Что в нашей жизни лишнее, а что нет
Архимандрит Савва Мажуко
Рассказывают, что однажды пожилой уже Анне Ахматовой подарили ботинки. Созерцая подарок, поэтесса изрекла: “Хорошая вещь. Полезная. Но мне бы чего-нибудь лишнего”. Разговор о красоте — это разговор о лишнем, потому что красота — это то, без чего теоретически можно обойтись. Есть вещи принципиально необходимые человеку — пища, кров, одежда, без этого не выживешь, и в трудные годы, например, во время войны, люди заботились главным образом о том, чтобы дети не мерзли и не голодали, — не до красоты было. Но даже в эти лихие времена находились люди, такие же голодные и больные, которые тратили свои силы и саму жизнь, чтобы спасти прекрасные, но бесполезные вещи. Сотрудники ленинградских музеев, музыканты, литераторы, переводчики... Человек, однажды уязвленный красотой, уже никогда не сможет без нее жить.
И дело здесь не только в том, что красота примиряет нас с жизнью; переживание прекрасного — это опыт скорее мистический, он выводит человека за пределы его самого, ставит его лицом к лицу с миром Божественным, потому что мы, христиане, знаем, что Красота есть одно из имен Божиих, Он — Прекрасное Само по Себе, и Он же — источник подлинной красоты.
Но здесь все понятно — красоту Бога и святости не будет оспаривать ни один христианин. Однако мы живем в мире, где добро и красота разошлись, и особенно хорошо это видно в современном искусстве, когда прекрасно, как говорят, грамотно снятый фильм жутко смотреть от того изобилия порока, что выливается на зрителя. Сегодня мы говорим об очаровании зла. Доктор Лектор из “Молчания ягнят”, гениально сыгранный Энтони Хопкинсом, вызывает симпатию и сочувствие, но ведь это убийца-каннибал! Красиво до жути!
Все вместе это воскрешает внутри христианского общества старинный испуг и недоверие к культуре, подозрительное отношение уже ко всему, так сказать, душевному. И маятник качнулся в другую сторону — уже верующему человеку приходится отстаивать перед своими собратьями право на красоту. Ведь постепенно, сами того не замечая, мы закрываем себя в православное культурное гетто: у нас свое православное кино, православная книга, православная песня. Создается свой “спасительный” тип одежды и стиль поведения, и если ты как-то выбиваешься из него, к тебе уже относятся иначе — этот не наш!
Но ведь подлинная красота надконфессиональна. Кошки прекрасны не потому, что это наши православные кошки, и цветы очаровательны не потому, что росли рядом с храмом. Скажете: это Божий мир и не надо путать его с миром культуры. Безобразий хватает и в Божием мире, и мы знаем благодаря кому. Но вот строчка из стихотворения Рильке “Слепая”:
“Я чувствовала: мимо рук моих/ Прошло дыханье пышной белой розы”. Это сказано чудесно, хотя Рильке и не был православным, как не были православными Платон, Еврипид, Борхес, Бетховен и многие другие гениальные поэты, художники, музыканты, и кому как не нам, служителям Прекрасного Бога, Бога Красоты, учиться слышать и распознавать те чудесные отблески красоты, которыми нас одарили эти люди.
Но ведь это все душевное, а мы ищем духовного! Это, конечно, верно, однако, как говорила одна мудрая женщина, чтобы убить душевность, нужно как минимум ее иметь. Невозможно из состояния плотского, в котором большинство из нас обитает, совершить “комсомольский” бросок к духовности, минуя ступень душевного. Поэтому прежде чем браться за “Добротолюбие”, надо бы сдать “экзамен” на вежливость и предупредительность, проверить себя на обязательность и постоянство, и, конечно, ничто так не будит душу, как внимание к прекрасному. Мой внешний вид, манера общаться, мой круг чтения и досуга. Безусловно, есть люди, которых это не касается, они уже на другой ступеньке, но таковых, поверьте, меньшинство.
