До того момента, как начнет функционировать Евразийский экономический союз, остается всего несколько недель. Но, несмотря на всю грандиозность проекта, для абсолютного большинства граждан, населяющих будущий ЕАЭС, он по-прежнему остается темой малопонятной. Поживем — а дальше разберемся, думают многие. Корреспондент «Р» решил оценить, насколько наше понимание интеграции отличается от мировосприятия наших ближайших соседей, для чего отправился в Казахстан.
Казахстанцы, как и любая другая нация, не лишены ненужных комплексов. Главный в их числе — как они относятся к сырьевой составляющей местной экономики. Недра страны богаты многими полезными ископаемыми: свинцом, цинком, хромом, золотом, висмутом, медью, молибденом, железом. По добыче нефти Казахстан занимает 12-е место в мире, а по урану — четвертое. Но почему-то даже при таком изобилии жители страны все равно не чувствуют себя счастливыми: государству остро не хватает серьезных промышленных производств, считают они.
Казахстанская экономика очень сильно завязана на ценах на черное золото. Учитывая украинский кризис и снижение цен на энергоносители, страна ныне проходит примерно по тем же «русским горкам», что и российская экономика, вот только падения не такие глубокие. Представьте: когда треть бюджета государства зависит от нефтяных доходов, а цена барреля на мировых рынках за последний год снизилась почти вдвое…
Дабы устранить такие факторы риска, в стране еще в 2010 году объявили о начале масштабной программы индустриализации. Разработали конкретные отраслевые и индустриальные программы и начали активно искать инвесторов, предлагая им практически беспрецедентные по мировым меркам льготы и преференции. Белорусам в этом вопросе есть чему поучиться. Например, для предпринимателей из той десятки стран, представители которых проявили недюжинную деловую активность, таких как Китай, Германия, США, Нидерланды, ОАЭ, Франция, Сингапур и другие, казахи ввели в одностороннем порядке безвизовый режим. В течение 90 дней зарубежный предприниматель может находиться в этой стране, а в случае необходимости на время строительства проекта ему и вовсе могут предоставить многолетнее разрешение на пребывание. Также в числе «пряников» фигурируют и десятилетнее освобождение новой компании от налога на доход, и упрощение найма на работу иностранных работников. Кроме того, в списке профессий даже появилась должность омбудсмена по инвестиционным вопросам, который защищает права инвесторов. В случае спорных ситуаций можно идти к нему и смело жаловаться. Это очень важный момент, ведь в Казахстане, как, впрочем, и в большинстве стран региона, уровень коррупции достаточно высок.
— Программа для удобства была разбита на пятилетние отрезки. Очередной — как раз заканчивается. Основные принципы — это ориентир на производительность труда, на инновации, на соответствие требованиям экологии и высокие переделы, — расписывает ситуацию заместитель председателя правления нацагентства по экспорту и инвестициям Кaznex Invest Кайрат Карманов. По его словам первые итоги уже позволяют говорить о том, что затея удалась. За последние годы вложения в местную экономику выросли вдвое. Например, в обрабатывающую промышленность в нынешнем году инвестировали уже $ 32 млрд. против $ 16 млрд. в 2010-м. А ВВП Казахстана за это же время вырос почти на треть.
Впрочем, Казахстану сегодня просто наращивать промышленный потенциал кажется уже недостаточным. Страна все еще находится под впечатлением от недавнего послания президента Нурсултана Назарбаева, где тот определил новый вектор развития государства. Он провозгласил так называемую новую экономическую политику — НЭП. В отличие от аналогий с 1920-ми годами, она во многом касается не столько либерализации предпринимательской сферы, сколько развития инфраструктуры, в первую очередь транспортно-логистической. Страна в перспективе многим чиновникам видится как огромный транзитный хаб, связывающий воедино Восток и Запад, Север и Юг.
— ЕАЭС открывает нам ворота в западном и северном направлениях, ВТО, условно говоря, в восточном направлении, а Новый шелковый путь, возможно, откроет нам южное направление. Все эти аспекты, так или иначе, и отвечают главной задаче Казахстана — стать глобальным перекрестком торговых путей, — объяснил представитель Kaznex Invest Азиз Тлеймуратов.
Ряд проектов по проведению автомагистралей и железнодорожных линий уже реализуются, некоторые — пока находятся в разработке. Можно говорить, что страна совершила целую железнодорожную революцию. Ныне правительство прорабатывает вопросы строительства и аренды терминалов в «сухих» и морских портах России, Китая, Ирана, на Каспии и Тихоокеанском побережье. Говорят, их реализация позволит создать более 200 тысяч новых рабочих мест и, главное, повысить экспортный потенциал Казахстана и в западном, и в восточном направлении. Помимо того, планируется опутать транспортной сетью всю страну и связать все регионы с Астаной — с экономическим центром страны.
