Каждый из нас всегда делает в жизни свой выбор...
Картофелеуборочный комбайн застыл среди поля. Тамара Семеновна резко свернула вправо, и внедорожник, как танк на полигоне, рванул через борозды. «Что ж там у них стряслось? Ведь время теряем, золотое время...» — с досадой произнесла она. И хорошего настроения как не бывало. Возле комбайна стояли четыре мужика среднего возраста. Пятый возился с транспортером. «Ну прямо–таки классическая сцена: один с сошкой, а четверо с ложкой», — подумалось мне. Но это был не тот случай. Согнувшись в три погибели, под заклинившей лентой мог работать один механизатор. Остальным поневоле выпала роль наблюдателей. «Что случилось, ребята?» — поздоровавшись с людьми, спросила директор кооперативного сельскохозяйственного предприятия Тамара Кудан. «Да я, Семеновна, сразу говорил: цепи никуда не годятся. Растягиваются, как резиновые. Вот и заклинило. И клепать придется», — объяснил механизатор, ремонтировавший транспортер...
— А вы, Тамара Семеновна, совсем не похожи на железную леди. Другой руководитель на вашем месте такой бы устроил разнос, а вы — ни слова. Даже пошутили с механизаторами, вызвали у них улыбки. Ну ладно здесь. От поломки никто не гарантирован. А на том поле, где тракторист пахал... Само поле — картинка, а вот его края... А вы спокойно, без угроз произнесли всего лишь одну фразу: «Заделай, Саша, как следует, края». И все. Едем той же дорогой через час. Края поля заделаны так, что взглянуть любо–дорого. Как вам удается так работать с людьми? Это — тактика или ваш характер?
— Когда руководитель опускается до крика, он прилюдно расписывается в своей несостоятельности. Значит, ничего у него за душой больше не осталось. А ведь тебе люди поверили. С тобой они связывают свои надежды на стабильную работу, приличную зарплату. Это верно, что все люди такие разные. И в то же время они абсолютно одинаковы в стремлении жить хорошо. И никому не дано права гасить в людях это желание лучшего. О себе скажу так: пусть лучше поболит мое сердце, но только бы не обидеть человека, не причинить ему боли. Наши люди и так жестоко наказаны Чернобылем...
А насчет железной леди (смеется) — это не про меня. Хотя скажу честно: я могу быть жесткой, но не злой. Где зло, там нет места для прощения. Но кто назовет жестким или жестоким хирурга, который, спасая жизнь, делает человеку больно? А приходится иногда быть и в такой роли...
Авторитет руководителя — это вам не удостоверение личности. Он делается годами. И каждый идет к нему своим путем. Универсальных рецептов здесь нет. Так вот свой авторитет я зарабатывала по меньшей мере года три. Ох и туго пришлось мне поначалу! У мужиков на дне души всегда живет предвзятое отношение к руководителю–женщине. Особенно у тех, кто знает себе цену. Один из механизаторов заспорил с дружками: «Вот напьюсь в стельку, покажусь средь рабочего дня председательше — и ничего она мне не сделает». Сделала. Да так, что над ним потешался весь народ. Что именно — детализировать не будем. (Смеется.) Смех излечивает. Особенно на селе, где все про всех всё знают, как о себе самом. Где не изжит еще до конца дух общины. Публично поднятый на смех сельчанин либо бежит из села, либо становится другим человеком... Еще один подобный случай — и все. Как серпом отрезало: кончилась демонстрация непокорности, и с пьянкой в рабочее время мужики завязали. А те два «героя» стали лучшими из лучших механизаторами.
Конечно, без наказаний не обходится. Но мне в сто раз легче и приятнее премировать человека, чем лишить его премии. Я всегда стараюсь поставить себя на место провинившегося и ответить на главный вопрос: «Почему он так поступил?» Возьмем тех же любителей выпивки. Это на первый взгляд кажется, что все они одинаковы, как горошины в одном стручке. А копнешь поглубже — не все так просто. У каждого свой побудительный мотив, своя причина. Вот как раз надо искать эту причину, а не цепляться мертвой хваткой за следствие. Следствие — это для прокурора. У нас же задача иная: знать, от чего и как спасать человека. Ну а когда все аргументы исчерпаны, я обычно говорю: «Садись на мое место и принимай решение. А я пойду пасти или доить коров. Не хуже тебя справлюсь». И почти всегда слышу в ответ: «Прости меня, Семеновна. Я все осознал. И накажи, как следует. Так мне будет легче».
