В Сочи отправим рефрижератор с продуктами
В этой беседе, состоявшейся после всех новогодних и рождественских праздников, Сергей Булыгин выступил в трех ипостасях. Во–первых, как авторитетный специалист, курирующий подготовку белорусской сборной по биатлону к олимпийским стартам в Сочи. Во–вторых, в качестве неоднократного чемпиона мира, а самое главное олимпийского чемпиона–1984 в эстафете, вспоминающего о соревнованиях в Сараево и дающего экспертные рекомендации нынешнему составу отечественных стреляющих лыжников. И, наконец, в–третьих, Булыгин — первый заместитель руководителя Белорусской федерации биатлона, радеющий за прогресс и развитие любимого болельщиками вида спорта.
В режиме плана
— В ноябре–декабре и вот сейчас в январе наша сборная работает и живет в так называемом плановом режиме. В то же время наверняка отсутствие призовых мест в гонках 2013 года оказывало давление на спортсменов и тренеров. После этапа Кубка мира в Оберхофе, где Дарья Домрачева выиграла две дистанции, а в третьей стала призером, все вздохнули свободнее?
— Безусловно, хотя вы постановкой вопроса излишне драматизировали ситуацию. Да, мы чувствовали определенный прессинг со стороны особо нетерпеливых болельщиков. Но при этом никуда не делось понимание того, что наш лидер Домрачева — редчайший спортсмен, способный стабильно выступать на протяжении всего сезона. Кто еще в этом с ней сравнится? Раньше немка Нойнер. Предыдущий сезон достаточно сенсационно показал, что на это способна норвежка Бергер. А вот по финке Мякяряйнен уже можно ставить вопросы, хотя и Кайса близка к гроссмейстерской стабильности, чтобы на высочайшем уровне отработать от начала до конца, с ноября по март. Но это спорт. Нельзя всегда быть первой, даже если потенциал позволяет в каждой гонке претендовать на победу. Иногда банально не везет. Вспомните об остановке преследования в Эстерсунде, в котором Дарья уверенно лидировала после трех огневых рубежей. И, конечно, олимпийский статус сезона. Здесь ведь заложен парадокс: ни в коем случае не поторопиться с выходом на оптимум. На это в первую очередь и были направлены усилия тренерского штаба в декабре, этим и был обусловлен пропуск Домрачевой этапа в Анси.
— Кстати, сама спортсменка нормально отнеслась к такому сценарию? Ведь все–таки на каждом этапе она способна выигрывать хорошие премиальные, да и шансы бороться за Большой хрустальный глобус резко понижались, а это — большая честь и гонорар...
— Дарье надо отдать должное — она молодец! Никаких колебаний. Как с тренерами определила — приоритет Олимпиаде и ничему другому, так они и действуют в единой связке и безо всяких шараханий.
— Главный тренер сборной Андриан Цыбульский говорит, что без жертв не бывает побед на Играх.
— Согласен. Только я бы вместо слова «жертва» использовал термин «инвестиции». Спортсменки, та же Скардино, пропускавшая старты уже в Оберхофе, знают, что успехи в Сочи окупят все недостачи — и эмоциональные, и финансовые. Поэтому мне приятно констатировать: подготовка команды к стартам в Сочи проходит нормально, именно в том ключе, как нам и виделось.
— Однако стоило Домрачевой прорваться на пьедестал, как появилась новая паникерская мулька: дескать, теперь точно все пропало — рано набрала форму...
— Эти байки меня смешат и только, ибо в команде все спокойно и никто на них не реагирует. Потому как нет у паникеров даже минимального уровня подкованности в делах биатлона. Не могут или не хотят такие скептики запомнить, что Домрачева стабильна на высоком уровне, а кроме того, она очень далека от пика. И зачем он нужен за месяц до Игр?! В то же время Дарья хорошо поработала в горах, спустилась вниз, восстановилась, откаталась — вот вам и результаты в виде оперативной отдачи от пахоты в Антхольце. В Рупольдинге уже, разумеется, пришлось тяжелее.
— Но после Оберхофа появился и объективный отвлекающий фактор. Выяснилось, что Домрачева не утратила перспектив в борьбе за Большой хрустальный глобус. Наоборот, вся борьба впереди. В итоге некоторое отступление в Рупольдинге расстроило и заставило задаться вопросом: что же делать с этим «вторым зайцем»?
