— Павел Николаевич, войны в их традиционном, классическом понимании (фронт на фронт) уходят в прошлое. А значит, меняются и требования к современной армии, к боевой подготовке личного состава, вооружению и военной технике. В связи с этим насколько белорусские Вооруженные Силы отвечают новым тенденциям и шагают в ногу со временем? По какому пути надо двигаться дальше?
— Действительно, анализ характера современных вооруженных конфликтов показывает, что такого противостояния, которое было в Первую и Вторую мировые войны, не будет. Появились новые стратегии и виды борьбы. Например, все более распространенной становится “стратегия непрямых действий”. То есть получение желаемого результата чужими руками, когда имеется субъект, который совершил некие акции, но спрятан в тени тот, кому это выгодно. В результате некогда успешные государства без внешнего вторжения, без бомбардировок практически перестали существовать. Почему? Потому что их политическая элита, армия оказались не готовы к противодействию новым вызовам и угрозам, к отражению политико-дипломатических атак, экономического и информационного давления, к партизанско-диверсионным действиям, которые разрушают устои государства, подрывают его изнутри и ведут к краху. Естественно, все это приходится учитывать в развитии наших Вооруженных Сил.
Однако ошибочно полагать, что массовые армии и их применение в классических формах канули в Лету. Никто в мире от этого не отказывается. Наоборот, наращивают боевой компонент. В частности, наши соседи — Россия, Литва, Польша — развертывают новые формирования и базы, увеличивают численность бронетанковых войск. Значит, все-таки готовятся к каким-то массовым действиям. Поэтому Вооруженные Силы должны быть готовы к любым формам борьбы. Эту тенденцию мы выявили еще на заре нового тысячелетия и четко спрогнозировали шаги, которые приведут к созданию в стране компактной, высокомобильной, способной адаптироваться под современные условия армии.
— И все же не могу не вспомнить расхожее выражение о том, что генералы всегда готовятся к прошлой войне.
— Не думаю, что это выражение применимо к нашей армии. Как генерал могу сказать объективно и прямо: мы готовимся к войне будущего. К примеру, те события, которые произошли в соседней Украине, мы спрогнозировали и оценили за три года до того, как они случились. Мы осознаем важность адаптации Вооруженных Сил к новым трендам. И понимаем, что дело здесь не в количестве оружия и военной техники. Много лет стратегический баланс сил в мире обеспечивался ядерным оружием. Но ведь его нельзя применить против террористов, диверсионных групп или хакеров. Надо искать другие способы и силы противодействия им. Руководство Вооруженных Сил, наша наука занялись этим в начале 2000-х годов. Мы заложили это в Концепцию национальной безопасности и новую редакцию Военной доктрины страны, которые четко определяют наши подходы к указанным вопросам.
— По технической оснащенности белорусская армия одна из лучших в регионе. Причем многое умеем делать сами. За последние три года на вооружение приняты модернизированный танк Т-72Б, бронетранспортеры БТР-70МБ1, беспилотники, бронированные автомобили “Кайман” и “Волат”, новейшие средства связи, радиоэлектронной борьбы и многое другое. Конечно же, главным достижением нашего оборонного комплекса стала реактивная система залпового огня “Полонез”. Но в мире сегодня разрабатывают совершенно иные типы оружия, основанного на новых физических принципах — гиперзвуковое, лазерное, радиочастотное. Все чаще говорят о том, что в будущем воевать будут роботы. Мы здесь не отстаем со своими танками и самолетами? Каким должен быть наш ответ?
— Ко всему надо относиться критически, философски. Машина времени и звездные войны были описаны несколько десятков лет назад. Сегодня война
роботов, сражения трансформеров заполнили телеэфир и киноиндустрию. Все показывают какое-то магическое супероружие. Да, мир идет по этому пути. Но это очень дорогостоящее удовольствие, и позволить его себе, “пощупать” могут единицы государств. Одна из версий развала СССР построена на том, что советское руководство “купилось” на заявление президента США Рейгана о начале реализации программы стратегической оборонной инициативы (СОИ), известной также как “звездные войны”. Впоследствии выяснилось, что это был очень искусный блеф. Но в СССР все восприняли всерьез и, чтобы противодействовать этой мифической угрозе, стали ускоренно развивать военно-промышленный комплекс, довели долю расходов на него до 60 процентов ВВП, поставив на колени экономику. Прошло почти 40 лет после тех событий, а СОИ до сих пор нет.
