Референдум. Народ подтверждает свое доверие президенту

Если на Кубе так никогда и не было более-менее организованной внутренней оппозиции и Фиделю приходится бороться фактически с зарубежной контрреволюцией, то президент Венесуэлы Уго Чавес уже с первых дней прихода к власти столкнулся с мощным, хорошо организованным, прежде всего внутренним сопротивлением. Ведь уже первыми своими действиями н а высоком посту Чавес наступил на любимый мозоль слишком большого числа «заинтересованных лиц», распродающих за бесценок национальные богатства (нефть), погрязших в воровстве и коррупции. Заявление президента, что «стоимость барреля нефти не может быть ниже барреля шампуня или кока-колы», настроило против него и Соединенные Штаты. А возвращение под контроль государства фактически принадлежащей американцам компании «PDVS», конечно же, должно было вызвать ответную реакцию. Тем не менее благодаря своей активной нефтяной дипломатии (а Венесуэла занимает пятое место в мире по добыче нефти) Уго Чавес добился того, что уже через год цены на это важнейшее сырье с 8 долларов выросли в 3—4 раза. Полученную от продажи прибыль, фактически изъяв ее у местных нефтяных баронов и транснациональных компаний, он направил на борьбу с гнетущей безработицей, создание действенной системы бесплатного образования, медицины, улучшение жизни простых венесуэльцев. Оппозиция, чьи финансовые и экономические интересы, как она считала, «несправедливо» ущемлялись, предприняла несколько попыток свергнуть законно избранного президента. И 11 апреля 2002 года ей это удалось. При поддержке полиции и нескольких коррумпированных военных она обманом заманила его на переговоры, а потом, арестовав, отстранила от власти. Но вмешались два фактора, которые недооценили ни оппозиция, ни Вашингтон, — народ и армия. И когда 6 телеканалов оппозиции твердили, что с Чавесом «все кончено», а пресс-секретарь Белого дома, не скрывая своего удовлетворения, объявил, что «в Венесуэле произошла мирная революция», на улицы столицы Венесуэлы Каракаса вышел народ. Это действительно была революция. Но не та, которую приветствовали в Вашингтоне. В людей стреляли, в том числе из орудий, но миллионы из них шли вперед, скандируя: «Верните нашего президента!» И Чавес вернулся… Тогда и решено было отстранить его от власти «законным» путем. Оппозиция, по-прежнему контролирующая все СМИ, шесть из семи столичных телеканалов, ряд городов и регионов, значительную часть судебной и правоохранительной системы, для этого нового путча решила избрать… референдум. Предполагалось, что чем бы он ни закончился, его проведение должно стать предлогом для вмешательства внешних сил. С призывом к США применить к Каракасу санкции за то, что он «не соблюдает демократические нормы», обращалась даже колумбийская наркомафия. Венесуэльская оппозиция, собрав необходимые 2,4 миллиона подписей, вынесла на референдум вопрос о доверии президенту. Она была уверена в своей победе. На это работали практически все каналы телевидения, разного рода зарубежные центры и прочие доброхоты. Но Чавес был уверен, что его поражение на референдуме «практически невозможно. Впрочем, если выиграет оппозиция, я приму результат». Но при этом замечал, что ни простые венесуэльцы, ни армия, ни нефтяники, добывающие основные богатства страны, никогда не примут правительство, сформированное его противниками… Когда на прошлой неделе были подведены итоги референдума, выяснилось, что большинство населения страны (59,06 процента) поддерживает своего президента. Даже глава международных наблюдателей за проведением референдума, бывший президент США Джимми Картер, констатировал: «Референдум прошел вполне удовлетворительно. Я никогда не видел, чтобы столько людей хотели проголосовать!» Официальный представитель Госдепартамента США Том Кейси также отметил, что процесс голосования «был мирным и спокойным». Провокации, в том числе и с использованием оружия, начались позже, когда оппозиция попыталась оспорить результаты референдума. И здесь я хочу привести слова известного аналитика и публициста Бернда Пикерта, сказанные им в адрес венесуэльской оппозиции. Но их с небольшой корректировкой (у нас нет тех колоссальных нефтяных богатств) можно отнести и к нашим оппозиционерам. «Было бы хорошо, если бы и венесуэльская оппозиция наконец начала соблюдать правила игры, — замечает Пикарт и продолжает: — Любить Чавеса не обязательно, однако нужно признать, что на нескольких выборах и референдумах народ демократическим путем ставит его во главе страны, причем более значительным большинством голосов, чем избрали лидеров в других странах Латинской Америки. Улучшением социальных условий в бедняцких кварталах, начиная от удешевленных продуктов и кончая бесплатным образованием и лечением, Чавес пытается понравиться рядовым венесуэльцам и не больше, обвиняет оппозиция. Но если даже так, то что из этого? А обвинение, что Чавес, мол, злоупотребляет доходами от нефти, пуская их на осуществление своей «боливарской революции», можно назвать почти пошлым. На что же еще использовать богатства страны, как не на помощь бедным?! Даже обвинение в популизме уже больше не работает. Потому что оно предполагает, что Чавес ничего не может предложить, кроме риторики. Однако оппозиция в течение многих лет демонстраций, попытки государственного переворота и вот теперь неудавшегося референдума пытается свергнуть Чавеса. Не потому, что он ничего не делает, а потому, что он действует, действительно пытаясь изменить традиционное распределение богатства и власти в Венесуэле. Появившаяся при Чавесе Конституция – это Конституция демократической страны, а не диктатуры, о которой вечно кричит оппозиция. Если Чавес сможет собрать вокруг себя большинство, то ему можно и нужно править дальше. Какой бы непостижимой эта мысль ни казалась оппозиции. Чавес не мессия, и насколько долговечны его реформы, покажет время. Однако он является избранным президентом Венесуэлы, которому только что народ в очередной раз выразил свое доверие. Не взирая на все вопли и крики оппозиции. Как внутренней, так и внешней…»