— У каждой палки есть два конца. Представьте, что Дарья лишь шестая, а то и десятая в общем зачете Кубка мира. Было бы для нее это хорошо? Не уверен. По психологическим причинам. Но нынешняя ситуация лично мне кажется очень удачна. Дашка в борьбе, она наладила ранее проблемную стрельбу лежа, ей неоднократно покорился подиум и при этом спортсменка прекрасно понимает, почему в Рупольдинге было тяжелее, чем в Оберхофе. Плюсы заметно превалируют над минусами.
— В Рупольдинге женская эстафета даже без Домрачевой заняла шестое место. Можно ли сказать, что состав квартета (Калинчик, Писарева, Скардино и Домрачева) практически определен, хотя впереди еще одна гонка в Антхольце?
— А зачем нам торопиться? Кто нас подгоняет палками? У Дуборезовой, да и в какой–то степени Калины, должны быть перспективы. Другое дело, что тренеры изначально выделяли Писареву — стабильного стрелка, которой только перманентные травмы коленей не позволяли раскрыть всего своего потенциала. Вот в декабре Надя две недели в Минске не каталась, только лечилась. Но главное, что сейчас здоровье позволяет ей тренироваться и выступать, а тренеры дают ей сполна практику, хотя в другой ситуации могли бы поберечь. Писаревой надо накататься, вернуть соревновательные навыки. Беречь ее будут уже на Играх, готовя, видимо, к «пятнашке» и эстафете, в которой мы можем при хорошей стрельбе вмешаться в борьбу за награды. Калине же пока очень тяжело — рождение ребенка, пауза в выступлениях, не лучшая межсезонная база. У нее есть шансы, но главное — это следующий цикл.
Со своей картошкой
— Есть ли проблемы в организации, обеспечении?
— Глобально — нет. Но от сложностей никто не застрахован. Возьмите падение в Рупольдинге Чепелина. Со всеми бывает. Я падал, другие падали. Но надо еще грамотно упасть. А вот Чепелину не повезло: сломал ложе винтовки. А это очень некстати. Но представители «Аншютца» заверили, что оружие подлежит восстановлению. Иначе Владимиру пришлось бы привыкать к новой винтовке (купили бы!), а времени до Игр совсем ничего.
— Планы сборной после этапа в Антхольце?
— Команда проведет там десятидневный сбор до 29 января. Без заезда домой чартером вылетит из Мюнхена в Сочи, где с 30–го числа открывается для тренировок трасса «Лаура». Заселяемся в наш санаторий в Красной Поляне. Организационные, транспортные, финансовые, экипировочные и даже кулинарные моменты полностью закрыты. Берем хорошего повара, закупаем свою провизию, включая картошку и воду. Отправим в Красную Поляну рефрижератор. Для местных поставщиков оставляем свободные позиции лишь по скоропортящимся продуктам — овощи, фрукты. Все для того, чтобы оградиться от пищевых отравлений, инфекций и других напастей.
— Игры — это очень серьезно, о чем говорит даже ваш рефрижератор. К чемпионатам мира у нас отношение проще и спокойнее. Но вот, например, Клаус Зиберт на вопрос: «Что такое олимпийский сезон?» — ответил весьма четко, но в его словах не было ничего, кроме констатации: «Олимпийский сезон — это сезон, в который проходит Олимпиада». А вот к чемпионатам мира у Зибыча отношение трепетное...
— Ну, это не секрет, что наш немец, скажем так, слегка обижен на Олимпиады. Была такая эстафета на Играх–80: сборная ГДР была явным фаворитом Лейк–Плэсида, но именно на Зиберта в команде СССР нашелся Тихонов. После чего Клаус не любит вслух говорить об олимпийских целях и задачах.
— Его понять можно: хватает воспоминаний одного Тихонова. Легенда советского спорта не упускает возможности рассказывать о перипетиях той борьбы.
— Да и Зиберту приходится терпеть, скрипя зубами. Но, поверьте, Клаус, как и все мы, очень хочет медалей и реваншей, пусть уже через Дашу Домрачеву.
