Руку и сердце диверсантке после Парада Победы предложил партизан Олейник
Война застала сержанта Олейника в укрепрайоне под Сапоцкино, в двух километрах от границы, почти рядом со знаменитой нынче заставой лейтенанта Усова. Их 127-й отдельный саперный батальон 3-й армии возводил доты и дзоты, устанавливал проволочные заграждения. Их работу не один раз инспектировал генерал Карбышев. Поторапливал: «Время не ждет, хлопцы!» И хлопцы работали не покладая рук…
Но недостроили. Часа в три ночи в палатке, где отдыхал Олейник, кто-то, откинув полог, спросил: «Где размещаются связисты? Связи почему-то нет…» Анатолий объяснил и снова задремал.
Разбудили взрывы. Олейник не успел понять, что происходит, – потерял сознание. Контуженного и раненного осколком снаряда, сержанта эвакуировали в полевой госпиталь под Новогрудок. А вскоре и там появились немцы…
Спасли Анатолия местные крестьяне, подкормили, поставили на ноги. И ближе к осени пошел солдатик на восток, к фронту.
В Дукорской пуще
Сил хватило только добраться до деревни Дукора под Пуховичами. Приютила его Елена Страх, работница колхозной свинофермы. И потянулись к ним в дом местные мужики, окруженцы-приписники, слушали Олейника и рассуждали: надо собирать оружие на местах бывших боев и уходить в партизаны…
Так 7 декабря 1941 года и сделали: в самые лютые морозы оставили деревню, ушли в лес. Партизанский отряд назвали с гордой надеждой – «Победа». Командиром избрали Анатолия Олейника.
Первая зима выдалась холодная, трудная. И хотя вооружены были народные мстители сравнительно неплохо, боеприпасов не хватало. Собирали авиационные бомбы, случалось, подрывали вражеские поезда, устраивали засады, вели бои. Многие партизаны имели родственников или хороших знакомых в Минске и Самохваловичах. С их помощью установили связь с советскими патриотами, которые работали в различных немецких учреждениях, на аэродроме. Но ценные агентурные сведения оседали в отряде мертвым грузом: связи с Большой землей не было.
В марте 1942 года в Русаковский лес, что близ Руденска, десантировалась с самолета группа разведчиков из 12 человек во главе со старшим лейтенантом Мареевым — штатным сотрудником главного разведуправления РККА. Радости не было границ. Посланцы Москвы привезли с собой не только автоматы, тол, магнитные мины, но и главное – радистов с рациями.
— Поможем, чем можем, — пообещал Марееву Олейник, но торопиться с раскрытием Минского подполья не стал. Только предложил: «Давай объединяться. Ты старше меня и по возрасту, и по званию. Командуй отрядом, а я разведкой буду заниматься».
На том и порешили. По совету Олейника партизаны избрали прибывшего из Москвы посланца своим командиром.
Бои местного значения
С прибытием десантников боевая работа отряда заметно оживилась. Благо на голодном пайке партизаны теперь не сидели: патронов, тола и мин хватало. Подорвали мост возле станции Рыбцы, задали фашистам в Негорелом. Но бельмом был гитлеровский гарнизон в Малом Тростенце. До Минска недалеко. Ввязываться в длительный бой опасно…
Кто-то из дукорских старожилов предложил выделить 16 самых отважных бойцов и малым числом, сняв часовых, захватить казарму без выстрелов. Так и поступили. Схватка была скоротечной, хотя фашисты сопротивлялись отчаянно.
— Теперь, надо думать, немцы нам этого не простят, — рассудил Мареев. — Надо менять дислокацию.
— И я так думаю, — согласился Олейник.
Из Дукорской пущи отряд возвратился в Русаковский лес, к Сергеевическому озеру. Ждали самолет. 10 мая, получив груз, на подводах переместились на Волчий остров, что возвышался в сильно заболоченной местности возле деревень Рудково, Кудино, Распутье. Связные докладывали, что фашисты со всех сторон подтягивают войска, в составе которых есть танки, артиллерия...
