В агрогородке Горы Горецкого района торжественно открыт памятник красноармейской матери Марии Григорьевне Цыганковой. Она отправила на фронт шестерых сыновей — Кирилла, Феодосия, Арсения, Василия, Александра, Матвея. Ни один из них не вернулся домой. Все погибли, защищая Родину. Памятник олицетворяет подвиг всех матерей, жен, сестер, не дождавшихся с войны своих родных. С черной мраморной плиты куда–то вдаль задумчиво и строго смотрит женщина, словно говоря потомкам: трагедия войны не должна повториться. Никогда. Нигде...
Горе горькое
Супруги Цыганковы — Никифор Маркович и Мария Григорьевна жили на хуторе вблизи деревни Запрудье. Фактически Горы и Запрудье — одна большая деревня, две части которой разделены озером. В семье родились 12 детей — 8 мальчиков и 4 девочки. Все дочери и двое сыновей умерли задолго до войны малолетними.
В 1934 году Мария Григорьевна овдовела, а в 1939–м ее с сыновьями, как и всех хуторян, переселили в деревню. Из Запрудья почти все братья Цыганковы уходили на фронт. У старших к тому времени были свои семьи. 39–летнего Кирилла провожали на войну восемь детей. У Василия и Арсения остались дочери Софья и Лидия. Две дочки ждали с фронта Феодосия. Кстати, Василий свою дочь никогда не видел. Кадровый офицер, незадолго до войны он женился. Жили молодые супруги в Слуцке. В июне 1941–го Василий Цыганков отправил беременную супругу к матери. Попросил Марию Григорьевну заботиться о ней, как о дочке. Софья появилась на свет в августе...
А вскоре Марии Григорьевне Цыганковой стали приходить похоронки. В 1941 году на Смоленщине погиб Александр, затем Феодосий — под Ленинградом. Василий отдал жизнь за победу в бою в Черниговской области. Кирилл, Арсений и Матвей сложили головы под Ленино.
Живые и мертвые
В доме 89–летней Екатерины Кирилловны Мельниковой приятно пахнет домашним хлебом из русской печки. Здесь собрались ее сестры. Родные — 80–летняя Александра Кирилловна Краменкина и 82–летняя Анна Кирилловна Скурьят, а также двоюродная — Софья Васильевна Мельникова.
Сестры, сами уже старушки, очень тепло вспоминают о своей бабушке. Насколько она все же была сильной — физически и морально! Имея столько детей, работала в колхозе полеводом за трудодни, зарплату тогда не платили. Бывало, соорудит мать из снопов шалашик, положит в него ребенка, а сама трудится в поле. Лишь изредка сделает перерыв, чтобы покормить младенца.
Но самое страшное испытание, выпавшее на ее долю, — пережить всех своих детей... Екатерина Кирилловна вспоминает:
— Бабушка ждала хороших вестей с фронта — о победах, о скором окончании войны. Но приходили только похоронки... Одна, другая, потом четыре сразу: почта работала плохо, страшные вести задерживались. Бабушка страшно голосила, глядя на фотографии погибших сыновей. Но если к ней подходил кто–то из внуков, тут же брала себя в руки, успокаивалась, не хотела пугать малышей.
Однажды немцы все же пришли к ней во двор отбирать поросенка. Солдат тянул его в одну сторону, Мария Григорьевна — в другую. Уцепившись за юбку бабушки, ей помогали внучки. Немец разозлился не на шутку, стал хвататься за оружие. И тогда старшая, Катя, встала между ним и бабушкой. Тем самым, возможно, спасла жизнь Марии Григорьевны. Фриц ушел, унося жалобно визжавшего поросенка.
В 1943 году у Марии Григорьевны случилось еще одно большое горе. Внучку Катю угнали в Германию. Долгих два года о ее судьбе она ничего не знала. На чужбине 16–летняя девушка работала на пилораме, по 12 часов в сутки без выходных грузила тяжелые вагонетки. Кормили похлебкой, от которой отказывались даже голодные собаки. Лишь в 1945 году она вернулась в деревню.
Радость со слезами на глазах
Наступило мирное время. Односельчане возвращались с фронта. Именно тогда Мария Григорьевна особенно остро почувствовала свое одиночество. Хоть внучки и заботились о ней, не оставляли. Теперь они наперебой вспоминают:
— Вроде бабушку и уважали, и ценили. На всех митингах, посвященных Дню Победы, по приглашению местных властей она стояла на трибуне. Но победителей, вернувшихся с войны, благодарили, вспоминали их заслуги. А о подвигах ее сыновей словно забыли... Бабушка в такие праздники всегда обливалась слезами. Да и пенсию ей назначили мизерную — всего–то 12 рублей...
Но она была оптимисткой — доброй, спокойной, рассудительной. В деревне Марию Григорьевну любили, часто шли к ней за советом. Она была повитухой, принимала у сельчанок роды. Житель Запрудья Кирилл Никитич Бейзеров, которому сегодня тоже за 80, вспоминает:
— Приняла она роды и у моей мамы, поэтому считалась моей крестной. Сколько таких крестников у нее было в деревне! И никого из нас она не обделяла вниманием, всем дарила по праздникам подарки, на Пасху — крашеные яйца. Возможно, поэтому и ее внучка Софья выучилась на акушерку, работала в местной участковой больнице — пошла по стопам бабушки.
С фотографии из семейного архива смотрит Мария Григорьевна — красивая, статная, с грустным взглядом. Почему на ее долю — мудрой, доброй, отзывчивой женщины выпали все эти испытания?
Отдать долг
Мария Григорьевна Цыганкова умерла в 1972 году в возрасте 90 лет. 42 года прошло с той поры. Срок немалый... Но ее хорошо помнят в Горецком районе, говорят о своей землячке с уважением и любовью. Имя героической матери, как и имена погибших на фронте ее сыновей, внесено в районную Книгу памяти.
Установить монумент в ее честь недавно предложил районный Совет ветеранов. Местные власти поддержали инициативу. Обелиск Марии Григорьевны гармонично вписался в ансамбль парка–памятника погибшим односельчанам, где на мемориальной доске увековечены имена 474 местных жителей, не вернувшихся с фронта. Шесть раз на доске упоминается фамилия Цыганков... В парке посажены сотни деревьев — по одному в честь каждого из погибших героев. Деревья выросли, образовали тенистые аллеи, здесь всегда тихо и умиротворенно.
Благоустраивать парк перед установкой памятника красноармейской матери приезжали работники райисполкома. По собственной инициативе несколько дней с утра до вечера трудились местные жители: красили бордюры, наводили чистоту и порядок. Активно помогали местные школьники.
Если бы Мария Григорьевна Цыганкова жила сегодня, наверняка ей уделяли бы больше внимания и чаще говорили бы слова благодарности. Но в послевоенные годы было не до эмоций. Восстанавливались города и села, люди работали от зари до зари, налаживая свою жизнь. А Марии Григорьевне часто так не хватало всего лишь доброго слова...
Фото автора и из семейного архива.
Советская Белоруссия №120 (24503). Пятница, 27 июня 2014 года.