Вспоминая Сараево
— А что касается ваших победных воспоминаний?
— Как неудивительно, моя первая реакция на тему Сараево–84 — это наша вкатка, первый снег в олимпийском межсезонье. Серьезный период, начинающийся в октябре: надо много пахать, наматывать километры, закладывая базу, позволяющую выдержать напряжение соревновательного периода.
— Но вкатка не в Финляндии или в Австрии с Италией?
— Что вы! Красноярский край. Раньше ведь заграница была как поощрение — тренировались дома. И вот приехали, а снега нет. Очень тепло. А надо набирать объемы. Тренеры обнаружили в сопках снежное плато — целина, в которой сами наставники как–то протоптали подобие лыжни для классического хода. Но проблема: почти час надо добираться до места в брезентовом кузове ГАЗ–66 — другой транспорт туда ни–ни, такая грязь.
— Ныне жизнь пошла — не нарадуешься!
— Именно. С утра в кузов и наверх — там занятие, 30 — 35 километров по кругу в 2,5 км. Обратно вниз в кузове на обед и отдых. Помню только мы с Димой Васильевым головы на подушку — будят. В кузов, наверх, и там вторая тренировка 20 — 25 километров. Так длилось неделю, и эти дни навсегда врезались в мою память. Как говорит тот же Зиберт в минуты поражений: «Катастрофа!» Но выдержали, а потом выпал снег. Стало легче. Но иногда я думаю: если бы в эти условия определить наших современных биатлонистов, то какой будет их реакция?
— К какому склоняетесь ответу?
— Полагаю: «Заканчиваю, уезжаю домой. Ничего мне не нужно».
— Но вы и ваши товарищи — нет?
— И в мыслях не было! Как можно! В конце концов, все проходит, и вкатка прошла. Пошли соревнования: Кубок Урала, «Ижевская винтовка».
— О внутренней конкуренции в советской сборной ходят легенды. Но тот факт, что на чемпионате мира–83 «красный» квартет с вашим участием выиграл после долгого перерыва «золото», оказал существенную помощь в отборе на Игры?
— Безусловно. Сборная СССР — это 6 человек костяка, еще 2 — на подхвате, и еще 2 — от регионов. А на старт выходило за 100 амбициозных мужиков. Было жестко, но основа тоже определялась заранее. Тренеры сборной СССР обладали и пониманием, и терпением. Например, мне лично тяжело бежалось в декабре на наших стартах в Союзе. Были и призовые места, но порой отваливался в конец десятки. Однако доверия наставников не терял. В январе в том же Бакуриани (кавказский вариант Антхольца) окончательно настоял на своем праве выступить в Сараево.
— Наивный вопрос из сегодняшнего времени: какие задачи ставились на Игры–84?
— Отвечу так. Когда на ЧМ–83 мы выиграли эстафету, сначала нам на радостях обещали присвоение звания «Заслуженный мастер спорта СССР». Уж больно давно не было таких побед, много проигрывали восточным немцам и норвежцам. Но, например, я только вышел из молодежного возраста и не был даже «международником». А тут первая эйфория прошла, и с нами завели по окончании сезона иные разговоры. Дескать, конечно, вы, ребята, большие молодцы, спасибо вам! Но чемпионат — это чемпионат, а Олимпиада — уже Олимпиада. Вот выиграйте в Сараево — и все, подаем документы на присвоение. Так нас мотивировали. Поэтому вопрос о задачах действительно наивный — ничего, кроме первых мест, в Советском Союзе не принималось всерьез. В 1989–м уже перестройка, уже первые кооперативы, а мы на чемпионате мира выиграли командную гонку, личные медали, но стали вторыми в эстафете. Я опять бежал на последнем этапе и не сумел обыграть немца. Что сделать? Ушел на дистанцию вторым, таким же и финишировал. Но политика в спорте была категоричной — только первые места. В итоге на нас смотрели как на абсолютных неудачников, все проигравших, никудышных спортсменов. А это, повторюсь, уже был 1989 год.
— Ваши олимпийские впечатления от Сараево, и были ли вы там после войны?
