Родительское гнездо

Как-то я заинтересовался: куда и зачем летают перед ночлегом шумливо-беспечные и, как многим кажется, бестолковые птицы?.. И я отправился к далеким тополям, чтобы поспеть туда раньше их.
...Холодит спину бугристый ствол старого тополя. Высоко его спокойная вершина, и ночью звезды кажутся светлыми капельками на раскидистых сучьях. Вдруг нарастает шум, и соседнее дерево темнеет от галок. Без галдежа и спора птицы рассаживаются на тополе, глядя на закат.
Ощутимо медленно идет время. Запад из золотисто-зеленого окрашивается в огненно-розовый, затем заволакивается малиново-фиолетовой дымкой, и только на половине неба сочится крошечный розовый родничок. Краски стекают, густеют за горизонтом, и горизонты обволакиваются сумраком. Галки неподвижно смотрят на потухающий закат и чуть слышно переговариваются между собой...
“Провожают солнце... Любуются на закат”, — думаю про них. Но тут приходит другая догадка.
Много лет назад сложил на этом месте первую избу мужик Савелий. По нраву пришлось новоселье на здешней земле и иным крестьянам. Пришло время, что и тополя стали выше тесовых крыш. По карнизам да чердакам прижились-развелись доверчивые галки. Жили заодно с крестьянами. Но рождалась новая жизнь, позвала она людей прочь от старых деревушек, таких хуторов, по сторонам поманила. Заросли усадьбы бурьяном, крапивой да чертополохом... И улетели тогда галки в ближайшую башню. Но чувство родины у птиц осталось в крови.
Оторвался я от своих дум: чисто на тополе. И ночь уже вызвездилась, лишь по туманно-желтому озарению угадывается людское жилье. Один-одинешенек спешу к теплу и уюту домашнему.
Я радуюсь, что и у меня есть родительское гнездовье. И тополь там тоже стареет на меже. Там открылись глаза мои, там остались детство и юность... Туда зовет душа на встречу с минувшим.