Счастье в прошедшем и настоящем
04.06.2011
На куда более миролюбивом уровне спор кубанских казаков решили продолжить ведущие нашей дискуссионной рубрики. Обошлось без алкоголя и драки, но все равно авторы «Спор–прогноза» друг друга явно не убедили. Возможно, это удастся читателям?
Тайна детского мата
Сегодня тоже на дворе каникулы. Только двор пустой. Не слышно задорного смеха. Детишек, словно проказников из класса, с улицы изгнали машины — иномарок во многих семьях столько, что иной секретарь райкома позавидовал бы. А почему так печален в летний солнечный денек выпускник начальной школы? Потому что вынужден пропустить матч Беларусь — Франция, увидеть который мечтал весь учебный год. Отец сказал, пряча глаза: «Игра начинается поздно вечером. Завтра утром у тебя экзамен в гимназию. Готовься, высыпайся». И добавил грустно: «Я, сынок, тоже на Рибери и Санья смотреть не пойду. Мы с тобой одной веревкой связаны». И слеза по небритой щеке...
Да разве могла такая мужская драма произойти в мои школьные годы? Прилети к нам в такую чудную погоду не сборная Франции даже, а «Спартак» — все мужское население Минска встретилось бы на стадионе. Папы с сыновьями — классика семейного жанра. Идиллия, уходящая в прошлое.
Жаль мне нынешних ребятишек не потому, что таскают в школу тяжелые рюкзаки. Скоро обещают решить проблему сколиоза компьютерными планшетами. Дело — в другой ноше, в грузе ответственности, который мы взваливаем на малышей. Кажется, с яслей им твердим: «Ты должен быть самым лучшим, самым первым». Мы, пионеры, начинали постигать языки потенциального противника с 5–го класса. Сейчас инязы, выплюнув соску, зубрят детишки памперсного возраста. А потом обзываются: «Лузер! Лузер!» Боязнь прослыть неудачниками — одна из главных фобий современных школяров. Мы с тобой в 70–е так даже американской атомной бомбы не боялись! Отсюда — неврозы, нервные тики, постоянное напряжение, о которых с тревогой говорят педиатры.
Я — из послевоенного поколения. Нас баловали, несмотря на дефицит. Как и родители, были уверены в завтрашнем дне. Казалось, детство не закончится никогда. А о переходе во взрослую жизнь многим напоминал уже только суровый армейский старшина: «К пустой голове руку не прикладывают!» Так заканчивалась наша беззаботная пора. Сейчас детский мир перевернулся, как в поговорке: «Много будешь знать, скоро состаришься». По сравнению с нынешними атаками на юные мозги из телеящика, интернета, FM–радио комсомольские собрания 80–х — интеллектуальная разминка. Теперешние дети узнают о «запретных плодах» лет на пять раньше, чем мы в свое скупое на информацию время. Но... Меньше знаешь, крепче спишь, всему свое время. Зачем форсировать природные процессы? К чему приводит раннее взросление, пресыщенность во всех смыслах, ясно показывает, к примеру, скандальный фильм Валерии Гай–Германики «Все умрут, а я останусь». Будто документальную ленту смотришь, подсматриваешь за девчонками, становится жутко, но рекомендую к просмотру родителям, глядящим на чад через розовые гламурные очки. Накормить дорогой колбасой и одеть в импортное — еще не весь процесс воспитания!
Нынешние дети, на мой взгляд, в отличие от сверстников образца 70 — 80–х не знают, что такое настоящая свобода. И парадокса тут нет. В тоталитарном обществе дети общались сколько хотели, гуляли без боязни попасть в лапы маньяков, под колеса пьяных лихачей. Даже музыку слушали какую хотели! Уже с 9 — 10 лет мотали с магнитофонных бобин на ус умные тексты монстров русского рока, сбегали с уроков на стадионные концерты еще не сдавшейся шоу–бизнесу «Машины времени». И стихи Макаревича, Гребенщикова, Цоя засели в голове крепче, чем «Буревестник» Горького. А чем в массе своей могут щегольнуть юные меломаны XXI века? Да, черный «бумер» под окном катается, девкам очень нравится. А дальше–то что?
«Цветы жизни» дня сегодняшнего — как с картинки. Они точно не хуже нас, они другие, но слишком часто грустны, будто завтра на пенсию. Апофеоз депрессивности — девочки и мальчики «эмо». Но и другим, судя по всему, нечем друг друга удивить. Они всё знают. Всё есть в интернете. Всё как они говорят, «баян», т.е. давно устаревшая информация. Потому тусуются почти безмолвно — под рингтоны и матерщину.
Почему, кстати, даже иные первоклассники обкладывают трехэтажным учителей (а когда–то педагоги были неприкасаемыми, святыми людьми)? Почему не стыдно ребятам «крыть» ненормативом при одноклассницах, а девчонкам уподобляться пьяным сапожникам? Ученые недавно раскрыли тайну детского мата. После опытов в Кильском университете стало понятно: грязные ругательства стимулируют выброс в кровь эндорфинов — гормонов счастья. Спокойной ночи, малыши...
