В начале января 1982 года обычная «Волга» вышла из Минска и направилась по шоссе на Могилев — Мстиславль.В машине ехал известный белорусский литератор Владимир Короткевич, чтобы написать эссе о древнем Мстиславле.
И вот спустя 30 лет мы с историком и коллекционером Владимиром Лиходедовым отправились в очередное путешествие к историческим памятникам, на этот раз — по следам мстиславского странствия писателя.
«Гарады, як i некаторыя людзi, чакаюць свайго адкрыцця табой у найбольш спрыяльны момант» — начинает свое повествование Короткевич, и так говорит о цели своей работы: «прымусiць... азiрнуцца, зрабiць так, каб людзi ясней убачылi прыгажосць навакольнай прыроды i гарадскiх будынкаў, расказаць пра забытыя i напалову забытыя подзьвiгi i ўчынкi продкаў».
Что ж, цель осталась та же... Да еще возможность сравнить сегодняшний Мстиславль с тем, который описывал классик. Так что у нас оказался третий попутчик.
Заезжали мы со стороны реки Вихры. Древность ощущается уже начиная с пейзажей: холмы, на которых удобно возводить замки, реки, которые охраняют стены от штурма и несут челны рыбаков и купцов... Замковая гора, Троицкая, Девичья... В книге 1912 года В.Г.Краснянского так говорится: «Своим положением Мстиславль и до сих пор свидетельствует о том умении и вкусе, с каким в старину выбирали места для постройки городов. Благодаря высокому положению, город ярко вырисовывается с своими церквами и садами уже за 10 верст, с какой стороны ни приближаешься к нему, и представляет картину, достойную кисти художника».
Владимир Короткевич в первый раз увидел черепичные крыши местных домов и храмов покрытыми коркой льда, сверкающими на солнце. Нам они представали в зелени садов... Да, вполне можно представить, как по этой дороге, пропуская нашу машину, возвращается в город уставшее войско мстиславского князя Семена Лугвена, героя Грюнвальдской битвы, сына Ольгерда...Л.РУБЛЕВСКАЯ: Короткевич пишет, что в первой трети XVIII века население Киева не превышало 12 тысяч человек, а на два столетия ранее в Мстиславле жило 30 тысяч человек. То есть Мстиславль был значительнее Киева!
В.ЛИХОДЕДОВ: Слышал версию про эти 30 тысяч... Но документально она не подтверждается. Чтобы определить количество жителей, нужно проводить серьезные раскопки.
Л.РУБЛЕВСКАЯ: А когда был расцвет города?В.ЛИХОДЕДОВ: Судя по летописям — в XIV веке, начиная с правления Семена Лугвена. Мстиславль всегда находился на порубежье. Его завоевывали и отбирали друг у друга войска Московского княжества, Великого княжества Литовского, Речи Посполитой...
Л.РУБЛЕВСКАЯ: Когда же он стал терять свое значение и почему? Из–за войн?
В.ЛИХОДЕДОВ: И они сказались... Но свое значение город утратил в составе Российской империи, поскольку находился вдали от торговых путей.
Л.РУБЛЕВСКАЯ: Между тем Короткевич пишет, что более всего ценит такое качество мстиславцев, как предприимчивость и энергичность. Неужели здесь ничего не делали, чтобы изменить ситуацию?
В.ЛИХОДЕДОВ: В книге Краснянского описывается, как жители не хотели смириться с упадком и пришли к выводу, что возрождение города может начаться с просвещения, с образования. И в начале ХХ века построили на собранные средства гимназию — такую, что ею могла бы гордиться и столица, — с колоннами, с большими светлыми кабинетами, с изучением четырех иностранных языков, с приглашенными преподавателями. Построили и женскую гимназию. Сразу стало больше образованных людей, приехала молодежь, в городе начался всесторонний подъем.Л.РУБЛЕВСКАЯ: А изменить дорожные пути пробовали?
В.ЛИХОДЕДОВ: Был утвержден даже проект железной дороги Белосток — Минск — Могилев — Мстиславль — Тула. Мстиславцы с большой надеждой ждали постройки, но так и не дождались. Проекту помешала осуществиться Первая мировая война. Впрочем, если бы город бурно развивался, в нем, наверное, не осталось бы средневекового шарма, который еще есть.
Наш путь лежал в Пустынский монастырь, основанный князем Семеном Лугвеном возле чудесного источника, сохранившего ему зрение. Короткевич жалел, что «ад XIV стагоддзя ў Пустынскiм манастыры нiчога не засталося. I званiца, i размешчаныя за ёю па адной асi будынак сабора, моцна пашкоджанага, i жылы будынак. Гэта XIX стагоддзе». Зато упоминал вековые деревья, сад, который начинает дичать, святую криницу, бьющую «ля падэшвы яра».