— Не был, но видел документальную хронику после бомбежек — это страшно. Разрушение, руины — катастрофа. В моей же памяти Сараево остался красивым городом с высокими по тем временам зданиями и стеклянными витражами. Когда мы несколько раз приезжали из Олимпийской деревни гулять в центр, то появлялись сказочные ощущения, которые до сих пор не развеяны временем.
— Биатлонная программа Игр–84 начиналась, разумеется, не с эстафеты, а с личных гонок на 20 и 10 км, в которых советские стреляющие лыжники при требованиях быть первыми вовсе не снискали лавров...
— Гонки сложились неудачно — факт. Но, возможно, удивлю, сказав, что никаких особенных накачек — «воспользоваться последним шансом», не было. Прежде всего наши поражения во многом объяснялись сложнейшими метеорологическими условиями, приведшими к лотерее: снег, порывистый ветер — кому везло, кому не очень. Нам — нет. Я на «двадцатке» из советского трио был лучшим, но лишь 17–м. В спринте получилось сильнее, и пробеги Шална не два, а один штрафной круг — быть ему чемпионом, а так — шестое место. Нашему литовцу тогда один из шефов делегации сказал: «Видишь, Альгис, на промах меньше — и ты человек! А так...» Но мы все хотели стать людьми. Поэтому в дополнительных накачках не нуждались, и тренеры с функционерами это понимали.
— Распределение этапов — диспуты были?
— Не в Сараево. Команда нарабатывалась все межсезонье, в январе таким составом выиграли гонку Кубка мира в шведском Фалуне. Кроме того, на внутренних соревнованиях, выступая за команды разных спортивных обществ, мы бежали строго фиксированные этапы. Я — последний, хотя на ЧМ–83 был застрельщиком, но затем тренерское мнение изменилось, найдя согласие с моими ощущениями. Что крайне важно. Психология! Приведу пример из более позднего времени. На чемпионате мира–86 Валера Медведцев уверенно выиграл гонки и на 20, и на 10 км. На собрании перед эстафетой тренеры называют раскладку по этапам: Васильев, Кашкаров, Булыгин, Медведцев. И что вы думаете? Валера отказался, несмотря на прессинг Привалова. Правильно сделал. Меня опять поставили финишером, и все сложилось прекрасно. Я как раз таки не любил быть застрельщиком. Не спринтер, и пробежать 100 метров стартового поля для меня являлось сущим наказанием. С одной стороны, надо выйти в лидеры, чтобы потом не выкарабкиваться из хвоста. Но с другой — можно задохнуться, а еще и поломать лыжу, палки.
— У финишера иные проблемы — надо ждать. А тут такие перипетии! Этап Васильева — все замечательно, большое преимущество. Этап Кашкарова — все хорошо, хотя преимущество чуть растаяло. Этап Шалны — все плохо, два штрафных круга после «стойки» и ваш уход в гонку с отставанием в 18 секунд от самого Ульриха, несомненного лидера сборной ГДР.
— Так и было. А за мной еще почти вплотную норвежец Собах и западный немец Фриц Фишер... Но начну с того, что с терпением никаких сложностей не испытывал. Хотя знаю и другие прецеденты. Например, наш Рустам Валиуллин. Он, ожидая своего этапа, запирался в домике команды на стадионе: дескать, не могу смотреть — сгораю. Его выпускали на старт, и только тогда он начинал ориентироваться в гоночной ситуации. И нельзя же сказать, что здорово у Рустама получалось. Поэтому советовал попробовать с ним принципиально противоположный вариант, но ни спортсмен, ни тренеры на эксперимент не пошли. Я же всегда был в курсе событий, не прятался от них. Логика простая: ты все равно горишь в ожидании. Так хоть знай, по каким поводам, а заодно и подпитывайся эмоциями гонки. И тут самое интересное. В Сараево накатал лыжню, стал настраиваться, и тут один из наставников говорит мне: «Иди в домик и сиди. Потом разомнись — и сразу на старт». Я в недоумении. Он настаивать. Но отбился: «Я хочу смотреть! Мне это нормально». Так и смотрел, стараясь убирать от себя мысли, что еще самому надо бежать и стрелять. Конечно, пережил смену настроений после промахов Шалны. Но психологически не сломался. Конечно, хотелось бы преимущества секунд в 30. Но и в уходе в гонку вторым были свои странные, но плюсы. Получится — герой, нет — извините. Но это вначале я так думал. Но когда увидел, что Фишер и Собах рядом, переменил мнение: «Эге, тут вообще борьба». В принципе, все мы четверо, включая Ульриха, бежали в одни ноги.
