Южно–Китайское море напоминает коммунальную квартиру: на его берегах расположены Бруней, Китай с Тайванем, Малайзия, Филиппины, Вьетнам и Индонезия. Море могло бы стать территорией дружбы, добрососедства и туризма, а стало полем для ожесточенных диспутов и даже бряцания оружием. А все — из–за малюсеньких островов да крохотных атоллов, рифов и отмелей вокруг них. С точки зрения заселения — перспективы никакой, но на острова (и соответственно на эксклюзивную экономическую зону вокруг них) в той или иной степени претендуют пять государств, хотя активнее всех отстаивают свои интересы Китай и Вьетнам, да еще Филиппины, за спиной которых маячит военный флот США.
В начале XX века какие–то из этих островов (в англоязычной литературе они называются Парацель и Спратли, в китайской — Наньша и Сиша, во вьетнамской — Тронг и Хоанг) были частью французских колоний, какие–то — британских. Во время Второй мировой войны их оккупировала Япония, а после войны образовался политический вакуум: юридически эти острова не принадлежат никому.
Китай претендует на все острова — на издаваемых с 1947 года картах точки в Южно–Китайском море входят в состав Китая. Официальная позиция Пекина: эти острова находились во владении китайской нации более 2.000 лет. У Вьетнама, который тоже претендует на все острова, — свой взгляд: здесь готовы предоставить документы, подтверждающие то, что страна владеет этими территориями с XVII века (то, что на самом деле и острова, и сам Вьетнам были французскими колониями, говорить вроде как не очень удобно). На вьетнамских картах, понятно, острова обозначены входящими в состав этой страны. Филиппины картами и документами не потрясают, но упирают на географию и логику: мол, страна (вся из островов) к спорным территориям расположена ближе всех, поэтому логично ей было бы ими и владеть. Малайзия и Бруней тоже претендуют на часть эксклюзивной морской зоны (а в нее входят и острова) в Южно–Китайском море, уповая на Конвенцию ООН о морском праве 1982 года.
До 1970–х гг. островами практически никто, кроме рыбаков (а улов здесь богатый), не интересовался. Отчего, спросите, сейчас сыр–бор, антикитайские демонстрации во Вьетнаме и на Филиппинах, американо–филиппинские и американо–вьетнамские (!) военно–морские учения и даже сбор подписей под вьетнамской петицией в ООН с просьбой переименовать Южно–Китайское море в любое другое, названием с Китаем не связанное? Как всегда: нефть, газ, полезные ископаемые. Запасы окончательно не разведаны, поэтому разные источники называют разные цифры: китайские эксперты оптимистично оценивают запасы нефти в 213 млрд. баррелей (в 10 раз больше, чем все подтвержденные запасы США), американские эксперты выдают цифру куда более скромную — «всего» 28 млрд. баррелей. Но для Китая, который импортирует более половины всей потребляемой нефти и ищет способы уйти от зависимости, это сильный аргумент в пользу претензий на острова. Если одного этого аргумента мало, есть еще более сильный: предполагаемые запасы газа здесь — 25 трлн. кубометров (четвертое место в мире). Есть за что спорить.
Но очевидно, что «горячее» решение конфликта — не нужно никому, хотя Китай неоднократно заявлял, что не отказывается, в принципе, от применения силы для защиты своих стратегических интересов. Но слова, даже самые громкие, — это одно, а реальный вооруженный конфликт — совсем другое. Тем более они уже случались: стычки на островах между Китаем и Вьетнамом происходили в 1974 и 1988 годах. Сегодня, к счастью, все заинтересованные предпочитают переговоры. Правда, Китай считает, что они должны быть не многосторонними, как настаивают, например, США, а двусторонними — с каждым предъявляющим претензии на острова государством. Одновременно Китай купил у Украины первый в истории своего военно–морского флота авианосец, но его пока вряд ли можно воспринимать всерьез: для создания реального стратегического флота понадобятся едва ли не десятилетия.
Главный вопрос: что дальше? Логично все же превратить Южно–Китайское море и острова в нем в территорию сотрудничества. Недавно Китай и страны АСЕАН приняли совместную декларацию о поведении сторон. Правда, она уже не первая — подобная декларация принималась в 2002 г., но с тех пор ни в статусе островов, ни в отношениях между претендующими на них странами ничего принципиально не изменилось. Нынешняя декларация предусматривает совместные проекты — в основном научные, с разведкой и добычей нефти и газа никак не связанные. Так что столкновение интересов не разрешено, и потенциально опасное напряжение в чреватом самыми разными конфликтами регионе продолжает сохраняться.
