Приближалось седьмое ноября 1941 года. В Москве только-только улеглась паника. Шестого ноября вечером Вадиму Синявскому (на фото), гению спортивного репортажа, передали приказ из Кремля – завтра утром быть в радиостудии, которая размещалась тогда в здании ГУМа.
На следующий день вся страна, от Москвы до Владивостока, из сотен тысяч тарелок услышала неподражаемый голос Синявского: «Внимание-внимание, говорит Москва! Я веду свой репортаж с Красной площади». Именно оттуда, из ГУМовской студии, практически без подготовки он рассказывал в прямом эфире о знаменитом Параде на Красной площади. Прямо с кремлевской брусчатки солдаты уходили на фронт и большинство из них погибли, защищая Москву.
Неделю спустя Синявский находился уже за тысячу километров от Москвы – на борту дальнего бомбардировщика Ил-4, летевшего бомбить Берлин. Ил-4 – машина небольшая, компактная, места для пассажиров в ней не предусмотрены. Поэтому весь путь до столицы Третьего рейха Синявский провел в бомбоотсеке, лежа прямо на бомбах. Записывал на примитивнейший магнитофон материал для своего репортажа. И вот он – Берлин. Створки отсека распахнулись. И бомбы одна за другой пошли вниз. Чтобы не вылететь из самолета вместе с ними, Синявский, в прошлом отличный гимнаст, встал, как он сам говорил, враскоряку, уперся ногами и руками в стенки отсека. И в такой вот раскидистой позе ждал, пока самолет высыпет на головы берлинцев весь смертоносный груз и створки бомболюка вновь сомкнутся.
Несколько раз во время войны Синявский летал в осажденный Севастополь. Последняя командировка стала для него роковой. Как обычно, приехал в действующую часть. Ходил. Смотрел. Записывал. Брал интервью у солдат и офицеров. Как вдруг началась ожесточенная стрельба. Немцы пошли в атаку. И так получилось, что во время боя погибли все офицеры. И Синявский, а он был в чине майора, остался на этом участке обороны старшим по званию. Подбегает сержант и орет: «Что телишься, майор! Поднимай людей в атаку!» И Синявский, человек сугубо штатский, в первый и последний раз в жизни действительно повел людей в атаку. Немецкий натиск был отбит. Рубеж удержали. В том бою Вадима Синявского тяжело ранило, он потерял глаз. Однако героя из себя никогда не корчил. Наоборот, если кто-то потом его спрашивал: «Славич, где ты глаз потерял?», он лишь шутливо отмахивался: «Да так, в одной пьяной драке…»
Борис ОРЕХОВ
