На улице Подольской в Калинковичах в небольшом домике, перегороженном на две части, жила большая семья Тавтынов. Отец — Архип Данилович, мать — Агриппина Степановна, сыновья — Иван, Борис и Николай, а также красавица дочь Мария.
Отец и сыновья, Иван и Борис, работали в депо — ремонтировали паровозы. Младший, Николай, был еще подростком. Старший, Иван, еще до Великой Отечественной войны отслужив кадровую службу, повоевал с финнами, а вернувшись домой, опять пошел работать в депо. Перед войной отец заболел, его парализовало. С трудом оправился от болезни, но ходил с палкой и едва разговаривал.
Когда началась война, немецкие самолеты часто бомбили железнодорожный узел станции Калинковичи. Улица Подольская близко от железной дороги, и, опасаясь попасть под бомбежку, Архип, Агриппина, дочь Мария перебрались жить в деревню Горбовичи в наш дом, поскольку Агриппина была родной сестрой моего отца.
Однажды мы, дети разного возраста, беззаботно играли недалеко от дома. Вдруг кто–то из старших ребят крикнул: «Немцы!» Действительно, с юго–западного конца улицы появились фургоны в упряжках по 4 и по 6 коней–тяжеловозов — огромного роста, с массивными ногами. Таких коней мы никогда не видели. Потом, как темная туча, на велосипедах, мотоциклах и пешие появились немцы. Был конец августа 1941 года. Заняв деревню, немцы стали расселяться по домам сельчан. Наш дом они обошли, потому что жило в нем много народу, в том числе и семья Тавтынов. Деревня погрузилась в уныние, тревога поселилась в каждом доме.
Мы, дети, часто вертелись неподалеку от немецкой кухни с надеждой получить что–либо съедобное. Но, кроме аппетитного запаха и вида кипящих котлов, на которые мы смотрели через щели забора, нам ничего и никогда не доставалось. Наоборот, повара, угрожая плеткой, гнали нас подальше от кухни.
Братья Иван, Борис и подросток Николай продолжали жить в Калинковичах и работали в депо. Николай постоянно колесил по городу, расхаживал возле вокзала, все выслушивал, подсматривал и часто сообщал братьям ценную информацию. Ивана и Бориса на фронт не успели забрать: тогда у железнодорожников была бронь, их работа приравнивалась к армейской службе. С началом оккупации братья возвращаться в депо не хотели. Но руководство диверсионной группы, созданной на железной дороге, порекомендовало им все–таки продолжить работу в депо. Так братья Тавтыны стали связными и разведчиками подпольной диверсионной группы.
Вскоре вся семья снова собралась в своем доме на улице Подольской. У них часто собирались подпольщики. Однажды с Марией пришел незнакомый человек, назвавшийся Аркадием Петровичем Артемовым. Он только недавно вышел из окружения. Артемов — уроженец деревни Ашняшки Пермской области, на Урале. У его отца четверо сыновей, все ушли на фронт. Аркадий Петрович — хороший пулеметчик, еще в школе получил значок «Ворошиловский стрелок», служил на границе. В ночь на 22 июня 1941 года его отделение, как и вся погранзастава, вступило в бой. Пограничники дрались насмерть, но фашистские атаки следовали одна за другой. Пограничники прорвались и лесами ушли на восток. Так Аркадий оказался в Калинковичах, где и познакомился с Марией.
Вскоре они поженились. Аркадий стал полноправным членом семьи Тавтынов. С появлением партизанских отрядов Аркадий Артемов стал связующим звеном между диверсионной группой и партизанами. Иван и Борис работали в депо, в подпольной мастерской готовили взрывные устройства и стрелковое оружие для партизан. Во время сборки пулемета по доносу предателя немцы внезапно напали на группу сборщиков. Одного работника убили. Ивану удалось бежать. Борис, раненный в руку, тоже пытался бежать, но немцы догнали его и схватили. А затем на глазах родителей и жителей Подольской стали изуверски избивать и мучить. Били плеткой, прикладами, а потом истерзанного, полуживого, босого привязали к саням и повели в мозырскую тюрьму.
Отец и мать прошли по всей улице и подписали прошение, с которым отправились в Мозырь просить освободить сына. Но фашисты разговор с ними вести не стали. Они арестовали стариков и почти неделю продержали в тюрьме. А затем в присутствии родителей снова устроили допрос Борису.
