С недавних пор жилье, построенное по льготному кредиту, больше сдавать в аренду нельзя, пока не погасишь все долги. Мера нужная, однако тот, кто хочет жить отдельно, но вот уже который год тщетно пытается решить свой квартирный вопрос, лишь разочарованно вздохнет. Мол, и без того дорогие съемные квартиры еще взлетят в цене. Нынешние реалии таковы. А как было 30 — 40 лет назад? Писатель Владимир Степан и журналист Дмитрий Умпирович, беседуя в своем проекте «Хронотоп» об арендном жилье, продолжают связывать пространство и время.
— Знаешь, Дима, когда я жил с папой и мамой и ходил в школу, был уверен, что меня минует чаша сия. Что я не буду засыпать на узком топчане в жарко натопленной комнате, а просыпаться от холода. Не думал. Но пришлось испить чашу до дна и узнать, что такое ютиться в чужом углу или, как сейчас говорят, жить на съемной квартире. В те годы, когда я учился в художественном училище — давно это было, почти 40 лет назад, весь первый курс мы с другом снимали комнатушечку у одной старухи. До сих пор помню: ее Надеждой Александровной звали. Приходилось по ночам вскакивать и вызывать ей скорую помощь. Бабулю мучило давление. Сомнительное удовольствие было в таком совместном проживании, тем более что платить ей проходилось половину стипендии — по 15 рублей в месяц.
— Так это еще, Владимир Александрович, по–божески брала с вас бабуля. Вы цены на нынешнее съемное жилье давно смотрели? Одна из наших коллег вот уже месяц ищет себе с мужем однокомнатную квартиру. Готова платить 300 у.е. Только вот сдавать ей за такие «гроши» нет дураков. Зачем, если эту квартиру с руками оторвут за 400? А иногда и вовсе переплатят, цену перебьют, только чтобы крышу над головой себе гарантировать. Можно, конечно, и комнатку поискать. Только это скорее вариант студенческий. По сути, получается то же общежитие. Или, говоря языком вашей молодости, коммуналка.
— По–божески? Дима, ты просто не представляешь, какие там были условия! Вот смотри. Воды горячей нет, за холодной нужно ходить к колонке, туалет на улице, топился дом углем. Его должен был подбрасывать третий квартирант — студент политеха Женя, который за те же 15 рублей жил на кухне. Как раз рядом с котлом. Бабка тем временем изводила всех нас троих постоянным нытьем о собственных болячках и о безнравственной молодежи. И вот на этом, считай, что безрыбье, деньги она делала фактически из воздуха. Дополнительные 45 рублей в месяц к ее пенсии были серьезным довеском. К тому же мы для нее служили бесплатной рабочей силой.
— Вот и я удивляюсь, Владимир Александрович. Люди только–только построились. В аскетичной квартире зачастую, кроме голых стен да лампочки под потолком, ничего и нет. А заламывают такие цены! Да еще аукционы устраивают. Кто больше даст. Иногда и вперед требуют за полгода. Еще и носом воротят. Я, мол, лучше пережду две–три недели. Моя квартира пустой постоит, зато сдам на 100 долларов дороже и деньги эти отобью. И будет мне счастье... А при слове «договор» так и вовсе многие хозяева сразу разъяренно хлопают дверьми...
— Так и в то время, Дима, я не помню, чтобы кто–то из моих приятелей или знакомых вступал с хозяевами в бумажные отношения. И я сколько ни мыкался по съемным углам, никогда никаких договоров не подписывал. Хотя мой паспорт смотрели. На всякий случай. Вдруг стащу их неподъемную старую швейную машинку «Зингер» на чугунной станине, которая для меня служила и письменным, и обеденным, и гладильным столом? Человеческая природа за 40 лет не изменилась. И тогда требовали деньги вперед. И ругались из–за разбитой чашки, поцарапанного линолеума или сорванного крана...
