В Орше работает необычная школа для осужденных
«Я пугаюсь людей». Эту фразу мне довелось услышать из уст матерого преступника, готовящегося к освобождению. Здоровенный детина, за плечами у которого грабежи да разбои, боится тех, кто находится по ту сторону колючей проволоки, — нас с вами. Жить на свободе, как оказалось, наука непростая, особенно для тех, кто за забором «зоны» успел от нее отвыкнуть.
Замкнутый круг?
Любой заключенный чуть ли не минуты считает до того дня, когда ворота колонии распахнутся и он окажется на свободе. Такой долгожданной и... вдруг незнакомой. Бывший невольник попытается начать жизнь заново. Увы, это получается не всегда, так что вероятность вернуться обратно за решетку весьма высока.
В каждой колонии есть такие персонажи — люди, живущие по принципу «украл, выпил, в тюрьму». У них задержаться на свободе просто не получается. В Оршанской ИК–12 не без такого «человека–легенды». Воробьев, ныне седовласый старичок лет семидесяти, в багаже которого более десятка судимостей, по молодости верил в сказки о бандитской романтике: воровал и грабил, садился в тюрьму, выходил и снова возвращался на «большую дорогу». Разменяв пятый десяток, он оглянулся назад и вдруг осознал, что никому в этой жизни не нужен, — ни жены, ни детей, ни друзей, старушка мать умерла... Воробьев на свободе больше года не проводит — возвращается в колонию. Последний раз сел за украденную бутылку водки. Кстати, искать его в тот раз вовсе не пришлось: преступник уселся прямо на крыльце магазина в ожидании приезда милиционеров.
— Проблема в том, что ему не могут сделать паспорт, — рассказывает о завсегдатае заместитель начальника ИК–12 ДИН МВД Павел Медяник. — Близких у него нет, жилья тоже, единственный документ, удостоверяющий личность, выдан в Прибалтике сорок лет назад, и тот сохранился совсем плохо. В общем, ни на работу, ни в дом престарелых мы его определить не можем. Так и получается: выходит он, до наступления холодов по знакомым кочует, а там обратно к нам возвращается. И хотел бы вырваться из этого замкнутого круга, да не может.
К счастью, в такие ситуации попадают не все осужденные. У тех, кто вдоволь наелся тюремного хлеба, есть шанс начать нормальную жизнь. Искать пример Павлу Васильевичу долго не пришлось. Его сосед Михаил отбывал десятилетний срок за убийство сожительницы. Для сорокалетнего сварщика эта судимость была первой. История до боли проста: овдовел человек, через пару лет нашел новую даму сердца, которая оказалась на редкость плохой хозяйкой, да к тому же «беленькой» баловалась. Как–то вечером, хлебнув лишнего, Михаил решил поучить подругу уму–разуму кулаками. Не рассчитал силы, забил до смерти. За примерное поведение и прочие заслуги получил условно–досрочное освобождение.
— Несколько дней назад видел его на улице, — рассказывает мой собеседник. — Сейчас он работает сварщиком на заводе здесь, в Орше, собирается машину покупать. У него все нормально: с дочерью хорошие отношения, помогают друг другу. И в тюрьму он больше попадать не собирается.
Разорвать замкнутый круг или просто не допустить начертания этой геометрической фигуры в судьбе человека можно. Большую роль в этом играет так называемая школа реадаптации осужденных.
Уроки для взрослых
За годы, проведенные в тюрьме, подчиняясь строгим правилам, осужденные утрачивают самостоятельность. Вынужденные во всем полагаться на предусмотрительность администрации колонии, отвыкают от необходимости заботиться о себе. Оказавшись на воле, они не всегда готовы прикладывать усилия, чтобы включиться в нормальную жизнь, например, устроиться на работу. Многие склонны идти по пути наименьшего сопротивления, совершая очередное преступление.
Процесс адаптации к условиям жизни на свободе после длительного срока лишения свободы сложен и требует от человека в короткий срок восстановить или приобрести целый ряд навыков: умение обращаться с деньгами, обеспечивать себя питанием, одеждой, жильем, перемещаться на значительные расстояния.
В ИК–12 для осужденных разработали курс интенсивной подготовки к жизни вне «зоны». Начинается он за полгода до предполагаемого освобождения. Психологи помогают заключенным разобраться с такими понятиями, как «нравственные ценности», «самоконтроль» и «самоанализ». Работники управления по труду, занятости и социальной защите Оршанского горисполкома рассказывают, как и куда устроиться на работу. Судьи и представители прокуратуры просвещают в жилищном законодательстве и объясняют, что такое «правовое положение судимого лица». Сотрудники паспортно–визовой службы помогают восстановить документы, объясняют порядок регистрации и постановки на учет в территориальных органах внутренних дел. В школе реадаптации место есть и духовному преображению — на территории колонии существует церковь, в которой абсолютно все, вплоть до икон, сделано руками осужденных.
— Насильно проходить курс реадаптации никто не заставляет, — отмечает Павел Медяник. — И ни разу еще мы не получали отказа от участия в этой программе. Наша задача — психологически «окультурить» человека, дать базовые знания по праву, по устройству в стране. Особенно это актуально для тех, кто отбывает наказание более десяти лет: за такой промежуток времени на свободе происходят большие изменения.
