Хотя в будущем году в этот день исполнится 260 лет со дня рождения сэра Джеймса Паркинсона, болезнь, названная в его честь, в формат «хрестоматийного наследия» медицины так и не перекочевала. И не только потому, что мир не придумал панацеи, а статистика прирастает. Из столетия в столетие, из года в год, а подчас и из одной медкарты в другую переходят упорные заблуждения, по мнению заведующего кафедрой неврологии и нейрохирургии БелМАПО, доктора медицинских наук, профессора Владимира ПОНОМАРЕВА, очень осложняющие дело. Мешая возможности помочь, путая понятия, давая ложную надежду или, наоборот, отнимая реальный шанс. Специально для «СБ» Владимир Владимирович собрал коллекцию из 7 таких мифов, с которыми пациенты, их родственники и даже врачи–неврологи, увы, сталкиваются сплошь и рядом, но с которыми надо поскорее расстаться.
1 «До Паркинсона никто не знал о такой болезни».
— Нет, сэр Джеймс в своем «Эссе о дрожательном параличе», опубликованном в 1817 году, только обобщил множество уже существовавших до него научных источников, сформировал в концепцию и максимально ее популяризовал. В этом его гений. Но намного раньше, еще в XVII веке, все клинические симптомы болезни описывали датский врач Френсис Сильвиус, француз Франкос Боссер и венгр Ференц Парис. Просто их работы не получили столь широкого признания. Более того, точную картину болезни можно встретить даже в художественных произведениях! Скажем, в пьесе Шекспира «Троил и Крессида» и в диккенсовской «Крошке Доррит», где в облике дяди главной героини угадываются все характерные признаки: трясущиеся руки, тихий дрожащий голос, заторможенность движений. Что любопытно, клинический опыт наблюдений у Паркинсона был весьма скуден. Представьте себе: в эссе он описал всего 6 больных, причем только трое были его подопечными в клинике, остальных он «подсмотрел» на улицах Лондона. Да если бы сегодня врач написал статью на столь мизерном материале, ее бы ни в одном уважающем себя научном издании не приняли к публикации! И все же сэр Джеймс попал в яблочко и исторически оказался абсолютно прав. Кстати, дрожательный паралич стал болезнью Паркинсона уже после смерти своего «основоположника», в 1877 году, с легкой руки известного французского профессора Шарко, который придумал знаменитый душ и первым описал истерию.
2 «Здесь все дело в патологической нехватке нейромедиатора дофамина».
— Еще в начале XX века на основании целой серии клинических и экспериментальных исследований была предложена так называемая дофаминовая теория развития паркинсонизма. Ее суть в том, что гибель нейронов черной субстанции мозга, ответственных за выработку дофамина, оборачивается тем, что его вырабатывается все меньше и меньше. Тогда болезнь Паркинсона и начинает свой победный марш. Именно поэтому лечение крутится вокруг выработки дофамина — речь идет о том, чтобы либо заменить его искусственно, либо подстегнуть его производство в организме. Однако, как оказалось, при этой болезни сильно страдают и другие важнейшие нейромедиаторы — серотонин, который отвечает за настроение (вот почему у пациентов депрессии довольно часты), ацетилхолин (отсюда — снижение познавательных способностей вплоть до деменции), норадреналин (как результат — у больных паркинсонизмом нередко нарушаются сон, его фазы). То, что дело здесь не только в дефиците дофамина, отчасти доказывает и наблюдение за афроамериканцами. Многие ведь думают, что, раз у них цвет кожи темный и соответственно нейронов в черной субстанции больше, болезнь Паркинсона им не грозит по определению. Но нет, афроамериканцы паркинсонизму подвержены точно так же, как и все остальные, как и, кстати говоря, альбиносы.
3 «Это удел стариков».
— Распространенный стереотип, идущий от незнания статистики. А она свидетельствует: у каждого десятого больного недуг стартует до 18 лет, есть еще паркинсонизм, как говорят медики, с ранним началом — до 45.
4 «Трясется голова? Вот верный знак!»
— К сожалению, в нашей стране часто пожилых людей, у которых есть тремор головы, лечат именно от паркинсонизма. Хотя такое при дрожательном параличе наблюдается крайне редко! Я бы даже так поставил вопрос: если голова трясется у человека в возрасте, то это практически что угодно, только не болезнь Паркинсона. У нее 4 других характерных моторных симптома: тремор кистей рук в покое (пальцы непроизвольно то ли монеты считают, то ли катают пилюли), замедленность движений, повышенный мышечный тонус и неспособность удерживать тело в вертикальном положении.
5 «Циклодол — эффективный препарат при паркинсонизме».
— Это не только неверная, но и крайне вредная установка! Может быть, лет 40 — 50 назад, когда не было других специальных медикаментов, и стоило полагаться на циклодол. Но не сегодня, когда есть как минимум 6 групп специальных препаратов. Назначение циклодола сейчас уже расценивается как грубейшая врачебная ошибка! На самом деле он отчасти помогает только при коррекции дрожания, да и то лишь в молодом возрасте, причем имеет множество побочных эффектов: психотические нарушения (ведь циклодол — атропиноподобное вещество, которое в чести у наркоманов), задержка мочи, у пожилых особенно, и даже глаукома, приводящая к слепоте. В мире циклодол для лечения паркинсонизма не используется, а у нас — увы, регулярно возникают такие случаи. Буквально на днях на клинической конференции в 5–й минской больнице разбирали ситуацию: 53–летнего мужчину в течение 16 лет в районе лечили от болезни Паркинсона циклодолом, уверяя, что это для него пожизненное средство и других нет. Только в Минске разобрались, что никакого дрожательного паралича у пациента не было вовсе, а схожую картину давала иная наследственная болезнь...
6 «Трансплантация эмбриональной ткани — перспективное средство».
— После того как было установлено, что корень проблемы в нейронах черной субстанции, возникла идея пересаживать в мозг клетки зародышей. Расчет был на то, что они возьмут на себя нужную функцию и начнут вырабатывать дофамин. Начиная с 1960–х годов на такие эксперименты пошли многие страны, пионером здесь выступили нейрохирурги на Кубе. Однако жизнь показала, что эмбриональные клетки у человека по каким–то причинам не приживаются. Технически пересадить их несложно, но они вскоре погибают, а потому для лечения болезни Паркинсона это абсолютно не выход.
7 «Нет же никаких методов обследования!»
— Лет 15 назад и я говорил то же самое: мол, диагноз можно поставить только по совокупности симптомов, техника бессильна. Но с конца 1990–х годов все изменилось, когда в практику вошел метод транскраниальной сонографии. Его суть в том, что при помощи УЗИ определяют размер черной субстанции и количество нейронов, имеющихся и погибших. Можно даже спрогнозировать, насколько быстро идет процесс, на какой стадии находится. Есть и второй метод — диффузионная тензорная МРТ, когда картинка на экране получается за счет измерения диффузии воды в каждом объемном элементе изображения. В результате можно уловить признаки болезни почти со стопроцентной точностью, а значит, получить шанс на противостояние ей гораздо раньше. В мире и тот и другой подход — уже обычная практика. На кафедре неврологии и нейрохирургии БелМАПО мы знакомим врачей с такими методиками. Но на местах дело движется со скрипом. Хотя, казалось бы, многого не требуется — ультразвуковой аппарат экспертного класса или МРТ–томограф мощностью более 1,5 тесла да желание врача идти в ногу со временем...
Советская Белоруссия №68 (24451). Пятница, 11 апреля 2014 года.