— Сейчас в другом дело, Владимир Александрович. За теми, кто сдает квартиру втихую, стала пристально следить налоговая инспекция. Представьте, хозяин кому–то отказал. По цене не сошлись. И за 20 долларов, которые ему не уступили, разозленный претендент на квадратные метры звонит в налоговую... Вот пример. Мы как–то написали про сгоревшую квартиру, которую, как сообщало МЧС, как раз сдавали внаем. Так мне на следующий день позвонили из налоговой, чтобы адрес ее уточнить. Проверить, все ли там было легально. А сейчас еще и за всеми теми, кто построился по льготному кредиту, но жить там не собирается, следить станут. Рейды устраивать, соседей опрашивать. Правильно, конечно, нечего на государстве заработать пытаться. Но про дешевую съемную квартиру в условной Каменной Горке, куда я так хотел после свадьбы переехать с женой, можно забыть. Проблема не была бы проблемой, если бы у нас существовал нормальный рынок государственного арендного жилья. Недавно курс на него объявлен, но пока планируются достаточно скромные объемы строительства. Да и эти квартиры пойдут очередникам, тем, кто ждет вот уже не первый десяток лет. Увы, бал по–прежнему правит частник. Остается только терпеливо ждать, когда в нашей стране массово начнут строить арендные дома...
— А они, Дима, уже были. Назывались, правда, по–другому. Доходными. Я позволю себе вернуться не в мои 70 — 80–е, а в дореволюционные времена. Такими домами в Минске были застроены целые улицы. Например, нынешние Советская, Володарского... Даже знаменитый домик, где проходил первый съезд РСДРП, сдавался внаем. В шикарных арендных четырех–, пяти–, шестикомнатных квартирах люди жили не по году — десятилетиями. И не только генералы и важные чиновники. Позволить себе снимать жилье могли учителя, цирюльники, рабочие минских заводов... Но потом класс домовладельцев был уничтожен. А роскошное, или, как сейчас говорят, элитное жилье перегородили стенами в один кирпич и превратили в коммуналки — для тех же рабочих, а еще служащих, военных. Но народ хитер на выдумку. Когда я был молод, в Минске многие хозяева частных домов строили у себя в огороде небольшой такой домик. Как раз для квартирантов. Естественно, нелегально. То есть победить желание человека зарабатывать на квадратных метрах почти невозможно.
— Это да. Думаю, особенно в шоколаде сейчас те, кто превращает свои квартиры, по сути, в гостиничные номера. «Ценник» сегодня суровый. Скажем, за однокомнатную за сутки вынь да положь от 60 до 100 условных единиц. Естественно, чем ближе к центру — тем дороже. Только представляю, как себя чувствуют соседи. Музыка с утра до ночи, хлопанье дверей. Кто–то въезжает, кто–то выезжает. И ладно бы, если жилье на ночь снял обычный командированный. Нет, основной контингент — шумные компании да парочки, которым негде уединиться. А значит, крики, стоны, драки и пьяные рожи на лестничной площадке прилагаются. Одна из моих знакомых рассказывала, как в такую съемную на сутки квартиру за стенкой въехал убийца, которого уже несколько лет разыскивала милиция. Приходил к ней в два часа ночи, выпить просил. А потом группа захвата штурмовала дверь... В гостинице хоть администратор есть, которому можно пожаловаться, который призовет к порядку и может выселить. Кому же жаловаться в подъезде? Разве что милиции трезвонить...
— Это, Дима, тенденции нового времени. Когда человек стремится заработать быстро, много и любой ценой. Я не помню, чтобы во времена моей молодости кто–то в Минске сдавал квартиры на сутки. Могли пустить переночевать, только деньги за это не брали. А вот в курортной зоне — другое дело. Но там предлагали не метры, а так называемое койко–место. Оно могло стоить от трех советских рублей до пяти и находиться даже в дощатом сарайчике.
— Получается, что у нас в стране можно неплохо жить, имея несколько квартир. И не обязательно построенных по льготному кредиту. Кому–то жилье досталось в наследство. Кто–то предусмотрительно вложил заработанные деньги в недвижимость. По сути, с сегодняшними ценами им уже можно не работать. А значит, спустя столетие у нас вновь появляется класс домовладельцев. И думая об этом, понимаешь, что вот этот красивый дом с коваными балкончиками, принадлежавший условной дворянке Ржевской, где сдавали квартиры внаем в начале прошлого века, где сдают их и сейчас, и есть тот самый хронотоп — закономерная связь пространства и времени.
Советская Белоруссия №103 (24240). Пятница, 7 июня 2013 года.