— Не рвали с места в карьер?
— Нет, но перед стрельбищем вдруг увидел: ба, Ульрих почти нагнан. Даже испугался: не быстро ли начал. Но отстрелялся надежно, без дополнительных патронов — лидер! Перед второй стрельбой «трио» соперников объединились в погоне, отрыв — 15 секунд, а это всего один лишний патрон.
— Но он не потребовался?
— Нет. Причем была такая концентрация, что даже взгляда не бросил на чужие мишени. Этого вообще делать нельзя, несмотря на искушение. Потом, как сам закончишь стрельбу, все увидишь и сориентируешься. Но вначале закрой свои мишени!
— Вы убежали с 19–секундным гандикапом...
— Со стадиона в Сараево был подъем в гору, и меня отлично гнали по трассе — лыжники, наши тренеры, еще кто–то. Поступала информация — 21, 22, 25. Думаю, отлично, убегаю. Забрался наверх, а дальше — спуск: вниз, вниз, вниз. Оглядываюсь и вижу, что Фишер и Собах, подгоняя друг друга, заметно приблизились. Это была еще одна критическая точка эстафеты. На спуске гонку нельзя выиграть, но проиграть — пожалуйста. Съели соперники 12 секунд! Благо что через мостик — тягунок и кусок равнины. Включился: «Ну нет, вы меня уже не догоните!»
Искать новую Домрачеву!
— Жизнь не остановится на Играх–2014. А значит, если сейчас все концентрируется на Олимпиаде, то после нее надо будет решать проблемы, коих в отечественном биатлоне, к сожалению, немало.
— Именно так. Главное — резерв, кадры. Скажу прямо: меня не устраивает работа нашего тренера по этому направлению Елены Зубриловой. Нужны перемены. Причем серьезные. Специалисты не справляются с обязанностями. Новичкам дают специальные упражнения, комплексные тренировки. Мое мнение: в детском возрасте главное — общефизическая подготовка. Пусть играют в баскетбол, отжимаются, чтобы крепли мышцы! Кроме того, не налажены горизонтально–вертикальные связи со школами. Вы же знаете, как тренеры низшего звена жалуются: воспитывали спортсмена, отправили в училище — и нет спортсмена. Почему, как?! Другие вопросы методического содержания. А быстро поставить мальчика или девочку на лыжероллеры — это не гарантия воспитания таланта, а скорее форсирование.
— А ведь на детских стартах много участников.
— В том–то и дело! По сотне мальчишек с девчонками! И не верю я, что за все эти годы в стране не родился настоящий талант. Боюсь, мы пока проходим мимо новой Домрачевой или Рыженкова. Надо уметь находить и воспитывать спортсменов.
Лидер сезона. Кто он?
Спринтерская гонка среди женщин на этапе Кубка мира в Антхольце донельзя обострила борьбу за первое место в общем зачете Кубка мира. Причиной тому — неудачная стрельба (4 промаха), размахивание винтовкой на стрельбище и вытекающая из этого дисквалификация лидера сезона чешки Габриэлы Соукаловой. Она точно пропустит сегодняшнюю гонку преследования, а значит, ее очковый багаж останется неизменным — 426 очков. Дарья Домрачева, которая могла выиграть в четверг, но из–за двух промахов заняла третье место, имеет в своем активе 415 очков. Для того чтобы обойти Соукалову, белоруске сегодня будет достаточно финишировать даже 29–й. Но... Здесь важно иметь в виду, что при этом Даша должна обязательно опередить норвежку Тору Бергер и финку Кайсу Мякяряйнен. В настоящее время ее преимущество над ними в общем зачете Кубка мира и гонке преследования исчисляется соответственно двумя и тремя очками, а также двумя и двадцатью секундами.
Если эти условия будут выполнены, в Сочи на первой гонке мы увидим Домрачеву в комбинезоне с желтым бипом. За это сегодня и поболеем. Начало преследования — в 13.45.
Советская Белоруссия №10 (24393). Суббота, 18 января 2014 года.