— Будем принимать бой здесь, — рассудил Мареев. — С техникой фрицы сюда не сунутся, а пехоту нам есть чем встретить!
15 мая со стороны Распутья стал нарастать гул моторов. Партизаны едва успели занять круговую оборону, как появились цепи гитлеровцев.
Двое суток длилась та смертельная схватка. На исходе второго дня, когда партизаны сумели переправить свой обоз с ранеными и убитыми на соседний островок, враг вынужден был отступить, обстреливая партизанский лагерь из орудий и минометов. По данным разведки, немцы потеряли тогда около полусотни убитыми и более двухсот ранеными. Потери партизан оказались, к счастью, менее значительными: ранено 12 человек, убито четверо.
— Погиб в том беспримерном бою и командир отряда старший лейтенант Владимир Мареев. Об этом мы немедленно сообщили по рации в штаб ГРУ, — продолжает Олейник. – Нам ответили, что отряд является теперь подразделением штаба и должен все свои действия подчинять добыче разведданных. Пообещали прислать подкрепление. И не только боеприпасами, но и людьми. Слово свое генералы из ГРУ сдержали. В сентябре 1942 года в район Колодинского леса, что неподалеку от Шацка, были заброшены самолетом лейтенант Леонид Сорока и радистка Шура Горкова.
Леонид рассказал о себе. Родом из Кривого Села, что под Заславлем. Возраст 23 года. После семилетки работал в колхозе, потом окончил школу ФЗО и трудился слесарем, вагонным мастером на станции Минск-Товарный…
— Друзья у тебя на этой станции, небось, остались? – спросил новичка, будто невзначай, Олейник. — Конечно. Самый закадычный дружок — Филипп Кулик. Старшим диспетчером работал. Я у него в тридцать шестом на свадьбе шафером был. — Ну вот и готовься к встрече. Прощупай, чем он теперь дышит. Документами тебя снабдим. Подлинными, немецкими…
Старые приятели сразу нашли общий язык. Много важных разведданных передал Кулик. Рассказал о месторасположении зенитных батарей и других военных объектов. А 19 января 1944 года фашисты арестовали Кулика и после длительных допросов весной сожгли в лагере смерти Тростенец. «Вечная ему память и благодарность потомков», — произносит мой собеседник.
Агенты, радисты, перебежчики…
Партизану Олейнику недавно стукнуло 87. По квартире он передвигается с трудом, но память сохранил отличную. Не задумываясь, называет даты тех или иных событий.
…В октябре 1942 года для усиления разведывательной сети руководство отряда, которым теперь командовал Сорока, направило в Минск спецгруппу «Артур» во главе с Николаем Филановичем. Николай сумел устроиться на работу заготовителем столовой при русском бюро так называемого генерального комиссариата Белоруссии. Одна из его конспиративных явок размещалась в баре казино по улице Комсомольской. Бар частенько посещали немецкие офицеры, полицейские, спекулянты. Их быстро и умело обслуживал хозяин бара разведчик Иван Мазаник.
Филанович привлек к агентурной работе и бывшую сотрудницу Госплана и Совмина БССР Ольгу Ахрамович. Из «Русского бюро» она перешла на работу в Минскую ТЭЦ-2. Вместо трех экземпляров списка воинских частей – потребителей электроэнергии Ольга печатала четыре. Четвертый передавала Филановичу.
…На Минском радиозаводе, где немцы организовали производство приборов для подводных лодок и самолетов, работала чертежницей Надежда Исаченко. Жила на Немиге с матерью и маленьким сыном Валеркой. К разведработе ее привлекла подруга Екатерина Молчан. Красавица Надя смогла очаровать немца – главного инженера. Он взял ее к себе секретарем. Ну а скопировать чертежи было уже делом техники. Однажды, раздобыв сверхсекретные данные, Надежда, не дождавшись связного, сама принесла чертежи в отряд. Документы были настолько важными, что уже следующей ночью за ними из Москвы прилетел специальный самолет.
