома, он был в весьма непростом финансовом положении. Плата за съемное жилье. Обслуживание трех принадлежавших ему в то время автомашин, гаража. Содержание молодой гражданской супруги. Воспитание маленькой дочки. Зарплат его, тракториста, и его жены, школьной гардеробщицы, еле хватало, чтобы сводить концы с концами. Бакота брал кредиты в банке, одалживал деньги у знакомых...
Приговор, вынесенный им Соловьеву, за 1.000 долларов и легковой автомобиль «Фольксваген–Пассат» взялся исполнить Василий Семененко, на уголовной биографии которого негде было ставить клейма.
Четко следуя разработанному Бакотой плану, Семененко задушил Соловьева сразу же после его визита в сельисполком. Удавкой из медной проволоки с деревянными ручками, которую смастерил и передал ему накануне аккуратно педантичный Юрий Николаевич. В гараже, который Бакота арендовал у своего друга Карчмита. Туда доморощенный Зурита попросил зайти пребывающего в эйфории Андрюху за маслом для дозаправки двигателя «Фольксвагена–Транспортер», на котором они должны были якобы ехать в Минск. Вместо Минска микроавтобус с трупом Соловьева в багажном отсеке взял курс в лес за деревней Белый Бор. Здесь, в заброшенном карьере–скотомогильнике, месте, которое коренной люд считает угрюмым и нехорошим, а потому обходит за версту, тело было по–бакотовски скрупулезно — с использованием заготовленных заранее огромной покрышки от тракторного прицепа, 20 литров солярки и немереного количества сухого хвороста — сожжено, кострище тщательно засыпано землей, утрамбовано и замаскировано палой октябрьской листвой.
Судьбой одинокого аки перст алкоголика Андрюхи Соловьева после его мифического отъезда на далекую родину никто, естественно, не интересовался. И если бы не оперативные милицейские разработки, после которых Василий Семененко начал активно каяться в кабинете № 24 Слуцкого РОВД...
До сих пор неясно, какие затраты понес Бакота, расчетливо и коварно осуществляя свой план. 1.000 долларов — палачу Семененко (насчет обещанного автомобиля Юрий Николаевич рецидивиста обманул). 800 — оплата за просроченные соловьевские коммунальные платежи... Сколько стоили иные денежные жесты в отношении покойного Андрюхи, следствию выяснить, увы, не удалось, потому как на каждом допросе «благодетель» называл разные цифры. Однако сумма явно не зашкаливала. Ибо для привыкшего к тюремной баланде Соловьева даже вареная колбаса являлась деликатесом. А купленная Бакотой джинса, где фирменной была лишь надпись MILIAND JEANS на пуговицах, воспринималась неискушенным Андрюхой на уровне эксклюзива от Версаче. Впрочем, какое это теперь имеет значение?.. Ведь загубленную, пусть даже непутевую жизнь невозможно оценить никакими деньгами.
Минский областной суд отмерил как заказчику, так и киллеру по 15 лет лишения свободы.