Прогноз:
Советская модель детского мира — то, к чему нужно возвращаться. Дети сами это чувствуют — отсюда мода на серпасто–молоткастую символику, игрушечные «Чайки» и «Запорожцы». От бездуховного досуга перед мониторами ребятишек спасут старые добрые литературные и авиамодельные кружки, возрождение дворового футбола и т.д. А в школах, безусловно, должны уменьшиться нагрузки. «Десятки» ценой детского здоровья — путь тупиковый.
Мир без чугунных игрушек
Я правильно тебя понял? Тогда расскажу, напрямик и без затей, чему именно рады нынешние дети. Разумеется, по сравнению с детьми советской эпохи.
Начну с младенчества. Неразумное дитя довольно, что мама сидит с ним целых три года, а не 3 — 6 месяцев, как было в прежние времена. Младенец счастлив уже потому, что у него есть памперс. А мы с тобой довольствовались марлевыми подгузниками, которые гладились утюгом обязательно с двух сторон. Наши родители заморачивались с бесконечной стиркой пеленок — и это в отсутствие нормальных стиральных машин. Лично терли в пюре морковку и яблоки, так как теперешнего разнообразия детского питания не было. Собственно, разнообразия ни в чем не наблюдалось. В детском саду ходили, как в казарме, — в одинаковых колготах и шортах, одних и тех же рубашках, да и панамки у нас были одного фасона. Наша с тобой коллега вспоминает, что у ее ребенка стояли в ряд несколько одинаковых машинок, полученных в подарок от разных людей. Объяснение простое: каждый человек, собираясь в гости, покупал ребенку самую яркую игрушечную машинку — но это была единственная приличная модель в однотипном ассортименте советских магазинов.
Глядя теперь на детишек, восседающих среди гор самых навороченных говорящих зверей, кукольных домиков и радиоуправляемых машинок, я вспоминаю, что моими цацками долго была пара железных подшипников — пока в продаже не появился чудесный пистолетик за 50 копеек, стреляющий присосками. Если наше раннее детство и было счастливым, то только оттого, что мы не знали, как выглядит изобилие. Сегодняшние дети, к счастью, знают.
Ты говоришь, сейчас происходит атака на мозги малолеток? А я жалею, что она не началась в моем детстве. Какие инструменты познания мира были в 70 — 80–х годах? Унылый «Клуб кинопутешествий» по тому же телеящику да журнал «Пионер», в котором рассказывалось об ужасном существовании наших сверстников за рубежом. Плюс книги без картинок. Нынешние дети уже в 5 — 7 лет своими глазами видят египетские пирамиды и Эйфелеву башню, если не вживую, то через веб–камеры интернета. Потом, вспомни небогатые варианты своего отдыха: пионерский лагерь и бабушкина деревня. Ах, да! Еще дача, на которой вырабатывалось стойкое отвращение к земледельчеству — потому что нам хотелось наслаждаться каникулами, а не собирать несметный урожай клубники или бесконечно полоть грядки. Редко–редко наши родители могли позволить себе выбраться к морю, да и то — к Черному. Сейчас тысячи белорусских ребятишек еще до подросткового возраста купаются в морях Средиземном и Эгейском, Красном и Адриатическом, живут в комфортабельных отелях и лопают от пуза экзотические фрукты. А у нас что было пределом мечтаний? Крымский «Артек» и мандарины к Новому году, за которыми еще следовало отстоять немалую очередь.
Культ потребительства закономерно пришел на смену тотальному дефициту, в условиях которого мы усиленно инсценировали счастье. С содроганием вспоминаю тяжелые «тюшки» — игрушки подросткового возраста, которые мы лично отливали из свинца, выломанного из старых аккумуляторов. А потом с вымученными улыбками фотографировались всей пионерской дружиной для детского журнала — чтобы «розовощекое советское детство» демонстрировало преимущества самого передового общественного строя. С ужасом припоминаю школьную жизнь под спудом постоянных угроз: сначала нас пугали тем, что не дадут красный галстук, потом — что его отберут. Не примут в комсомол или исключат из него. Причины для этих наказаний сейчас выглядят смешными — например, мы слушали «неправильную музыку» или носили слишком длинные волосы. Представляю, какой скандал разгорелся бы из–за невинных сережек в ушах пятиклассницы... Теперь девочкам прокалывают уши в детском саду, и никто из взрослых не устраивает истерики. Наконец, я помню кровавые драки в формате «район на район» — обязательную примету всех более–менее крупных городов, от которой избавлено нынешнее поколение. Могу еще долго перечислять темные пятна нашего светлого детства, но достаточно... Думаю, ты согласишься, что современные дети более защищены и обеспечены, чем их сверстники 20 лет назад. А разве не об этом мечтают все без исключения родители?
Прогноз:
Дети наших детей будут жить еще лучше. Такова неумолимая закономерность, подмеченная мной в собственной семье. Сам убедись: моя мама родилась и росла в сыром окопе под Харьковом, я — в щелястом вагончике посреди монгольской степи, моя дочь — в благоустроенной городской квартире, а про внука уже и не знаю куда мечтать. Но в том, что он будет еще счастливее, — не сомневаюсь.