Помните знаменитый фильм режиссера Люка Бессона «Леон»? Именно так звали небритого, странного, нелюдимого и малограмотного итальянца, живущего на съемной квартире. Леон — безжалостный наемный убийца, выполняющий заказы мафии, в исполнении Жана Рено. В роли черноглазой девочки–подростка Матильды снялась юная Натали Портман. Есть там еще один любопытный персонаж, который слов не произносил, на курок не нажимал, гранаты не взрывал, никого не убивал, но функцию выполнял важную. Делал главного героя понятным, близким и человечным. Это — маленькое растение в обычном горшке. Жан Рено за своим зеленым другом ухаживал, осторожно пыль с каждого листочка вытирал, переставлял на самое лучшее место, туда, где больше света и тепла. Перевозил его с одной съемной квартиры на другую. В финале, когда главный герой погибает, победив многочисленных коварных врагов, девочка–подросток за этим растением ухаживает...
Но что нам Америка, Нью–Йорк с его бандитским районом Маленькая Италия, что нам до заокеанских мафиозных разборок. Вернемся домой, на родину.
Февраль. Минск. Пятиэтажный дом в районе площади Победы, построенный и заселенный в пятидесятых годах прошлого века. Коричневая железная дверь в подъезд. Привычный домофон. На двери номера квартир, объявления как старые, так и свежие бумажными хвостиками шевелят. В подъезде очень чисто, на всех пяти этажах на широких подоконниках и на площадках растут цветы. Разные: большие, маленькие, яркие, с крупными листьями и мелкими, даже с иголками. Привычные такие цветы в старомодных под стать дому вазонах. Название некоторых мне известны: кактусы, герань, фикус, китайская роза, амариллис, фиалки, папоротник... Все они политы, ухожены, кое–какие цветут и радуют всех, кто проходит через подъезд.
Понятно, что без человека они давно бы завяли, засохли, пропали. Земля в горшках стала бы похожей на пепел, а листья покрывал бы толстый слой серой пыли. Выглядели бы они, как вокзальные девки, которые стоят у стенки, курят, а на них косятся брезгливо и дальше идут.
Маргарита Алексеевна живет на последнем, пятом, этаже уже много лет. Вот она и ухаживает за растениями. Поливает их, когда нужно, пересаживает, обрезает, землю в горшках рыхлит, подкармливает, форточки открывает, от яркого солнца прячет. Тяжело ей? Я не спрашивал, но думаю, что нелегко спускаться со своего пятого по высоким ступенькам с тяжелой пластиковой бутылкой в одной руке и старомодной лейкой в другой. И ведь не один раз, а несколько. Маргарите Алексеевне без трех лет восемьдесят.
Большинство растений осталось от соседей. Хозяева умерли — цветок осиротел. Куда его денешь? Выставляют в подъезд, на лестничную площадку выносят. Может, кому приглянется, заберут в квартиру, будут ухаживать. Но, как правило, чужие цветы мало кому нужны, у всех свои — родные, любимые.
Маргарита Алексеевна тихо разговаривает с цветами. Так, как когда–то с бывшими соседями. Здоровается. Рассказывает им новости. Иногда ворчит, уговаривает и переставляет с одного места на другое, подальше от форточки, из которой тянет холодом. Вот кактусы Потапчуков с третьего этажа... Фикус из кабинета профессора Ивановского... Кактусы раз в два года обязательно цветут, стояли они в кухне на четвертом... Герань и алоэ из квартиры военного врача, который занимался закаливанием и даже зимой ездил на Комсомольское озеро купаться... Алый амариллис стоял в квартире летчика. Его на юбилей школьники ветерану подарили. Каждый год в мае обязательно цветет.
Маргарита Алексеевна живет с мужем, который на два года старше. Он уже второе лето из квартиры не выходит. Значит, ей самой в магазин надо сходить, на рынок, в аптеку, а тут еще все эти цветы, которые почти ежедневного внимания и ухода требуют. Я спросил, а зачем она это все делает, зачем ей ежедневные хлопоты, морока, возня? Женщина хмыкнула, глянула на меня странно. Так, что мне за свой вопрос неудобно стало. Ответила, даже не задумываясь. Мол, все эти цветы для нее, как люди. Что живые они все, а живых нельзя бросать... Да и красиво, когда они цветут...
В моем подъезде тоже растут цветы. Разные. Я знаю их бывших хозяев. Иногда поливаю.
