О проблемах документального кино

Галина Адамович Фото  Сергея ЛОЗЮКА

За что белорусам точно не должно быть стыдно, так это за отечественную документалистику. Призы международных кинофестивалей и мировое признание белорусской школы документального кино как одной из ведущих в Европе — чем не повод гордиться своим? Проблема, однако, кроется в другом: повод для гордости вроде как и есть, а посмотреть на продукт негде. Ни один столичный кинотеатр белорусское документальное кино, пусть даже отмеченное десятками наград и дипломов, не показывает. Причина банальна: дохода от таких показов кинотеатр не получит, дирекции отнекиваются, говорят, что даже самые лучшие неигровые работы не соберут полные залы. Не хочет, мол, наш зритель идти смотреть документальное кино, и все тут!

На развитие неигрового кино пока работают исключительно фестивали. Галина Адамович приводит примеры:

— В Екатеринбурге ежегодно проводится открытый фестиваль документального кино «Россия». Так вот, в понедельник с утра в залах уже нет свободных мест. Потому что зритель знает: нигде и никогда он больше этих фильмов не увидит. Или, например, Пермь — там проходит фестиваль документального кино «Флаэртиана». Помню, первые годы залы были пустыми, зрители не шли. Банально ничего не знали ни о самом фестивале, ни о программе. Прошло несколько лет. Залы — битком, никаких проблем со зрителями нет. А что наш «Лiстапад»? Ирина Демьянова (директор программ неигрового кино. — Прим. авт.) привозит в Минск отборные, самые лучшие работы со всего мира — призеров престижных фестивалей, обладателей Гран–при. Но зал не сильно–то и заполнен... И это не потому, что в двухмиллионном Минске нет таких 300 человек, которым это было бы интересно. Просто зрителям не объясняют, куда пойти и что действительно нужно смотреть. Для того чтобы люди поняли, как выглядит настоящее документальное кино, его нужно сначала представить.

Вопрос закупки и последующей трансляции документальных лент телеканалами — еще одно «больное место» студии. В голове массового зрителя часто происходит подмена понятий: каждый второй искренне уверен, что смотрит документальное кино по телевизору чуть ли не ежедневно. Однако речь при этом идет о теледокументалистике, которая не имеет никакого отношения к неигровым лентам.

— Мало показать картину по ТВ, бросить ее в эфирную сетку. Опять–таки нужно дать зрителям вектор, объяснить, на что обратить внимание. Очень грамотный в этом плане подход у российского телеканала «Культура». Прежде чем представить в эфире сложный фильм — не важно, игровой или документальный, — они приглашают режиссеров, обсуждают с ними ленту, рассказывают предысторию, то есть готовят людей, подводят их к тому, что они увидят на экране. У нас таких передач пока нет.

— Возможно, стоит предложить? Обратиться, скажем, к Виктору Маючему на «Беларусь 3»...

— Ходили, предлагали. И на «Беларусь 3», и в Министерство культуры. Увы, для чиновников документальное кино — не ценность. Не знаю, откуда такое отношение... Может, от незнания, неграмотности. Давайте, говорят они, документальное кино будет рентабельным. Пусть, мол, приносит деньги. Но документалистика не может и не должна собирать кассу!

— Неужели даже ваш фильм «Инокиня», объездив весь православный мир, не окупился?

— Пожалуй, только «Инокиня» и оказалась рентабельной, монастырская студия (фильм был снят на студии во имя святого исповедника Иоанна Воина минского Свято–Елисаветинского монастыря. — Прим. автора) вернула деньги, затраченные на ее производство. Та православная дистрибьюторская сеть и та работа, которую проделали монахини по реализации ленты, — где еще сегодня такое встретишь?

— Галина Валентиновна, а какие действия, на ваш взгляд, необходимо и возможно предпринять, чтобы вывести документальное кино из его нынешнего состояния? Или это исключительно вопрос времени? И какую роль в этом процессе вы отводите государственной помощи?