«Когда сына привели в комнату допроса, — вспоминала тетя Агриппина, — мы сначала его не узнали, настолько изверги истерзали его. Он был весь в кровавых ссадинах, синяках и ранах. Дрожал и шатался, казалось, вот–вот упадет. На допросе сына все спрашивали, кто руководит диверсионной группой, кто в ее состав входит? Борис ответил, что руководитель группы он, а в состав входит тот товарищ, который погиб, больше он еще не успел набрать. И сколько фашисты ни повторяли свой вопрос, ответ оставался один и тот же. Потом немцы притащили деревянную бочку без крышки и дна, с вбитыми навылет в клепки гвоздями. Бочку надели на сына и стали катать по полу комнаты. Катали до тех пор, пока Борис не умер. Мы сидели с окаменевшими сердцами, и ни одна капля слез не выкатилась из наших глаз. Мы попросили отдать нам тело сына, чтобы похоронить его. Но немцы и полицаи выгнали нас из комнаты допроса. Мы подумали, что теперь изверги возьмутся за нас — расстреляют. Но нас отпустили, и уже по дороге домой мы осознали, что произошло, и дали волю слезам.
Когда пришли на свою улицу в Калинковичах, нас встретил пустой дом. Иван и Аркадий забрали беременную Марию, Николая и ушли в партизанский отряд. Мы также, быстро собрав некоторые вещи, отправились следом. В партизанах оставались до дня освобождения нашего района».
Мария Архиповна вспоминала, как жили в лесу, да еще на руках с родившимся ребенком. Зимой не ели целыми днями. Ходили попрошайничать по деревням. Спасибо сельчанам, которые делились последним куском хлеба, а для ребенка давали молоко. Во время этих походов по деревням узнавали обстановку, интересовавшую партизанское руководство. Все это было сопряжено с немалой опасностью. При облаве все уходили в глубь леса, туда, где непролазные заросли, а зимой снег по шею или незамерзшие гнилые болота. Детей сажали на лозовые или иные корчи. Сами, попеременно меняя ноги, стояли на купинах. В такой позе иногда приходилось находиться полдня и больше. Ноги сначала краснели, потом каменели и синели.
В свободное время мать и дочь Мария чинили одежду партизанам, готовили еду, стирали, поддерживали порядок в землянках, ухаживали за ранеными.
Через некоторое время Аркадий погиб. Рассказывают, что группа партизан возвращалась с разведки. Полицаи из местного гарнизона их выследили и окружили. Партизаны отбивались до последнего патрона. Перестал строчить и пулемет Аркадия Артемова. Отступать было некуда, только стог сена оказался последним укрытием. Полицаи долго не решались подойти к нему, а потом подожгли трассирующими пулями.
После освобождения района от оккупантов Мария с двухлетним сыном и оставшейся семьей возвратилась в свой родной дом. Вскоре вышла замуж за офицера–фронтовика Василия Янкевича, который усыновил Анатолия. Повзрослев, он работал машинистом восстановительно–ремонтного поезда станции Калинковичи. Рассказывая о себе, всегда шутил: «Я в партизанах родился, штыком, гранатою крестился».
Анатолий Аркадьевич, к сожалению, заболел и рано умер. Он был добрым, трудолюбивым, скромным и уважительным человеком.
В послевоенное время большая семья Тавтынов (восемь человек) многие годы ютилась в маленькой низенькой хатке по улице Подольской. Теснота была такой, что даже все койки негде было поставить, поэтому некоторые спали на полу. Как–то Агриппина предложила Ивану сходить в райисполком попросить квартиру. Но тот ответил: «Мама, может, мне и не откажут, но у нас хоть какая–то крыша над головой есть, а ведь сколько еще людей, которые ничего не имеют. Вот скоплю денег да построю свой дом». То же самое сказала Агриппине и Мария. Вот такие героические и смелые люди, когда надо было от врага защищать свою Родину, и скромные в мирное время.
Всех их давно нет на этом свете. И имен нет в названиях улиц, в наградных листах. Правда, к 60–летию освобождения района от немецко–фашистских захватчиков в газете «Калiнкавiцкiя навiны» за 30 декабря 2003 года напечатана статья Владимира Смоляра «Баллада о жизни, любви и героизме» с фотографиями Аркадия, Марии и Анатолия. Но в ней не было многих важных фактов, этот пробел я и восполняю. Память о патриотическом подвиге во имя Отечества семьи Тавтынов нужно восстановить ради потомков.
Михаил ЗМУШКО, деревня Горбовичи, Калинковичский район.