Сегодня к этой кринице едут паломники и со всей Беларуси, и из России, граница с которой недалеко. Спускаются по бетонным ступеням с холма, окунаются в купели, заходят в маленькую церковку, возведенную рядом. А вот то, что наверху... Из восстановленного — звонница и кельи. В здание с кельями тоже идут паломники, посмотреть на стене нерукотворный образ Христа. А недавно побеленная звонница почему–то уже начинает облезать, покрывается пятнами. Храмы же представляют собой классические руины. Нет, там стоит техника, есть леса и даже три кучки кирпичей... На стене полувыцветшая табличка, на которой с трудом можно прочитать, что Пустынский Успенский монастырь основан в 1380 году князем Семеном Ольгердовичем и почитался представителями всех конфессий, здесь действовала семинария и писались летописи. И что при советской власти монастырь был закрыт и разорен, а судьба его святынь, в том числе иконы Пресвятой Богородицы VIII века, написанной в византийском стиле, неизвестна.
Во время Великой Отечественной войны в этих стенах находился детский дом, который не успели эвакуировать. Заступничеством Матери Божьей объясняют то, что его обитатели уцелели, — даже когда партизаны на территории монастыря казнили предателя, воспитателей детского дома схватили, но не расстреляли. А после войны сказалась «демографическая ситуация» в районе — детский дом и школу закрыли, и все постепенно превратилось в руины.
При желании можно найти и табличку с «паспортом объекта реставрации». Началом работ значится ноябрь 2010 года. А вот дату окончания тщательно содрал чей–то ноготь. Действительно, какое там окончание...
В живописных руинах чувствуется какая-то благодать... Областной бюджет выделил средства на восстановление, приезжают послушники, готовые трудиться, много паломников...
А вот в самом Мстиславле безлюдно — выходной день, утро, открылся рынок, вот там–то и шумели местичи и гости. На центральной площади одиноко стоял появившийся здесь к Дню белорусской письменности бронзовый первопечатник Петр Мстиславец, опершись рукой на свой станок. В меню ресторанчика местной гостиницы мы обнаружили национальное голландское блюдо под названием «цевисы», в мстиславском исполнении представляющее собой минтай и ветчину, запеченные в тесте с изрядным количеством соли. Вряд ли у Семена Лугвена за столом такое едали... Во всяком случае, не минтай. Привозили к княжескому столу, наверное, осетров... Ну а в монастырской кухне явно была рыба, наловленная в Вихре, стремительные воды которой сегодня пахнут несколько подозрительно. Присутствие запаха местные жители объяснили странно и лаконично: «Очистные сооружения».
Впрочем, «шарм древности» ощущался везде.
В.ЛИХОДЕДОВ: Вон те здания, выкрашенные в интенсивно розовый цвет, — торговые ряды XVIII века. Сохранились пожарная каланча, дом дворянского собрания... Где–то была и очень красивая деревянная синагога — в моей коллекции есть открытка с ее изображением... Где точно она находилась, не знаю.
Л.РУБЛЕВСКАЯ: Но каменную синагогу мы все же нашли, там теперь какое–то транспортное предприятие.
В.ЛИХОДЕДОВ: Зато хорошо обустроили внизу по улице кагальный колодец, принадлежавший еврейской общине. Когда–то воду из него продавали всему городу — такая была чистая. А теперь пойдем к одному из самых красивых местных зданий — кармелитскому костелу.
И снова послушаем Владимира Короткевича: «Кармелiцкi касцёл Успення Божай Мацi. Гэты храм мог бы зрабiць гонар кожнаму гораду, тым больш што ў iм збераглiся вельмi рэдкiя на Беларусi фрэскi на свецкiя тэмы. Зроблены яны па свежых слядах здарэння, i зроблены здорава».
Фрески, о которых упоминает Короткевич, — это изображение так называемой «трубецкой резни»: в 1654 году Мстиславль был «великою потугою и усильством през штурм» взят московскими войсками князя Трубецкого, и, согласно летописям, «Трубецкой с товарищи город Мстиславль взял и высек и выжег, а побил в нем больше пяти на десяти тысеч».
Благодаря любезности местных жителей — а все мстиславцы, с которыми довелось разговаривать, оказались людьми сердечными и неравнодушными к судьбе родного города — мы прошли внутрь... Строительные леса, как нам сказали, там — не поверите — аж с 1986 года! Попытки реставрации видны — восстановлен кусочек барочной лепнины. А в остальном... Фрески явно погибают.
«Зараз Кармелiцкi касцёл у Мсцiславе рэстаўрыруецца. Работы, на жаль, iдуць павольна. Мала квалiфiкаваных работнiкаў», — это писал Владимир Короткевич 30 лет назад.
