Кроме известных и устоявшихся эпитетов, характеризующих актеров нашего времени, — «талантливый», «органичный», «самобытный», появилось c недавних пор и мудреное слово «медийный». Тот, кто не просто доходит до полной гибели всерьез на сцене, а попутно может еще и крем для загара прорекламировать, и в жюри какого–нибудь реалити–шоу посидеть. Выступить с исповедью в глянце. Это актер мелькающий, узнаваемый, популярный. Но вот когда такой медийный приходит в театр, начинаются неразбериха и путаница. Узнаваемость играет с артистом злую шутку: народ идет на «до слез знакомый образ», а актер вдруг начинает доказывать, что он не лицо с обложки, а серьезный мастер.
Елизавета Боярская тоже попала в сети медийности. Продолжательница актерской династии. Дочь Михаила Боярского и Ларисы Луппиан. Играет в спектаклях Льва Додина. Снялась в громких и даже, можно сказать, статусных кинопроектах «Ирония судьбы. Продолжение», «АдмиралЪ», «Матч» и ванильных клипах Валерия Меладзе. В Минск Елизавета недавно приезжала со спектаклем Московского театра юного зрителя «Леди Макбет нашего уезда» в постановке Камы Гинкаса.
Режиссер признавался, что сначала хотел ставить спектакль с Еленой Лядовой. Но та не смогла согласовать график. Гинкас, призвав на помощь внутреннюю интуицию, понял, что речь, скорее всего, шла о фильме «Левиафан». А поскольку постановщик принципиально хотел делать спектакль о безбашенной оторве, выбор пал на Боярскую.
У Елизаветы выразительные глаза, кошачья пластика, интересный низкий голос. Чего греха таить, она — красотка. Но вот когда со всем своим блеском ступает на территорию Лескова и психологического театра, происходит сбой в системе Станиславского. Кама Гинкас делает на сцене намеренное смешение стилей — быстрая неуемная Катерина Измайлова и статичные мужские персонажи. Ужас убийства, беспросветность провинциальной жизни, с одной стороны, и фривольность карнавала, жесткий черный юмор, с другой. Но смешение стилей в конечном итоге приводит к безвкусице. Карточный домик спектакля рассыпается.
Катерина Измайлова Боярской — леди Макбет нашего времени, ветреная и избалованная девица, живущая в богатом доме. А большие детки, как известно, большие бедки. Иногда даже криминального характера. В Наталье Андрейченко, воплотившей Катерину в фильме Романа Балаяна, были тоска и томность пожившей, но все еще молодой женщины. Оттого она вызывала сочувствие. Глядя на Катерину Боярской, на ум приходит только пословица «Дурная голова ногам покоя не дает». Все свои поступки она совершает из какой–то врожденной шкодливости или любопытства. Как будто не верит, что люди вокруг нее — живые.
Когда же актрисе во второй части спектакля нужно включить боль и страдание, ощущение внутреннего тупика, ничего, кроме глянцевых глазок фарфоровой куклы, выдать–то и не получается. Запала и азарта от медийности хватает на первые десять минут.
Может быть, потому что спектакль «Леди Макбет нашего уезда» идет без антракта, а продолжительность его более двух часов, зритель с московского спектакля, несмотря на звездный состав, уходил. Выглядело это тоже довольно забавно. Идет какой–нибудь проникновенный монолог Боярской — и вдруг бац! — две закадычные подружки бальзаковского возраста встают и уходят прямо перед носом изумленной Лизы.
Се ля ви. Зритель заплатил за билет немалые деньги, но испытывать хоть малейший дискомфорт не намерен. А мир спектакля Гинкаса — очень дискомфортный. И выхода тут никакого нет. Только тьма в конце тоннеля. Главное, на мой взгляд, что никакой подмены не случилось — нам действительно показали дочку Д’Артаньяна. А вы на кого шли?..
Добрый зритель в 9–м ряду.
Советская Белоруссия № 82 (24712). Вторник, 5 мая 2015
