В древней Спарте сыновья вольных граждан изучали азы военной подготовки с 7 до 20 лет. Жили в закрытых интернатах, занимались физическими упражнениями и закаливанием, вырабатывали навыки четкой речи. Эту систему воспитания можно назвать прообразом современной армии. Правда, сейчас, чтобы «стать настоящим мужчиной», уже не нужно столько времени. Полтора года, год, а то и еще меньше. С 2004 года наша страна начала практиковать службу в резерве: тогда были призваны 820 «первооткрывателей». С тех пор военные билеты получили тысячи резервистов. Среди них и корреспондент «СБ».
Один день из жизни
6.00. «Рота, подъем!» — зычная команда дневального разбудит даже мертвого. Раскачиваться и потягиваться времени нет. Быстро вскакиваю и одеваюсь. Совсем скоро — зарядка. Спустя несколько минут выхожу на улицу и становлюсь в строй. Брр, холодно. Пересчет. Побежали греться.
6.30. Запыхавшийся, но бодрый возвращаюсь в казарму. Недавнее сонное состояние испарилось, как утренний туман. Тщательно застилаю кровать. Вооружаюсь туалетными принадлежностями и иду в комнаты для умывания. Делать все нужно максимально собранно и быстро. Минут через 15 дневальный выкрикнет: «Рота, на утренний осмотр становись!»
6.50. Весь личный состав выстраивается на центральном проходе. Дежурный по роте записывает фамилии желающих попасть на прием к врачу. Заместители командиров взводов (которых чаще называют просто ЗКВ) проверяют внешний вид. Белоснежный воротничок, нагуталиненные сапоги и отсутствие «растительности» на лице — непременные условия того, что ты пройдешь этот обязательный утренний «кастинг» без замечаний. Вскоре после него — завтрак.
Примерно в 7.50 дневальный подает стилистически гениальную команду: «Рота, выходи строиться на утреннее построение». Там узнаем, чем будем заниматься сегодня. Есть множество всяких подготовок: строевая, физическая, инженерная, тактическая, экологическая, идеологическая, медицинская... Часть занятий проходит на плацу или в парке техники, часть — в учебных классах. Однако основное место обучения — это все–таки стрельбище, расположенное примерно в 5 километрах от войсковой части.
...Пожалуй, никогда не забуду свое первое знакомство с автоматом Калашникова. Когда пришлось не разбирать или чистить его, а именно стрелять. Я, конечно, предполагал, что будет громко, но таких звуковых «спецэффектов» не ожидал. Ощущение легкой заложенности в ушах не покидало еще несколько минут после того, как отстрелялся. На фоне этого даже явный провал в точности (всего три попадания из десяти) воспринял спокойно. Что ж, первый блин — он и есть первый блин.
Перед армией думал, что на полигон мы будем ходить, лишь чтобы стрелять и взрывать. Практика показала, что и помимо этого, самого интересного и веселого, здесь можно выполнить массу нужных и полезных задач. Копать, укреплять и маскировать окопы, строить блиндажи, устанавливать мишени...
Иногда в поле приходится провести весь день, и обед привозят прямиком туда. Это, конечно, радостно для ног: не нужно идти в казарму, а потом снова возвращаться на полигон (как–никак, крюк 10 километров). Но неприятно для рук: когда дует ледяной ветер, ложку и котелок из вещмешка доставать вообще не хочется. А в дождь суп под открытым небом, кажется, можно есть бесконечно...
18.00. Обучение военным премудростям наконец заканчивается. Возвращаемся в теплую казарму. Кто–то то ли в шутку, то ли всерьез называет ее «домом». Время до ужина еще есть. Можно отдохнуть, почитать книгу, сыграть в шахматы или послушать очередную любопытную историю. Здесь их хватает. Вместе со мной служат в основном люди состоявшиеся, взрослые, многие — семейные. Большинство с высшим образованием. Собственно, именно по этой причине почти полностью исключены какие–либо недоразумения на бытовой почве. Также нет никакого даже формального разделения на «духов», «слонов», «черпаков» и «дедов». Зато, как и в любой в/ч, находится место для старых добрых армейских традиций.