О лазерном и ультразвуковом оружии говорят уже несколько десятков лет. Знаменитый роман “Гиперболоид инженера Гарина” написан почти сто лет назад, но до сих пор так и остался фантастикой. Ядерное оружие придумали в середине прошлого века, но до сих пор из 200 с лишним государств им официально обладают только 9, еще с десяток стран числятся негласными членами ядерного клуба. Реальность такова, что более 90 процентов стран оснащены классическим оружием, то есть танками, боевыми машинами, самолетами, автоматами. Они постоянно совершенствуются, улучшаются их технические характеристики. И, по моему глубокому убеждению, в ближайшие 50, а может, и 100 лет основные классические образцы вооружения так и останутся доминирующими. Конечно, развитые в экономическом и техническом отношении государства будут искать некие ноу-хау. Но далеко не каждая страна способна потратить миллиарды долларов на развитие одной суперпушки. И массово на вооружение они поступят очень нескоро.
— Тем не менее оружие нового века становится все более интеллектуальным и высокотехнологичным. Это требует высокого уровня образования, подготовки и профессионализма военнослужащих. А ведь в большинстве своем в армию призываются молодые люди лишь со средним или средним специальным образованием. Не снижаем ли мы тем самым нашу боеспособность?
— Принято считать, что высшее образование — панацея от всех бед и гарантия высокого карьерного роста. Но все ли инженеры, банкиры, юристы и экономисты работают сегодня по специальности и достигли жизненного успеха? Что касается современных призывников, то сегодня любой школьник виртуозно владеет гаджетом. Даже первоклашки едва ли не на интуитивном уровне разбираются в современных смартфонах порой лучше, чем люди с двумя дипломами о высшем образовании. Да, современное оружие основано на новейших информационных технологиях. Но если говорить упрощенно — это те же гаджеты, которыми любой молодой человек сегодня владеет в совершенстве. Поэтому, в принципе, не имеет значения, есть ли у солдата диплом об окончании вуза. Важно то, что он способен научиться в сжатые сроки освоить современное оружие и применять его.
На самом деле уровень общей подготовленности людей, которые приходят в армию, достаточно высок. Потому что высок уровень просвещенности самого общества. И зачастую ребята со средним и средним специальным образованием более подкованы, лучше разбираются в технике и компьютерах, нежели их ровесники-гуманитарии с дипломом вуза.
Есть и другой аспект этого вопроса. Сейчас модно говорить, что армия должна быть контрактной. Она в Беларуси на 65 процентов контрактная. И контрактниками являются не только офицеры и прапорщики, но и военнослужащие на определенных должностях. Вместе с тем сохраняется срочная служба по призыву. Такая система двойного комплектования повышает общий уровень готовности населения к защите Отечества, обеспечивает боеготовность и комплект стратегического людского резерва, который будет востребован в случае ведения военных действий.
— Давайте взглянем на этот вопрос с другой стороны. Проведу такую параллель. Если раньше хлебное поле убирали, условно, пять комбайнов, то сегодня за то же время его убирает одна машина. Так и в армии. Там, где раньше требовалась, опять же условно говоря, тысяча автоматов, теперь достаточно одного зенитно-ракетного комплекса. Изменились способы и формы ведения боевых действий. Стало быть, нет смысла и во всеобщей воинской обязанности?
— Это весьма упрощенный подход. Юлий Цезарь говорил: можно найти очень много людей, способных убивать за деньги. И очень мало людей, которые будут готовы умирать за деньги. Суть и задача армии как института государства в том, чтобы готовить патриота, защитника своей страны. Даже не столько готовить, сколько выкристаллизовывать качества патриота, которые формируются с юных лет. Чего греха таить, в СМИ и социальных сетях нынче немало публикаций, создающих из армии образ некоего монстра. Мол, срочная воинская служба — это бесполезная трата времени и бессмысленный труд. Поверьте, если сейчас побеседовать с отслужившими людьми, с солдатами, которые заканчивают службу, ни один не скажет вам, что просто провел здесь время. Все приводят аргументы, над которыми стоит задуматься: “я нашел друзей”, “понял, что такое коллектив, коллективное решение задачи”, “познал, что такое настоящая дружба”, “научился самостоятельности”, “стал более дисциплинированным”, “получил специальность” и так далее. Армия дает очень многое для адаптации в обществе, в жизни. И другого института, дающего такую подготовку, просто не существует. Поэтому так важно не противопоставлять потребности общества и службу в армии, как это иногда делают СМИ.
