Рай для дураков, школа для философов

Увидеть глазами классиков... Возможно ли это?

А почему бы нет? На то они и классики, чтобы оставлять свидетельства о самых потаенных уголках своего сознания в бессмертных творениях. Попробуем приложиться хотя бы одним глазком (а лучше двумя) к магическому кристаллу, волшебному стеклу и т.п. нашего «Бинокуляра» и обозреть привычные нам явления в ракурсе необычном, так сказать, цитатном. Ну а начнем... Да с самого актуального! О чем все думают в период летних отпусков? О том, куда съездить! Что же думали великие о путешествиях?

Итак, вы собрались в поездку. Позади — месяцы предвкушения потрясающих впечатлений... Но за час до ухода из дому наваливается необъяснимая тоска и всплывает, как сухой цветок Офелии, мыслишка: не лучше ли остаться? Не звучит ли внутри в этот момент поучающий голос Сократа: «Странно ли, что тебе нет никакой пользы от странствий, если ты повсюду таскаешь самого себя?» Эммануил Кант прислушался — и прожил безвыездно в Кенигсберге. Город этот, как известно, находится на берегу Балтийского моря. Так вот великий философ Кант, обнимавший мыслью мироздание, ни разу этого моря не видел. «Путешествие — рай для дураков», — ворчал американский философ Ралф Эмерсон, призывавший современников «жить мудрой жизнью свободного фермера или ремесленника наедине с природой». «Мой родны кут, як ты мне мiлы!», «Што мiлей у свеце Божым гэтых светлых берагоў!» — твердил Якуб Колас. «Не, не веру, брат, я, каб была прыгажэй па пякноце сваёй Швейцарыя!» — заявлял о приоритете белорусских пейзажей поэт Владимир Хадыка... Значит, путешествие — дело сомнительное? Не зря Жигимонт Август в свое время издал указ для шляхты, в котором говорилось, что «путешествия отнимают здоровье, доводят до нищеты усадьбы и приносят в страну иноземные обычаи...». Да если б только здоровье отнималось! Только отправься куда–нибудь — сразу станешь «мешком с деньгами, который все норовят побыстрее опорожнить», предупреждал Виктор Гюго. Классик знал, что говорил, ведь ему не раз приходилось пересекать границы. Во время одного из своих путешествий он даже записался в таможенных документах как «торговец пером»... Но когда рука потянется дернуть за молнию чемодана, дабы начать малодушный процесс распаковывания, нелишне вспомнить уважительные слова Камю: «Путешествие как самая великая и серьезная наука помогает нам вновь обрести себя». Еще глобальнее Гюстав Флобер: «Путешествие должно быть серьезным трудом, иначе оно, если только не пьянствовать целыми днями, становится одним из самых горьких и в тоже время самых глупых занятий». Наставления автора «Госпожи Бовари» внятны и похвальны. Вот только то, чем он и писатели его круга в основном занимались во время модных путешествий на Восток, назвать серьезным занятием может разве что кролик Роджер, да и то после многолетней службы в «Плейбое». Гаремы, одалиски, турецкие бани... Впрочем, живший в ХХ веке Сергей Довлатов утверждал, что туризм — жизнедеятельность праздных...

Нет, путешествие путешествию рознь. Николай Радзивилл по прозвищу Сиротка (каковое получил не по причине отсутствия родителей — однажды во время бала король застал его, младенца, рыдающим в пустой комнате) в 1601 году издал мемуары «Путешествие по Святой Земле, Сирии и Египту». Книга выдержала 19 переизданий... А как опоэтизировал странствия великий романтик Ян Барщевский! В 20–х годах прошлого века молодые белорусские поэты открыли для себя Крым. Деревенские пареньки, а тут — море, горы!

«Я схiлiў чупрыну,/ Узышоўшы на скалу,/ Гарам i далiнам,/ Сонцу i арлу»,/ — восторгался Андрей Александрович в 1926 году. А с каким вкусом путешествовал Владимир Короткевич! Вот где романтика странствий, камчатская чазения, поэтический цикл из Крыма! Правда, герои Короткевича, заехав особенно далеко, влипали в неприятности. Один умирает в арабской пустыне в стычке с бедуинами. Другой привозит из африканских дебрей рецепт наркотика, в конце–концов его и сгубившего... Но большинство поэтов мира — от Артюра Рэмбо с его «Пьяным кораблем» до Александра Грина с его Зурбаганом утверждают: без странствий усыхает душа...

Как видите, единства мнений насчет обозначенного нами предмета нет. Но ведь мы его и не ожидали, правда?