19.30. Ужин. Проходит он, как правило, прозаично и буднично. Правда, это только в том случае, если никто из военнослужащих не отмечает день рождения. Когда именинник в роте есть, то в столовой можно увидеть древний армейский обычай под кодовым названием «Сливочный торт». Весь взвод (в среднем человек 25) добровольно отказывается от масла в пользу празднующего. Все кусочки сбрасываются ему в тарелку. После чего он просто обязан съесть это чудовищное количество холестерина. Не справился с задачей — не обессудь. Если идти в соблюдении традиции до конца, то все остатки праздничного «тортика» бережно укладываются горемыке–имениннику в шапку, и та водружается ему на голову. Чаще, конечно, гуманность торжествует: недоеденное масло просто сдается вместе с грязной посудой.
20.30. Вечерняя прогулка. Часы долгих тренировок на плацу дают о себе знать — идем в ногу. ЗКВ командует: «Левой, левой, раз, два, три! Песню — запевай!» «Выходила на берег Катюша...» За пять месяцев службы (примерно столько получится, если суммировать все три сбора) слова выучил назубок. Подавляющее большинство солдат, как и я, особых вокальных умений не проявляют. Однако в армии это не столь важно. Главное — петь громко и четко. Как умеешь.
21.00. Обязательный просмотр информационно–аналитической телепередачи. Отличное время, чтобы пришить очередной белоснежный подворотничок. Ведь совсем не за горами 22.00 — долгожданный отбой, за которым обязательно наступят новый подъем, зарядка и утренний осмотр...
Сколько людей, столько мнений
Рано или поздно все заканчивается. Вначале даже один сбор в 50 дней казался невероятно долгим. Но он завершился, как и еще два за ним. В январе тысячи дембелей–«срочников» тоже попрощаются со своими войсковыми частями и уйдут в запас. А на порогах военкоматов будет толпиться новое пополнение. Интересно, что думают сегодняшние призывники об армии, чего ждут от нее?
Сергей Бердникович — обычный парень, каких сотни. Родился в небольшом городском поселке Лельчицы Гомельской области. Здесь же вырос и получил среднее образование. Потом вытянул счастливый студенческий билет, поступив в БГУИР. Пять лет учебы промелькнули быстро — Сергею пришла повестка из военкомата. Сейчас он готовится к отправке в часть.
— Любой здоровый мужчина должен отслужить, — уверен Сергей. — Не согласен с тем, что это зря потраченное время. По–моему, так говорят в основном те, кто и на гражданке не умеет правильно им распорядиться. В армию иду, чтобы подтянуть физическую подготовку, научиться стрелять... В общем, чтобы стать сильнее. Что касается резерва... Лично мне такой вариант не очень подходит. Кажется, он не дал бы мне того, чего я жду от службы.
Среди прошедших «срочку» тоже достаточно распространена мысль, что резерв — это не «настоящая» армия.
— После университета служил год в Пинском пограничном отряде, — Вячеслав Шариков отметил дембель этим летом. — Стреляли, ходили в дозоры на границу. Задерживали нелегальных грибников и ягодников, которые попадали на нашу территорию из Украины. Всякое бывало. Не стану утверждать наверняка, но думаю, в резерве не испытаешь тех же ощущений.
Да, специфика везде своя, но базовая подготовка дается и там, и там. Как по мне, резервист и «срочник» читают одну и ту же книгу, правда, первый при этом пользуется техниками быстрого чтения. Благо предпосылки для быстрого усвоения материала есть.
...Когда за спиной в последний раз закрываются ворота КПП, испытываешь смешанные чувства. С одной стороны, ощущаешь легкость: долг выполнен (кому приятно быть должником?). С другой — в настроении присутствуют и совершенно неожиданные нотки ностальгической грусти. Как–никак, за плечами остается целый этап. И не важно, отслужил ты 12 месяцев подряд или 5 с перерывами. Важно, что этот этап был в твоей жизни.
Справка «СБ»
Срок службы в резерве исчисляется учебными часами и учебными годами. Молодые люди с высшим образованием служат на протяжении двух учебных лет, без него — трех. Продолжительность и порядок проведения сборов зависят от получаемой военно–учетной специальности. На время прохождения занятий руководители организаций, в которых работают резервисты, обязаны предоставлять им кратковременные отпуска без сохранения заработной платы. Находящиеся на сборах не могут быть уволены по инициативе нанимателя, за исключением случаев ликвидации организации.
Фото автора и Александра РУЖЕЧКА, «СБ».