В конце декабря на вооружение 1146-го гвардейского зенитного ракетного полка Военно-воздушных сил и войск противовоздушной обороны Вооруженных Сил Беларуси поступила пятая батарея зенитного ракетного комплекса “Тор-М2”Теперь еще раз о принципе двойного комплектования. Для нашей страны, которая проводит самостоятельную, независимую политику, он априори востребован. Надо понимать, что армии, укомплектованные только на контрактной основе, предназначены для выполнения так называемых экспедиционных задач и по определению не смогут полностью обеспечить защиту собственного государства, потому что войны по защите Отечества ведутся и выигрываются только народами. Литва, отказавшись десять лет назад от срочной военной службы, с прошлого года начала ее возвращать. Служба по призыву возвращена в Швеции, Украине и Грузии. Ощутив реальные недостатки в подготовке мобилизационного ресурса как для армии, так и для национальной гвардии, обеспечивающей порядок в стране, власти этих стран сделали вывод, что призыв — наиболее рациональный вариант обеспечения военной безопасности. Военная служба по призыву сохраняется и мотивируется в Дании, Норвегии, Эстонии, Швейцарии, Австрии. Замечу, далеко не бедные страны и вполне могут позволить себе контрактную армию. Просто надо смотреть на вещи философски и не искать крайностей. Истина всегда посередине и такой серединой для нас является смешанное, двойное комплектование Вооруженных Сил.
— Во времена СССР Белорусский военный округ был самым крупным по численности и состоял из пяти армий общей численностью 250 тысяч военнослужащих. С обретением независимости Беларусь поэтапно сокращала Вооруженные Силы. Сейчас в их рядах порядка 65 тысяч человек. Такая численность оптимальна для нашей армии?
— Еще в 1990 году СССР и другие участники Варшавского Договора с одной стороны и страны НАТО с другой подписали договор об обычных вооруженных силах в Европе. После распада СССР его квоту распределили и поделили между собой бывшие советские республики. Дело в том, что Белорусский военный округ в оперативно-стратегических документах СССР был округом второго эшелона. В случае войны с блоком НАТО в его задачу входило развитие наступления до Ла-Манша, в водах которого должны были обмыть гусеницы советских танков. С исчезновением Советского Союза независимая Беларусь объективно получила огромное наследие, с которым надо было разобраться, определить, что оставить, а от чего можно отказаться. Армия — это очень дорогой институт. Техника, ее содержание, подготовка людей требуют больших средств. С обретением независимости Беларусь четко определила свое кредо. Мы миролюбивая страна, не хотим ни с кем воевать, чужой земли нам не надо, но и своей не отдадим. Исходя из этих постулатов, численность армии к началу 2000-х годов сократили до 100 тысяч человек. Но оставались еще огромные материальные запасы, с которыми тоже надо было что-то делать. Техника и технологии шагали вперед, и содержать устаревшее вооружение было очень накладно для бюджета. Поэтому Министерство обороны приступило к проведению мероприятий по максимальному сокращению запасов невостребованного военно-технического имущества. Ненужное пускали в хозяйственный оборот или утилизировали. Подсчитали еще раз, какие силы и ресурсы нам необходимы для оборонной достаточности, исходя из протяженности границ, перспективных вызовов и угроз, и вышли на цифру 65 тысяч военнослужащих. Эта цифра появилась не сегодня и не вчера, а в далеком 2001 году, когда разрабатывалась программа завершения реформирования Вооруженных Сил, писалась первая концепция их строительства и развития. И время доказало правильность того решения. Более того, я уверен, что оно будет актуально еще как минимум ближайшие несколько десятилетий.
