На счету Романова — более 10 тысяч фольклорных текстов. Евдоким родился в небогатой мещанской семье. В 13 лет остался сиротой. По окончании прогимназии в Гомеле Романова отказались принять в Могилевскую гимназию, хотя вступительные экзамены были сданы им успешно. Получив отказ, Евдоким унывать не стал и пошел своим неповторимым путем. Окончив курсы учителей русского языка и истории, 17‑летний Романов в 1872 г. начинает учительствовать в герасимовском народном училище Оршанского уезда. Скромная участь педагога в отдаленной белорусской деревне имела осознанный смысл: «Я прежде всего белорус, и цель моей работы — спасти хоть что‑нибудь из памятников родной мне словесности от гибели, на которую они обречены». Уже в 1876 году Евдоким Романович становится первым из Романовых, включая императорскую фамилию, кто профессионально занялся этнографическими исследованиями.
Спустя 10 лет, в 1886‑м, выходят одной книгой первые два тома труда всей жизни белорусского энтузиаста — «Белорусского сборника». В предисловии Романов оговаривается, что собрано все это богатство (в этих томах песни, пословицы, загадки, далее — сказки, заговоры, народные мелодии, танцы, бытовые подробности, диалекты) «при жизни в захолустье, где во всей округе не найдешь словаря Даля». Уже тогда это был совсем не киношный «фольклорист несчастный», а не по годам расчетливый руководитель большой команды, в которую входили двое его братьев, народные учительницы и учителя и знакомые общим числом более десяти человек.
После 14 лет учительской карьеры его таланты заметили — с 1886‑го по 1914 год Евдоким Романович честно трудился на должности инспектора народных училищ в четырех губерниях с большим количеством белорусов в составе населения — Витебской, Гродненской, Могилевской и Виленской.
Повышение в должности чиновнику Романову воспрещалось ввиду отсутствия высшего образования. Хотя на его счету было более 200 научных работ, а количество собранных Романовым при помощи его многочисленных помощников фольклорных текстов превысило 10 тысяч.
Ученого тем не менее заметили в обеих российских столицах, его биография вошла в Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, он стал членом многочисленных научных обществ, лауреатом премий Академии наук и Русского географического общества, в последнем он заведовал секцией этнографии и археологии Северо‑Западного отделения. Но за всеми званиями и регалиями Евдокима Романовича неизменно прослеживалось стремление научного познания всех сторон белорусского бытия. Эту главную мысль своей жизни он сформулировал в обращении к студентам Белорусского научно‑литературного кружка в Петербурге: «Прежде всего надо спасать произведения души родного народа, которые гибнут ежедневно по всей линии». И масштаб спасенных Романовым ценностей народной традиции, очень важных для самосознания сегодняшних белорусов, поражает и сегодня, спустя без малого столетие после его кончины.
ПЯТЬ ИНТЕРЕСНЫХ ФАКТОВ ОБ ЕВДОКИМЕ РОМАНОВЕ
1 Ученый собрал сведения о более 1000 археологических памятниках Беларуси. В 1893 г. 38‑летний Романов во время IХ Археологического съезда в Вильно представил для экспонирования 500 экземпляров одних лишь каменных топоров.
2 Стараниями Романова в 1893 г. был открыт Витебский церковно‑археологический музей, в 1897 г. — Могилевский церковно‑археологический музей. Фонды последнего стали основой для создания Могилевского областного краеведческого музея, который с 2005 г. носит имя Е.Романова. Ученый принял участие в создании Этнографического отдела при Русском музее императора Александра III в Петербурге и особого православного древлехранилища в Вильно со множеством памятников белорусской церковной старины.
3 За пять лет учительской работы им было собрано 2000 белорусских слов и из этого материала составлена «Попытка белорусского словаря». Многие из собранных ученым слов для современного белорусского уха экзотичны — например, «драпелуха» (невеста), «драпелун» (жених).
4 В 1889 г. Романов издал краткий, 18‑страничный, но очень колоритный «Опыт белорусского народного снотолкования», где подчеркивал: «По мнению белоруса, всякий сон непременно должен исполниться, хотя бы исполнения его и пришлось ждать три года». Иные народные приметы выглядели своеобразно: «Живот большой видеть — к прибыли. Зуб больной видеть — если вывалится, то к смерти».
5 В 1912 г. в 8‑м томе «Белорусского сборника» ученый отметил, что в начале ХХ в. повседневный быт белорусских крестьян «с невероятною быстротою начал поддаваться изменениям» благодаря удорожанию сельских продуктов. «При тех же трудах и тех же сборах крестьянин начал выручать за свои продукты втрое и вчетверо более. Сначала это даже тревожило его совесть, но потом крестьяне свыклись с высокими ценами, и в деревне появились деньги, бывшие раньше там чрезвычайно редкими гостями». В итоге купленные в городе сапоги сменили лапти, плуг — соху, домашний холст — фабричный ситец, а отдельные белорусы даже покупали себе зонтики и перчатки. Советская историческая наука эти факты игнорировала, утверждая, что до 1917 г. белорусская деревня неуклонно нищала.
Юрий Борисенок