Сегодня определение классика «iдуць павольна» в отношении к нынешнему состоянию реставрационных работ было бы пределом мечтаний.
Мы поднялись на самый верх, на хоры, — какие виды города! Спустились в подземелья, где в каменных нишах и деревянных ящиках белеют кости монахов... Возможно, и тех, кто погиб во время «трубецкой резни». Посмотрели на заложенные кирпичами подземные ходы, которые, по легенде, объединяли все храмы в центре города.
Но костел по–прежнему величествен, его белые стены и купола хорошо видны с Замковой горы, где остались следы городища. Сейчас на горе серел деревянный забор, как бы повторяющий старый замок, — тут готовились принять очередной рыцарский турнир. Конечно, жаль, что это всего лишь бутафория, — а ведь возвести тут стационарные бревенчатые сооружения вполне возможно. В Киеве таким образом восстановили Золотые ворота, от которых оставались одни руины.
На подходе к вершине Замковой горы — скромный камень в честь легендарного Семена Лугвена Ольгердовича. А сверху открываются фантастические виды... В том числе и на долину между Замковой и Троицкой горами, где во время последней войны были расстреляны местные евреи, и в память об этом стоит знак.
А вот экскурсия на Мстиславский маслодельно–сыродельный завод вогнала в депрессию...
Нет, не потому, что его продукция невкусная, — просто завод находится на месте бывшего Тупичевского монастыря, используя остатки его сооружений. Собственно, рассмотреть можно только часть ограды с башенками. В монастырских подземельях нынче цехи... Местные жители рассказали, что сами бы они такое место для завода не выбрали. И перестроенные из монастырских, и новые корпуса «плывут», грунт под ними надо укреплять... Нам это напомнило историю со взорванным храмом Христа Спасителя в Москве: соорудили на его месте шикарный бассейн «Москва», так там вода все время цвела, технические неполадки случались...
А между тем Тупичевский Свято–Духов монастырь известен с XV века. Хранилась там чудотворная икона Богородицы, явленная в урочище Тупичевщина. Местный помещик Константин Москевич посчитал это знаком и основал там монастырь. Было в нем три деревянных храма да еще каменный. Богатые иконостасы, росписи, библиотека с древними рукописями...
В.ЛИХОДЕДОВ: На открытках и фотографиях из моей коллекции поражают своей красотой монастырские храмы: Свято–Духов — шедевр деревянного зодчества XVII века, величественный Успенский храм... Наш долг — восстановить монастырь. Это было бы проще, если бы не недавно построенный новый цех. Неужели нельзя было найти другого места для производства!
Л.РУБЛЕВСКАЯ: А где сегодня чудотворная икона?
В.ЛИХОДЕДОВ: Хранится в Свято–Александро–Невском кафедральном соборе Мстиславля. Церковь Александра Невского не такая древняя, построена в XIX веке. Но стоит на месте бывшего бернардинского костела, а бернардинцы возвели свой храм на месте старой Афанасьевской церкви. По легенде, подземелья там остались именно от нее, по слухам, они вели и на Замковую гору, и в кармелитский костел.
Л.РУБЛЕВСКАЯ: Что ж, возможно, мы видели часть этого подземного хода в костеле... А это что за старая кирпичная ограда с башенками?
В.ЛИХОДЕДОВ: Остатки стен иезуитского монастыря.
Когда мы подошли поближе, оказалось, что ограда начинает исчезать, недавно ее пошатнувшуюся часть — додумались же! — заменили металлопрофилем.
Прошли мимо бывшего уездного училища начала XIX века — после войны тут была школа, где учился известный историк Михась Ткачев, о чем свидетельствует мемориальная доска. Сегодня здесь строительный профессионально–технический колледж, готовят и слесарей, и художников–оформителей... У входа сваренная из металлических деталей фигура учителя — в докторской шапочке, мантии, очках. Вспомнилось, что Мстиславль издревле славился мастерами. Отсюда вышел не только печатник Петр Мстиславец, но и Степан Полубес, мастер знаменитой мстиславской «кафли» — керамической плитки. После упомянутых событий 1654 года князь Трубецкой вывез отсюда в Москву многих мастеров, в том числе и Полубеса. Степан украшал Оружейную палату Московского Кремля, Покровский собор в Измайлово, Крутицкое подворье... Как пишет Короткевич, «гэта стараннямi яго рук расцвiлi на мурах маскоўскiх палацаў i цэркваў кветкi, гроны, зёлкi, павiныя пер’i. Блiшчастая, вясёлкавая гульня святла i колераў. Залацiстага, блакiтнага, сiняга i колеру марской хвалi».