Просто у Казахстана очень большая территория, расстояние между населенными пунктами значительное, и это сказывается на ценообразовании. Цены на отдельные товары в разных областях могут отличаться весьма существенно.
Вместе со строительством магистральных линий будут созданы логистические центры. В целом это поможет развиваться малому и среднему бизнесу. Согласно планам его доля в ВВП страны должна вырасти к 2050 году до 50%.
В то время, когда я находился в Казахстане, состоялась одна из громких логистических премьер — торжественное открытие туркмено-иранского участка железной дороги Казахстан — Туркменистан — Иран. На улицах Астаны этот проект обсуждали с особым воодушевлением. Шутка ли, считается, что новая магистраль станет удобным и экономически выгодным маршрутом для транспортировки грузов из Европы в государства Центральной и Южной Азии, Ближнего и Среднего Востока и в обратном направлении.
— Мы фактически создали Новый шелковый путь через наши три страны, через Казахстан и Китай до самого Тихого океана. Дорога идеально вплелась в существующие ныне участки, и теперь путь торговли с соседями для Казахстана сократился примерно на 700 километров, — объяснил значение проекта Ерлан Карин, директор Казахстанского института стратегических исследований (КИСИ). —Мы давно ждали этого и мечтали о том, чтобы выйти в Иран и в Персидский залив.
Сложно загадывать, как пойдут дела дальше, но по предварительным прогнозам, первоначально по новой железной дороге будет транспортироваться до трех—пяти миллионов тонн грузов в год, а в перспективе объемы возрастут до 10—12 миллионов тонн. Рост транзита оценили в 40%.
Еще один шелковый путь, который больше соответствует своему историческому названию, только-только планируется ввести в эксплуатацию. Это должно произойти в 2015 году. Речь идет о проекте строительства автодороги Западная Европа — Западный Китай. Она уже по диагонали «перерезала» Казахстан и скоро будет доведена до толка. В основе идеи дорожной мегастройки — резко расширяющиеся пути сообщения между ЕС и Китаем. Кстати, хоть Казахстан и входит в Евразийский союз с Россией, но его связи с КНР уж никак не меньше, чем с Россией. В 2013-м в эту страну шло почти 20% казахстанского экспорта, в Россию — только 10,3%. Борьбы за влияние на Казахстан между Россией и Китаем, конечно, не предвидится, но эти два вектора вполне сопоставимы.
— Недавно был на встрече в Госдепе США, где меня спросили, не опасается ли Казахстан того, что китайский импорт полностью подчинит себе нашу страну.
Я в этот момент поднял чашку, из которой пил кофе, и посмотрел на ее донышко — там было написано «Made in China».
И кто, спрашивается, в таких обстоятельствах еще должен бояться Китая? — с улыбкой рассказал Ерлан Карин.
По прогнозам Всемирного банка, к 2020 году товарооборот между Евросоюзом и КНР по минимальным оценкам должен достигнуть $ 800 млрд. — 1 трлн. Понятно, что на этом товарном потоке казахи намерены хорошо заработать. Так что логистические коридоры будут развиваться и дальше. Так, в течение последующих трех лет для развития железных и автомобильных дорог, которые соединят Астану со всеми регионами Казахстана, выделят $ 10 млрд. из Национального фонда и столько же привлекут по линии международных финансовых институтов, таких как Всемирный банк и Европейский банк реконструкции и развития.
Казахи любят повторять одну из своих пословиц: «Ничто не дальше вчерашнего дня, ничто не ближе завтрашнего». Страна действительно живет перспективами. Принята Программа развития Казахстана до 2050 года, которая достаточно подробно расписала все векторы, по которым будет двигаться казахстанская экономика в ближайшие десятилетия.
КСТАТИ
Факты говорят: присутствие Казахстана в ТС для страны пока не настолько выгодное, как для Беларуси и России. По данным комитета по статистике Министерства нацэкономики, товарооборот с РФ по итогам января-сентября нынешнего года составил $ 13,84 млрд., при этом Казахстан экспортировал в эту страну своих товаров на $ 3,811 млрд., а ввез оттуда на $ 10,03 млрд. Товарооборот с нашей страной оказался скромнее ($ 487 млн.), но пропорции схожи: $ 24 млн. — это экспорт казахстанских товаров к нам, а $ 472 – импорт из Беларуси. Впрочем вопрос целесообразности участия в объединении для Казахстана все равно не стоит, там считают, что это временное явление. Казахи понимают: намного легче решать проблемы бизнеса на рынке емкостью 170 млн. человек, нежели рассчитывать на внутренний рынок в 17 млн. человек.