— Во всем мире неигровое кино финансируется государством. Например, польские или немецкие фильмы имеют 3 — 4 источника финансирования: часть средств выделяет регион, часть — благотворительные фонды, часть — Министерство культуры. Отсюда и сумасшедшие бюджеты — по 500 тысяч евро. Но ведь и на выходе получаются совершенно фантастические истории, от которых дух захватывает. В Европе режиссер может снимать один фильм несколько лет: наблюдать за героем, изучать его. Еще несколько лет — монтаж и постпродакшен. В конечном счете эта картина соберет десятки наград, объездит все фестивали. Станет частью истории, в конце концов.

В Беларуси же нужно менять саму традицию плохого отношения к собственному национальному неигровому кино. Наша киноотрасль совершенно разрушена. Была сильная студия, люди поколениями работали. Затем руководить кинопроцессом сюда пришел один случайный человек, другой, третий... Эти люди принимали какие–то решения, через год–два увольнялись, а решение–то оставалось... Хорошо бы, чтобы человек принял решение, а потом увидел, как оно работает! В результате вместо 30 — 40 фильмов студии «Летопись» и еще 30 — 40 фильмов «Белорусского видеоцентра» (который, кстати, совсем закрыли) мы имеем всего два (!) 52–минутных фильма, строго регламентированных по тематике, и еще десяток фильмов странного хронометража — 12 минут 59 секунд. Население нашей страны — около 10 миллионов. Люди живут, влюбляются, рожают детей, болеют, стареют, богатеют, разоряются, пишут музыку, к примеру, или картины — почти каждая судьба или ситуация может стать основой для настоящего документального фильма. Кино должно рассказывать о жизни, в частности, о жизни белорусов. Даже в голодные 90–е годы мы снимали документальные фильмы о людях. И сегодня это уже история нашей страны! Позвоните в киноархив, спросите, много ли фильмов поступило на хранение в прошлом году, в этом году. Что мы оставим потомкам? Знаете, большинство игровых фильмов всего через несколько лет превращается в макулатуру. Но даже самый средний документальный фильм со временем приобретает значение документа, исторического факта.

— Почему несколько лет назад вы отказались от предложения набрать свой курс в Белорусской академии искусств?

— А что я буду говорить этим детям? Куда звать? Рассказывать, какое важное документальное кино в стране, которой оно не нужно? Все режиссеры сидят без работы. Многие имеют по два высших образования. Какая молодежь может сюда прийти? Какие условия мы им предложим? Никаких, увы.

Я очень люблю одну историю, которую приписывают Черчиллю. Во время войны ему принесли на рассмотрение бюджет страны. Полистав документ, он спросил: «А где же затраты на культуру?» Подчиненный развел руками: какая, мол, культура, война же идет. На что Черчилль ответил: «Если нет культуры, так зачем мы тогда воюем?» Так вот, документальное кино — часть культуры, а культура — это база, основа всего.

Галина Адамович — режиссер, сценарист. В 1994 году окончила мастерскую документального кино Белорусской академии искусств. С 1995 г. — режиссер к/с «Беларусьфильм».

Режиссер фильмов «Беларусь. Документальная история» (автор идеи — Павел Якубович), «Два Андрея», «Музыка военная», «Невероятная Бенька», «Инокиня», «Мама придет», «Заведенка», «Боже мой», «Гений места» и других.

На днях на международном фестивале православных фильмов и телепрограмм «Радонеж» лента Галины Адамович «Два Андрея» получила специальный приз жюри. Это уже пятая награда у фильма за эту осень. Поздравляем, дорогая Галина Валентиновна!

Один из самых известных фильмов Галины Адамович — «Инокиня» — получил более десятка призов в разных странах. Картина рассказывает о монахине Иулиании и о том, что подвигло современную и успешную женщину, мать троих детей, принять монашество. Лента вызвала небывалый интерес не только у профессионалов, но и у людей, далеких от искусства. «Многие люди пришли к Богу благодаря этому фильму, — рассказывает режиссер. — И когда мне плохо, читаю в интернете отзывы и благодарности. Они дают мне силы не опускать руки, работать дальше и не предавать себя и профессию».

leonovich@sb.by

Советская Белоруссия № 234 (24864). Четверг, 3 декабря 2015