Родительская гордость

— Меня зовут Жанна. Мне 27 лет. 9 лет замужем. Я не могла забеременеть — врачи обнаружили кучу женских «болячек». После двух неудачных попыток ЭКО, очень тяжелых для меня морально и физически, решили с мужем удочерить младенца. Постараемся сделать так, чтобы окружающие и даже родственники думали, будто это наша родная дочь, которую я сама выносила. Хотим, насколько это возможно, оградить девочку от кривотолков и косых взглядов в будущем...

В нашей стране по меньшей мере 5 тысяч бесплодных пар. По медицинским критериям таковой признается семья, у которой после года интимных отношений без использования контрацептивов не наступает беременность. Действительность корректирует диагнозы, не ограничиваясь во времени. Числящиеся годами в «бесплодных» родители в итоге рожают и воспитывают одного, двоих, троих... детей. Поэтому реально бездетных супружеских пар значительно меньше. У них есть только два варианта «продолжить себя в детях» — искусственное оплодотворение или усыновление приемного ребенка. За первый придется выложить немалые деньги. Второй, по сути, ничего не стоит. Если не считать внутренней готовности, несмотря ни на какие трудности, дарить свою любовь и ласку малышу, брошенному кровными родителями. Такие вложения не имеют эквивалента в бумажных купюрах. Они бесценны...

Парадокс, но большинство бездетных пар готово годами собирать деньги на ЭКО. При неудаче — снова ждать и копить... Лишь немногие осознанно и целенаправленно решаются на усыновление.

Жанна и ее муж — как раз из них. Я познакомилась с парой в Национальном центре усыновления на собрании так называемой группы взаимопомощи. 4 семьи — кандидаты на усыновление — рассказывали друг другу о себе, о причинах, побудивших их прийти в центр. Отвечали на вопросы психолога и пытались расставить точки над «i» в сомнениях и перспективах будущего родительства.

Знаете, чего больше всего боялись потенциальные усыновители? Не «плохой наследственности». Известно и скрывать тут нечего, что практически все мальчишки и девчонки, имеющие статус, необходимый для усыновления (а это порядка 11 тысяч ребятишек), — из неблагополучных семей. Единицы из них — здоровы, остальные имеют те или иные хронические заболевания, отставания в развитии. Однако доказано на практике, что при заботливом и внимательном уходе за ребенком, регулярных занятиях с ним недуги могут исчезнуть бесследно, так же, как, допустим, и отставание в речевом развитии. Характер маленького человечка формируется на протяжении многих лет и зависит не от полученных генов, а от окружающей его обстановки. Это научный факт.

«Наследственность», конечно, пугает потенциальных усыновителей. Но гораздо больше они опасаются, что тайна усыновления рано или поздно раскроется. «Мы будем молчать столько, сколько это будет возможно»; «Переедем в другой город»; «Я никогда не расскажу ребенку о том, что он — приемыш»... В этом вопросе усыновители не изобретают велосипед — не говорить и точка! И годами живут в плену своих фобий. Изводят себя надуманными страхами...

В нашей стране тайна усыновления охраняется законом. Не в меру болтливых соседей, коллег по работе, воспитателей из детского сада и даже родственников можно призвать к ответственности. «Но зачем? — считает директор Национального центра усыновления Наталья Поспелова. — Ведь можно честно признаться себе и своему малышу о его появлении на свет и в вашей семье. Это нормальная, цивилизованная практика. «Не та мать, что родила, а та, что вырастила». Если приемные родители искренни со своими детьми, никакой психологической травмы они им не нанесут. В то же время, живя под гнетом страха: «А вдруг кто узнает? Вдруг кто проболтается?», взрослые обрекают и малыша жить под этим гнетом».

Мифы и стереотипы для того и существуют, чтобы их разрушать. Минобразования была разработана специальная двухлетняя информационная программа. Ее цель — активизировать устройство в семьи детей–сирот. Итог? У 388 малышей появились новые родители. Такую точную статистику за 9 месяцев 2007–го привела мне заместитель директора Национального центра усыновления Ольга Дмитриева. Это больше, чем за весь прошлый год... В том числе и потому, что кому–то из взрослых помогли преодолеть их предубеждения. Почти треть семей, взявших на воспитание сирот, не бездетны. Конечно, за два года, пока шла программа, и даже за 10 лет (столько существует Национальный центр усыновления. — В.М.) коренным образом изменить взгляды людей нереально. Тем более в таком деликатном вопросе... Но уверена — придет то время, когда приемные родители будут гордиться своим статусом, а не пытаться его скрыть.