Колбаса с острой спецификой
Оказывается, среди казахов понимания явных плюсов и откровенных минусов ЕАЭС — не больше, чем у нас. Все говорят о грядущем свободном передвижении рабочей силы, капиталов, товаров, не совсем отдавая себе отчет, какие профиты в реальности это даст экономике страны. «В этом смысле Беларуси повезло даже больше, чем нам: вы хоть что-то производите, а, значит, выгоду от работы на общем рынке получите», — в большинстве случаев так аргументируют свою точку зрения казахи. Почему-то среди них бытует мнение, что Беларусь — это такой промышленный оазис, где производится все, начиная от БелАЗов и заканчивая зубочистками. А раз есть товар — дело за малым. Остается только найти на него покупателя внутри огромного рынка стран «четверки».
В реальности найти белорусский товар на казахстанской полке — проблема та еще. Обежал в Астане не один продовольственный магазин, пока наконец не обнаружил на полке сыры рикотта и моцарелла нашего производства. Ни шоколадных конфет, ни сливочного масла, ни пива, поставками которых на рынки соседей так порой хвастаются наши производители, — ничего больше не нашел.
Продавцы порой вспоминали: когда-то бывала в продаже наша сырокопченая колбаса и пельмени, но давно уже их не видели. Реализация таких продуктов в Казахстане имеет свои особенности. Ислам, который пусть и в светской его форме, но все же исповедует большинство казахов, не позволяет им питаться свининой, а значит, массовых поставок наших балыков, кумпяков и сервелатов быть не может, разве что так — для ассортиментного разнообразия. К сожалению, в вопросах продовольственного противостояния России и Беларуси Казахстан занял позицию, которую можно охарактеризовать старой присказкой: моя хата с краю. На таможенные споры своих партнеров по ТС страна смотрит не без интереса, но в них старается не встревать. Хотя простые казахстанцы и признают: симпатии их на белорусской стороне. Ведь не исключено, что спустя какое-то время Россия, погруженная в санкционные распри, аналогичные претензии предъявит и в адрес казахстанских производителей.
До этого казахи восприняли противостояние России с Западом как дополнительный стимул для развития собственной экономики. Они придерживались такой же логики, что и наши производители: попавшие под запрет товары импортировать на свою территорию, дополнительно переработать их и с добавленной стоимостью отправить на экспорт в Россию. «Между странами была договоренность, что дополнительно обработанные продукты поставлять в Россию не запрещается. Договоренность-то была, но вот имплементация страдает. Все вопросы — к тем органам, которые в России отвечают за сертификацию продукции, то есть к Россельхознадзору», — поделился в разговоре эмоциями один из казахстанских чиновников.
В целом же продажи белорусских продовольственных товаров на казахстанском рынке идут не ахти. Главный наш козырь — молочная продукция — и та представлена у них в большинстве своем российскими марками.
— Белорусские лекарства? Кажется, где-то были, — два улыбчивых фармацевта Дана и Ассель из небольшой аптеки, расположенной на левом берегу Ишима, начинают рыться в базе данных компьютера. За десять минут не без труда находят с десяток наименований, но делают вывод, что это самые «простые» лекарства — анальгин, ибупрофен, экстракт валерианы. Девушки соглашаются: если говорить о странах будущего ЕАЭС, ассортимент аптеки в основном составляют российские препараты. Но у вас хотя бы есть производство, успокаивают они, значит, скоро товар появится.
Впрочем, есть на казахстанском рынке и такие белорусские товары, на которые спрос огромный. Речь идет о межкомнатных дверях и о корпусной мебели.
— Моя мама подарила сестре на свадьбу дубовый гарнитур, но вот для себя на такую дорогую покупку уже не отважилась — заказала мебель из Китая, — признается сотрудница МИД Гаухар Абдирова. Она при этом отмечает одну из самых злободневных проблем — близость Казахстана с КНР и сложности наших производителей в части конкурентного противостояния с недорогими товарами китайского происхождения. Пока привлекаем покупателя элитными товарами, но и этот оплот уже начал шататься под натиском производителей из державы, у которой с Казахстаном общая протяженность границы составляет 1460 километров.
Не так давно специалисты Научно-исследовательского экономического института (НИЭИ) Министерства экономики выступали с прогнозом, что в ближайшие годы могут обостриться проблемы с доступом белорусских товаров на казахстанский рынок. Связано это будет с вероятным вступлением Казахстана в ВТО. Не исключено, что в 2015 году. Тогда стране придется взять на себя обязательства снизить ставки ввозных таможенных пошлин, а это приведет к удешевлению иностранных товаров на казахстанском рынке и, соответственно, к усилению конкуренции со стороны зарубежных компаний. Это в перспективе чревато снижением объемов белорусского экспорта в Казахстан, несмотря на любые соглашения в формате ЕАЭС.