Помните у Льва Толстого: «Делайте лишь то, что увеличивает душу, и не делайте того, что умаляет ее». Для меня эти слова — мой главный нравственный закон...
Выпускницу Гомельского сельхозтехникума Тамару Литвинко распределили в Брагинский район в колхоз «Парижская коммуна». Было это 24 года назад. Председатель колхоза Николай Павлович Черевач показался ей человеком суровым. Но эта суровость, как потом Тамара убедилась, была скорее для вида. К людям Николай Павлович относился с душой и по справедливости. Во всяком случае, к молодому бухгалтеру у него никаких нареканий не было. Но грянул апрель 1986 года, и привычный мир раскололся на зоны. Волна отселения вымыла из хозяйств многих специалистов. Вот и в бухгалтерии «Парижской коммуны» осталась одна Тамара Литвинко. И ей было сказано председателем: «Будешь работать главным бухгалтером». «Но я простым бухгалтером работала меньше года, — возразила Тамара. — Я толком ничего не умею...» «Справишься», — был ответ. В свои двадцать она взвалила на плечи и взяла на душу, казалось бы, неподъемную ношу, но не сломилась, не запаниковала. Выходит, права была куратор их курса, утверждавшая, что «Литвинко будет не просто бухгалтером. Она далеко пойдет...»
Почти в одно время с Тамарой пришел в «Парижскую коммуну» заместителем председателя Петр Михайлович Кудан. Выпускник Белорусской сельскохозяйственной академии, агроном по специальности, он прекрасно знал свое дело и любил его по–крестьянски. Вскоре он возглавит хозяйство, и оно будет лучшим в районе. А Литвинко станет Кудан. И родит дочь Алену. Когда же выйдет на работу, то должность у нее будет другая — главный экономист. Петр Михайлович девять лет руководил хозяйством, а потом ушел на повышение.
...И снова тучи сгустились над милым сердцу краем. На этот раз не радиационные, а развальные. Одна беда привела за собой другую... Хозяйство рухнуло. Сельчане по девять месяцев не получали зарплату. За несколько лет три председателя сменили друг друга, а толку никакого. В 2001 году народ сам изберет своим председателем Тамару Семеновну Кудан. Ее кандидатуру предложат пожилые крестьяне, способные разглядеть в человеке клад, о котором, возможно, он и сам не знал. У Тамары Семеновны этот клад — талант руководителя.
За три года председательства Тамары Кудан хозяйство, где еле прощупывался пульс, вздохнуло полной грудью. Есть на селе руководители, которые свято верят в спасительность какой–то одной системы земледелия. И даже одной культуры. Тамара Семеновна — не из их числа. Но, просчитав все до мелочи, она может сделать ставку на выращивание нетрадиционной культуры. Например, лука (абсолютно чистая продукция). Нельзя сказать, что лук озолотил хозяйство. Но при рентабельности 200 процентов, занимая всего лишь 30 гектаров, он приносит в кассу сельхозпредприятия порядка 400 миллионов рублей. Выросли урожаи, надои, привесы. Реконструированы фермы. Средняя зарплата на сегодняшний день — около 700 тысяч рублей. Чтобы все это стало реальностью, летний день Тамары Кудан обычно длится более двадцати часов в сутки. На сон остается три часа с минутами.
Только встали на ноги — новое испытание. В 2003 году к ним присоединили бывший колхоз–миллионер «Путь к коммунизму». Но и это испытание они перенесли достойно... Нет «Парижской коммуны», нет «Пути к коммунизму», а есть кооперативное сельскозяйственное унитарное предприятие «Брагинка». Здесь сельчане чувствуют себя людьми и живут по–людски. Потому что у руля их хозяйства — личность. А без личности нет и народа.
Фото автора.