…После разгрома гитлеровских войск под Москвой штаб авиации дальнего действия перебазировался из Смоленска в Минск и разместился между нынешними БНТУ и кинотеатром «Октябрь» на улице Академической. Это стало известно командованию партизанского отряда имени Калинина.
По указанию ГРУ в немецкий штаб была внедрена молодая семейная пара Умецких. В недавнем прошлом они были студентами 3-го курса политехнического института. Эдуард устроился на работу дворником, а его супруга Вячеслава Чернова – уборщицей и кухонной рабочей. Когда стало известно, что штаб готовится перебазироваться в Варшаву, разведчики решили преподнести ему «гостинец». Вечером 18 сентября 1943 года в банкетном зале штаба во время ужина раздался мощный взрыв!
…Девушкам Шуре, Кате и Вале было по 17—20 лет. Радистки. Партизаны ценили их на вес золота. Даже охрану специальную выделяли, ведь они обеспечивали связь с Большой землей.
Шуру Горкову за ее хрупкую фигурку прозвали Малюткой. Однажды, когда она отстучала морзянкой шифровку, хутор окружили немцы. Пятеро партизан погибли в том неравном бою, а радистке с рацией чудом удалось спастись.
С милого розового личика Кати Морозовой не сошла еще печать детства. Худенькая, хрупкая — ни дать ни взять подросток. Это и спасло ее, когда в октябре 1943 года немцы запеленговали рацию во время сеанса связи в квартире по улице Горького. Катя не растерялась: спрятала аппаратуру и шифры в тайнике и вышла на улицу. Солдаты пропустили девчонку через оцепление.
Валя Бушуева была самой опытной радисткой в отряде. Когда во время ночного боя на Волчьем острове немцы ворвались в ее шалаш, она уложила из пистолета трех фрицев, вынесла рацию и укрылась в лесу.
— Эти все эпизоды из жизни нашего отряда, — продолжает рассказ Олейник. – В Минске по заданию партизан работали более двухсот связных. Особой дерзостью выделялся Михаил Иванович Лукерчик, родом из Дукор. Перед войной он был прокурором Толочинского района. А с октября 1942 года возглавлял Южную разведывательную подгруппу в Минске. Любил работать в одиночку или на пару с Францем Петтером – офицером немецкой армии, по национальности австрийцем. По образованию тот был педагогом, по убеждениям – антифашистом. Был в числе бойцов нашего отряда и немец Ганц Куляц. Служил на аэродроме, сопровождал на работу советских военнопленных и приехал в отряд на машине вместе с этими военнопленными. Мы приспособили его машину под мельницу, а во время передислокации она таскала нашу сорокапятку и возила боевой артиллерийский расчет, — улыбается Анатолий Михайлович и показывает фото. – Вот эта машина на партизанском параде в Минске.
***
После партизанского парада 16 июля 1944 года в Минске Анатолий Олейник предложил диверсантке Еве Федоренко руку и сердце. Она не отказала. Так соединили они две жизни в одну судьбу. Вырастили сына, дочь. Есть у них внуки и даже правнуки…
Ева Ивановна Федоренко была бойцом диверсионно-разведывательного взвода в отряде имени Калинина, участвовала в пуске под откос девяти вражеских эшелонов, награждена орденом Красного Знамени и многими медалями. После войны более сорока лет работала врачом во второй стоматологической поликлинике Минска.
А герой нашего рассказа после войны трудился в научных институтах Национальной академии наук на должности замдиректора по хозяйственной работе. По праздникам на его пиджаке красуются ордена Красного Знамени, три ордена Отечественной войны. Все первой степени.
Дома у ветерана хранится огромный архив – воспоминания, фотографии, карты боевых действий, схемы боев. Олейник часто встречается с друзьями боевой юности, живет воспоминаниями о людях, с которыми вместе воевал и добывал нашу общую Победу.
На снимке: Анатолий ОЛЕЙНИК.