Три судьбы
Игорю 48 лет, семь судимостей и пять ходок в тюрьму. Последний срок — шесть лет за разбойное нападение. На свободе он долго не задерживался: не проходило и полугода, как возвращался в казенный дом.
— Так получалось, потому что я не был готов освободиться, — рассуждает Игорь. — Не мог зацепиться за волю: выходил с «зоновскими» понятиями, по ним жил, сюда же и возвращался. Даже не думал о нормальной жизни, потому что видел отношение к себе людей: милиция сразу же вешала ярлык «преступник», в центрах занятости отказывали по той же причине. Какое мнение о свободе может сложиться?! Здесь нечего делать, ты никому не нужен, спокойно жить не получится. Из колонии выходишь с подорванной психикой, а, когда даже помощи попросить не у кого, начать жизнь с чистого листа невозможно. Но теперь все иначе.
Не хочу, не желаю сюда возвращаться, поэтому с большим удовольствием ходил и к психологу, и на все лекции, чтобы знать, к кому пойти, куда обратиться. А сейчас ведь многое поменялось. Мне все подробно объяснили: и про реабилитационные центры, и про льготы на трудоустройство специально для таких, как мы. Зная это, легче приобщиться к нормальной жизни. Постоянная работа — это основное, что требуется, чтобы больше уже не сесть.
Игорь собирается вернуться домой в Могилев, устроиться на работу сварщиком. Его ждут сестра и мать, с которыми он поддерживает нормальные отношения. К переменам, произошедшим за 16 лет его отсутствия на воле, Игорь вполне готов. Но таким он был не всегда. Раньше на вопрос работников колонии: «Вернешься сюда?» — он кивал: «Да. Кому я там нужен?» Психологически переломить, убедить, что действительно нужен, его удалось не с первого раза.
Семь судимостей у 36–летнего Александра, последний срок, три с половиной года, — за хищение дизельного топлива. Его очень беспокоит, как к нему будут относиться люди на воле, узнав о его прошлом. У психолога есть еще пять месяцев, чтобы избавить его от этого страха.
— Я в разных колониях сидел. Там тоже были подобные курсы реадаптации, но здесь подход лучше: психологи работают, мероприятия разные проходят, — рассказывает Александр. — Например, мы в клубе собираемся, разговариваем о том, как надо вести себя после освобождения, рассказываем о своих проблемах или ситуациях, друг другу советы даем. Лекции слушаем, как себя правильно вести с родными. Я знаю о вакансиях, которые предоставляют центры занятости. Я фрезеровщик–универсал, собираюсь работать на заводе здесь, в Орше. Раньше на свободе было тяжело с трудоустройством и документами. Сегодня осужденным делают паспорта — это большой плюс: с документами легче на работу устроиться, не то что прежде. Пока их сделаешь, надо это время как–то просуществовать.
Александр делится со мной «секретами» общения, которые узнал от психологов: оказывается, когда человек не нравится, можно просто с ним не разговаривать, а если назревает драка — уйти от греха подальше. Эти очевидные, казалось бы, истины он усвоил только сейчас. Раньше, в юности, когда всего хотелось быстро и красиво, в его голове роились совсем другие мысли. Теперь он понимает: так, как жил раньше, — нельзя. В планах на будущее — создание семьи.
— Хочешь познать себя, познай свои мысли, — философствует другой осужденный, Йокубас. — Раньше у меня было негативное мышление: я был зол на весь мир, у меня не было своего мнения, но теперь я изменил свои взгляды.
Ему сорок, он уроженец Литвы. За плечами пять судимостей, тюрьмы Прибалтики, России и Беларуси. Сейчас отбывает очередное наказание — десять лет за грабеж. Полноценный курс реадаптации проходит первый раз и очень доволен:
— Я осознал, что у каждого человека есть выбор. Вопрос в том, хочешь ли ты его делать. На своем опыте узнал, что, если ты выбрал хорошую сторону, тебе никто в мире не сможет помешать. Я слишком долго жил чужим умом — держался совета друзей и попадал в ловушку. Каждый раз, когда освобождался, говорил себе: «Все, больше не сяду!» Строил планы, иллюзии, но через 2 — 3 месяца возвращался.
Закоренелый преступник, которого от совершения очередного преступления не смогло удержать даже рождение сына, шесть лет назад поверил в Бога. С верой пришло и сознание того, что люди вовсе не плохие, они готовы делать шаг навстречу, если ты действительно хочешь измениться.
В тюремных коридорах Йокубас овладел несколькими профессиями: он умеет шить на машинке и реставрировать мебель. Первое, по его словам, что сделает, оказавшись на свободе, — разберется с документами, чтобы не нарушать закон, и устроится на работу. Потом — встреча с сыном, к которой он идет вот уже 14 лет. Йокубас готов к тому, что на свободе о нем некому будет заботиться, все решения придется принимать самостоятельно. Но он не боится и уверен, что даже если ты оступился несколько раз, все равно у тебя есть реальный шанс начать жизнь заново.