Л.РУБЛЕВСКАЯ: А вот здорово было бы если не возродить искусство этой старинной плитки, то хотя бы делать ее как сувенир! Думаю, каждый турист с удовольствием приобрел бы такую.
В.ЛИХОДЕДОВ: Мне всегда хотелось, чтобы восстановился этот город, деревянный замок, Тупичевский монастырь. Особенно болит сердце за бывший иезуитский монастырь и коллегиум, куда мы сейчас подходим.
Л.РУБЛЕВСКАЯ: Тридцать лет назад Короткевич обнаружил здесь школу глухих и краеведческий музей: «Музею цесна ў гэтых невялiкiх пакоях былога Мiкалаеўскага манастыра. Дарэчы, чамусьцi не пастаўленага на ахову дзяржавы, хаця будынак здаровы i ў iм яшчэ зусiм нядаўна быў Дом культуры».
В.ЛИХОДЕДОВ: Сегодня здание поставлено под охрану государства... И что? Школы глухих здесь уже нет, музея нет... Здания пустуют, окна забиты досками. А на Николаевский собор смотреть больно! Одна башня уже развалилась... Строительные леса — еще от советского времени... А посмотри на здание бывшей мужской гимназии напротив — тоже запустение.
Л.РУБЛЕВСКАЯ: А на фоне разрушающегося собора и гимназии еще и второй памятник Петру Мстиславцу: просветитель словно указывает потомкам с укоризной.
Как мы убедились, гимназия сохранилась. И колонны в наличии, хотя и облезлом. Но и здесь окна забиты досками, более того, как нам объяснили, — здание продается. Только желающих приобрести его нет. Немудрено: средства нужно вложить немалые, по условиям продажи — еще и места рабочие тут создать.
Ах, наивные, восторженные горожане, 100 лет назад пытавшиеся превратить свой город в культурную столицу! Гимназисты, разучивавшие бальные танцы на паркете, зубрившие четыре иностранных языка и мечтавшие о подвигах! Ваши тени невидимо проходят по обшарпанным коридорам, не узнавая былого храма знаний, которым так гордились...
В.ЛИХОДЕДОВ: Все время думаю — почему не отреставрировать это здание и не открыть в нем филиал Могилевского университета? Исторический, географический факультеты, продолжая традиции прежних мстиславцев?
Л.РУБЛЕВСКАЯ: Звучит неплохо. А мы не выглядим, Владимир, со стороны, как два прекраснодушных мечтателя, описывающих очередные Нью–Васюки: открыть, отреставрировать, возродить, университет перенести! А средства? А специалисты, которые должны будут реставрацией заниматься? Ясно, что город такое просто не потянет, и грех местные власти упрекать... Больших предприятий здесь нет, молодежь уезжает...
В.ЛИХОДЕДОВ: Не упрекать — но напоминать надо! Ведь руины постепенно доходят до такого состояния, что восстановить их будет невозможно. А у нас пока слабо отличают новодел «под старину» от реставрации. А это совершенно разные, даже взаимоисключающие вещи! Ведь уродовать памятники у нас научились. Взглянуть хотя бы на Троицкую церковь — мало кто догадается, что это был храм... Снесли колокольню, разделили здание на части, покрасили в разные цвета. Ведь если что и изменилось в состоянии памятников архитектуры с тридцатилетней давности путешествия Короткевича, так почти все не в лучшую сторону. Удивительно, что сохранились строительные леса, помнящие автора «Дикой охоты короля Стаха»!
Мстиславль плыл из древности в вечность в зеленом море садов... Издалека казалось, что все его храмы и старинные здания избежали следов времени. А мы отправлялись в еще одно знаменательное место — Онуфриевский монастырь, основанный в 1407 году тем же благоверным князем Семеном Лугвеном. По легенде, построил его князь в благодарность за то, что господь послал старца Онуфрия вывести из чащобы княжеского сына Юрия. Впечатления «третьего попутчика»: «Хай сабе ў Ануфрыеве ад былога манастырскага комплексу збераглася адна толькi царква XVIII стагоддзя, але яе позняе барока павiнна яшчэ доўга радаваць вочы людзей».
Что ж, подписываемся и под этими словами классика. А пока что побывали в еще одном из самых высоких храмов Беларуси... Из тех, в которых вместо сводов — небо, а вместо прихожан — выросшие внутри деревья. На живописных развалинах Онуфриевского монастыря свили гнезда аисты, и для фотосессии тоже место привлекательное. Пока все не разрушилось окончательно...
О том, как превратить Мстиславль в туристический центр, говорится много. Да, это трудно. Да, город вдали от важных дорог... Но у него есть все, чтобы впечатлять, запоминаться, вдохновлять. Чтобы хранить белорусскую историю.