— Говоря о будущем армии, невозможно обойти вниманием усиление блока НАТО у наших западных границ. Растет интенсивность военных учений в странах Балтии и Польше. Для нас это опасно? И как реагировать?
— Готового рецепта нет. Каждое действие имеет несколько слагаемых. Угроза — это тот наивысший пик, который требует принятия оперативного решения.
На сегодня открытых военных угроз безопасности Беларуси нет. Есть риски, вызовы, некие прогнозируемые опасности. Все они трансформируются в угрозу при наличии определенных условий: возможностей и намерений. Наличие группировок войск в сопредельных странах свидетельствует о том, что есть возможности. Но политические заявления, характер политических отношений, сотрудничество на уровне экономики, бизнес-кругов и другие аспекты показывают, что намерений направить эти группировки против нас нет. Соответственно можно сделать вывод, что угрозы не существует или она носит гипотетический характер.
Но, опять же, наивно полагать, что так будет всегда. Надо быть готовым к любым сценариям. И сделать невозможным нападение на себя. Поэтому мы системно занимаемся повышением боевого потенциала воинских частей, совершенствованием технической оснащенности, точечным перевооружением и подготовкой органов управления и войск. Наш оборонный комплекс дал нам много хороших новинок, и мы четко оценили, по какому пути нам идти.
— В Беларуси всегда были сильны радиоэлектронные средства борьбы, оптика, средства связи, разведки, автоматизированные системы управления. В этом направлении и дальше пойдем?
— Объективно, да. Сегодня выигрывает тот, кто упреждает конкурента, противника, оппонента в получении информации, времени принятия решения и возможности воздействия на наиболее болевые точки. Разведка предоставляет информацию, система управления обеспечивает возможность принятия решений, а радиоэлектронная борьба, дальнобойные и высокоточные виды оружия лишают противника этих преимуществ. Начиная с 1990-х годов, с событий в Югославии, везде присутствует мощный авиационный компонент. Отсюда необходимость развития системы ПВО и воздушной разведки. Большое будущее у беспилотной авиации. В ближайшей перспективе мы должны получить на вооружение порядка 50 комплексов. И, конечно, наш козырь — это силы спецопераций и ракетные войска, которые, получив на вооружение РСЗО “Полонез”, значительно увеличили зону поражения. Вот почему этим перспективным направлениям и впредь будет уделяться особое внимание. Другой вопрос, что будет делаться внутри них. Опять же, развитие будет сосредоточено на системах разведки, позиционирования, применении современных геоинформационных систем.
— В этом году планируется проведение совместного оперативного учения армий Беларуси и России “Щит Союза — 2019”. Можно узнать подробнее, когда и где оно пройдет, какие силы будут задействованы в нем с обеих сторон, каковы цели и задачи маневров?
— Анонсировать детали учения — дело неблагодарное, поскольку его детальный замысел еще в разработке. Мы согласовали подходы с российскими коллегами, рассмотрели их на уровне министров обороны, сейчас готовимся доложить замысел нашего участия в учении Президенту. До этого не хотелось бы вдаваться в детали. Скажу лишь, что учение состоится осенью на территории России. Оно будет носить сугубо оборонительный характер и направлено на совершенствование системы совместной подготовки региональной группировки войск, ведения оборонительных операций и боев, обмен опытом управления и применения новых видов оружия.
— Противодействие “гибридным” формам военных действий также будет отрабатываться?
— Понятие “гибридная война”, как название новой формы вооруженной борьбы, придумали журналисты. Ни в одном официальном документе вы не встретите этого термина. По той простой причине, что все методы “гибридной войны” давно известны и находятся на вооружении всех армий мира. Денис Давыдов в 1812 году громил Наполеона “гибридными” методами. В годы Великой Отечественной войны подпольщики и партизаны боролись с фашистами “гибридными” методами, устраивая акты террора, диверсии, распространяя листовки. Эти приемы применялись во Вьетнаме, Афганистане, Сирии, Украине. Да, на предстоящих учениях мы также будем противодействовать некоторым проявлениям так называемой гибридной войны. В частности, вести борьбу с незаконными вооруженными формированиями, противостоять попыткам диверсий на важных экономических объектах и коммуникациях. Современная армия должна уметь воевать с любым противником и в любой обстановке.
konon@sb.by
