Ровно двадцать лет назад, 16 мая 1995 года, над зданием Администрации Президента был поднят Государственный флаг, с которым страна живет и сейчас. Вместе с вновь обретенным Государственным гербом он сменил иную, оказавшуюся временной символику, флаг и герб первых лет белорусской государственности. Символику, которую большинство наших сограждан так и не приняли. Свой выбор они сделали на первом в истории независимой Беларуси референдуме, инициированном Александром Лукашенко.
Хорошо помню тот день и вынесенные на всенародное голосование вопросы: о придании русскому языку статуса государственного; об изменении государственной символики; о поддержке действий Президента, направленных на экономическую интеграцию с Российской Федерацией. Помню и тревогу, которая передалась мне от звонка ветерана накануне. После войны его командировали в Белоруссию с Урала. Он строил у нас дома и остался навсегда. Как говорят, пустил корни. За что, недоумевал он, некоторые мне теперь намекают: ты здесь чужой?.. Его тревогу, уверен, разделяли многие из тех, для кого белорусская земля не была родной. Из тех — или их потомков, — кто здесь служил и воевал, а потом остался возрождать эту землю из руин. Кто приехал сюда из разных уголков огромной страны строить жилье и новые заводы, создавать и воссоздавать науку и культуру. Неужели, думалось, вместо благодарности наши земляки адресуют им «пожелания», которые примерно в то же время приходилось своими глазами видеть на заборах в Прибалтике: «Чемодан. Вокзал. Россия».
После распада СССР все бывшие советские республики обрели иные символы. Но по итогам референдума 14 мая только Беларусь — уже единственная из бывших республик–сестер — предпочла вернуть прежнюю, измененную лишь в деталях советскую символику. Так решило большинство народа.
Меньшинство говорило тогда и повторяет сейчас: страна осталась в прошлом, лишилась будущего. Принципиальный вопрос! На то они и символы, чтобы не только обозначать ценности и святыни, которым люди поклоняются — за которые даже умирают! — но и указывать вектор дальнейшего движения народа и страны. Куда же пришли мы со своими вновь обретенными символами за минувшие 20 лет, куда движемся?
Отвечу так, как сам это понимаю. Недавние торжества по поводу 70–летия Победы — убедительный аргумент в пользу этой позиции. Великая страна, частью которой мы были, сокрушила величайшее зло — фашизм. Когда в период отступления политруки и рядовые бойцы прятали под гимнастерками полковые святыни, знамена, чтобы на себе вынести их по немецким тылам через линию фронта, это были символы, которым мы верны и сейчас. Под ними наши деды умирали и побеждали.
После войны эта же страна, напрягая оставшиеся силы, построила на белорусской земле экономику, подобной которой в Европе не было и, пожалуй, нет до сих пор. Сейчас это назвали бы гигантскими инвестициями, которые мало кто может себе позволить. Было это примерно так. В Минск со своим проектом переехал Георгий Кокин, главный конструктор Ярославского автомобильного завода. Машина, которую он спроектировал, стала собираться в минских автомастерских и называться МАЗ–200. Потом Кокин был деканом моего факультета. А еще позже я видел его МАЗ — наш МАЗ! — на постаменте возле Дивногорска, города строителей Красноярской ГЭС. Выходит, что намек про чемодан и вокзал в начале 90–х звучал и в адрес главного конструктора Кокина...
Глядя на тот МАЗ на постаменте в глубине Сибири, я понимал, что и знаменитая ГЭС, и алюминиевые заводы для нужд авиации, которые она стала питать, и атомная промышленность, которая с помощью той же энергии создавалась неподалеку, на заводах, размещенных в недрах гор, — все это сделано, можно сказать, руками белорусов. Сегодня эти руки делают самые мощные в мире БелАЗы. Поэтому мы так же причастны к добыче алмазов, золота, выплавке титана, как и ко многим стройкам на шестой части суши.
1995 год. Референдум.
В 1995 году, отвечая на вопросы референдума, страна выбрала верный вектор. Смею утверждать, что сегодня Беларусь способна производить все то, что могут самые развитые страны Европы: Швейцария, Голландия, даже Германия. Только больше.
И вовсе не потому — не только потому! — что мы делаем самые большие машины. На наших глазах создается мощный экономический и геополитический альянс с участием Китая и России. Уж во всяком случае потенциал Евросоюза новый альянс превзойдет кратно. Это альянс с нашим непосредственным участием! Роль Беларуси в нем если не решающая, то весомая, равноправная. Китайско–Белорусский индустриальный парк «Великий камень» и вовлечение нашей страны в формирование экономического пояса Шелкового пути — тому доказательства. Мы еще и не знаем до конца, какой новый потенциал, какие новые умения откроют в нашем народе эти захватывающие перспективы. Некоторые наши соседи, подозреваю, о них могут только мечтать.
А возможно это лишь потому, что наши прадеды, деды и отцы победили, потом отстроили страну, а мы сумели все созданное ими сохранить. При этом мы политически суверенны, экономически состоятельны и самостоятельны. Нам не диктуют — как из Брюсселя диктуют странам, выбравшим иной вектор, — квоты и даже запреты на выращивание свеклы или нормы права и ценности, которые чужды нашим традициям.
У нас есть проблемы, которые мы решим сами или с помощью союзников. Мы причастны к великим событиям и полны сил. У белорусского народа нет никаких причин комплексовать и завидовать, но есть повод гордиться историей и уверенно смотреть в будущее. У белорусского народа психология победителя. Вот что заключено в наших государственных символах.
А если общий выбор народа кто–то по–прежнему не разделяет и желает стряхнуть наследие прошлого как прах, то это означает лишь одно. Символы и все святое, что за ними стоит, надо уметь еще и отстаивать, защищать.
ponomarev@sb.by
Авторы фото: Александр КУЛЕВСКИЙ, Виталий ГИЛЬ, БЕЛТА
Советская Белоруссия № 91 (24721). Суббота, 16 мая 2015
